Брата на месте не оказалось. Антонина Леонидовна объяснила: шеф уехал на процедуры. Она в таких случаях лукавила: у Анания Денисовича уже начинался бред. Поэтому Януарий Денисович на своем шоколадно-крапленом лице изобразил этакую едкую усмешечку, дескать, опять любовные сопли, опять братец изливает свои верноподданические чувства в адрес всенародно избранного.
Собственно, брат вице-премьеру и не требовался. У себя в кабинете-сейфе, предупрежденный заранее, ждал его товарищ полковник.
Януарий Денисович поставил на стол рюкзачок. Из рюкзачка достал туфли. Туфли были под черный костюм. Итальянские. Эти туфли уже кто-то надевал, немного носил. Это была рабочая обувь чиновника высокого ранга. Нога крупная. Сорок четвертый размер. - Вот сюда, - Януарий Денисович розовым ухоженым ногтем постучал по каблукам, - нужно поместить то, что четыре раза цепляли на собаку. - В один? - В оба. Для надежности. Пусть кто-нибудь в них походит. - Как долго? - Ну не сутки же. Часа два-три. И на нем испробовать. Когда он подойдет к кому-нибудь на расстояние двух-трех метров. Говоря научным языком, примените метод моделирования. Но объекты и тот, кто подойдет, и тот, к кому подойдет, должны быть реальные. Вы меня понимаете? - Понимаю, - не сразу ответил товарищ полковник. Такого поручения он ещё ни разу ни от кого не получал ни в бытность свою при диктатуре пролетариата, ни при широкой демократии.
Одно дело испытывать на собаках (Иван Петрович Павлов на собаках стал академиком), и другое - на живых людях.
Так товарищ полковник и сказал. В ответ Януарий Денисович привычно ухмыльнулся, доступно просветил: - А что такое люди? Масса. На массе можно производить любые опыты. Сейчас мы содержим за толстыми стенами и колючей проволокой более миллиона особей. А сколько было при Сталине? - В смысле врагов народа? - Ну, не друзей же. - Но... сорок четвертый размер. Подобрать будет весьма трудно. - Я вас не узнаю, Иван Иванович. Москва кипит бомжами. - Да, но все они мелкорослые. - Найдете... Пообещайте три доллара... Вас ли учить?
Глухое сопротивление товарища полковника раздражало: Януарий Денисович уже заметно волновался. До человека не доходит простенькая примитивная истина: на планете шесть миллионов двуногих говорящих, а нужен один золотой миллиард. А почему бы не начать сокращение со своих граждан - с тех же русских? Небось алкаши уже с утра у магазинов топчутся. Любому из них покажи доллар и он на себя напялит не то что туфли - скафандр водолазный: без гроша в кармане любая работа - денежная.
"Подобрать будет трудно", - Янурий Денисович про себя передразнил товарища полковника.
Товарищ полковник, конечно, подберет. Но с какой стати Януарий Денисович волновался? Может, его смущало то, что он мыслил в масштабе государства, а тут - занимается какими-то паршивыми каблуками? - Вам понятно? - повторил.
В ответ - ироничное: - Как и то, что непорочная дева Мария родила младенца. - Расшифруй те вашу аллегорию, - потребовал Януарий Денисович, уже неприязненно глядя на собеседника: на того ли он поставил? Пожалуйста. Двух смертников я найду. Но амбала, который носит обувь сорок четвертого размера...
Он перебирал в памяти друзей Александра Гордеевича - ведь, по мысли товарища полковника, на Тюлева начиналась охота. И по всей вероятности, одному из них и принадлежали эти туфли.
Старый разведчик подавил обиду: выходит, что не он один разрабатывает план убийства лесного магната. Был бы он один, то и туфли ему велели бы выкрасть. Выкрал кто-то. Получается, что полковнику Мишину брат хозяина доверяет, но не очень.
"Ну, ладно..." - Я вам подберу амбала. Яготинский вас устроит? - Ваш телохранитель? - Да. - А ведь он усердный. - Был. Постарел товарищ. Не та уже хватка.
Януарий Денисович нагло врал. Яготинский не постарел и не потерял сноровки. Это он по приказанию хозяина схватил возле спортивного магазина смазливую евреечку и хозяин у себя на даче три ночи подряд её насиловал. Потом бахвалился перед своими чикагскими друзьями: о, как он её распечатывал! А девчонка вдруг сбежала. Где она теперь? А вдруг опознает? Из троих свидетелей - двух телохранителей и шофера - в живых остался уже один - Яготинский. - Полигон я вам укажу. - А кто будет приводить в действие устройство? Алик? - Зачем? Может, я потренируюсь? - Януарий Денисович скромненько усмехнулся.
Жертву они представляли по-разному: Товарищ полковник считал, что жертвой будет Тюлев, а приведет в действие устройство сам Януарий Денисович. Случится такое, по всей видимости, где-нибудь на банкете, например, по случаю продажи комбината
А кто выступит в роли камикадзе? Несомненно, это будет человек, у которого обувь сорок четвертого размера.
46
Сразу же, как только "восьмерку" пригнали во двор, откуда она была угнана, Фидель Михайлович выслал на неё документы: отныне "жигуленок" восьмой модели принадлежал Рубану Михаилу Евстафьевичу. В молодости капитан Рубан хорошо водил машину - пусть вспомнит свою молодость.
Но отец, как человек старорежимный, оставался со своими взглядами и в новое время. Сосед, пропивший "копейку", предоставил учителю гараж за мизерную плату - поллитра за неделю. Но учитель совершил поступок, которым поднял на смех полгорода. Михаил Евстафьевич подарил свою "восьмерку" детскому дому. Детдому по штату положена была машина. Она и была - это был старенький "москвич". Но лет восемь назад "москвич" попал в аварию. Четыре года гнил под открытым небом. Потом шустрые ребята оттащили его в металлолом. На новую машину в городском отделе народного образования денег не нашлось.
О том, кому подарил машину, отец написал в Москву, извинился, что иначе он поступить не мог. Водитель из него уже никудышний - глаза не те. Да и куда ездить? Вот на Кубе, когда был влюблен...
Фидель Михайлович прочитал Тоне отцовское письмо. Антонина Леонидовна внимательно выслушала мужа. Машина была приобретена на её трудовые. Она с подругами сопровождала особо ценный груз до турецкой границы. - Ну и что на это скажешь? - произнес Фидель Михайлович без тени осуждения. - Ты передай это письмо в кубинское посольство. Отец, помнится, называл свою подружку по имени, ну, ту, что погибла в Анголе.
У нее, оказывается, осталась дочка. По годам - вроде моя ровесница. Мое сердце чует - это твоя сестра. - Не фантазируй. - Сердце чует, повторила она. - На планете нет такой страны, где бы не прорастала Россия. Потому янки её так ненавидят. И твоего сына выкрали не без чувства ненависти...
Об Олежке Фидель Михайлович думал постоянно. В этот раз товарищ полковник, конечно, по настоянию Дарьяны Манукяновны, всерьез взялся его вызволить. Для Антонины Леонидовны это не было секретом. Она уже знала, что в случае удачи Фидель Михайлович и товарищ полковник выедут в Мадрид, там им передадут ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78