Ян возобновил попытку:
— Вы не находите это странным?
— Это — меньшее, чем можно сказать, — ответил гигант. — Но я не удивлен. Этот человек — убийца.
Мальчик подбежал к нему:
— Убийца?
— Все заставляет меня в это верить после трагедии, случившейся с Лоренсом Костером.
— Пожар — его рук дело?
— Да. В тот день я был в толпе. По правде говоря, я не спускал глаз с Ван Эйка все это время. Когда вы отправились на улицу Сен-Донатьен, я последовал за вами. Я слышал, как Петрус со слезами в голосе говорил вам: «Я все испробовал, чтобы спасти его. Балкой ему придавило ноги». Вы ушли, а я остался. Я видел, как пожарные вытаскивали Костера из огня, и поговорил с ними. Оказывается, никакой балки не было. Просто несчастный лежал на полу без сознания.
— Следовательно…
— Петрус соврал. Но это еще не все. На следующий день, когда я обедал в таверне, я вновь увидел его в компании с двумя незнакомцами. Они сидели на расстоянии туаза от моего стола. По их акценту я сразу догадался, что они итальянцы. Я прислушивался к их беседе, но они говорили тихо, да и в зале было шумно. Удалось уловить лишь обрывки разговора. Они несколько раз произносили одну фамилию: Медичи. И, непонятно почему, слово «spada».
— Spada?
— По-итальянски — шпага. Мне захотелось узнать побольше, и я отправился в больницу к Лоренсу Костеру. Увы, он не приходил в сознание. Мне не удалось вытянуть из него ни слова. Выходя из больницы, я встретил идущего туда Петруса. Я спросил его о пожаре. Он все отрицал. Но видно было, что он в смятении. Позже я снова пришел к Лоренсу, точнее, позавчера. В тот раз, считай, ему здорово повезло. Когда я вошел в палату, где он лежал, какой-то человек пытался его задушить.
— Опять Петрус?
— Нет, один из тех итальянцев, которых я видел в таверне.
— И что вы сделали?
Португалец отвернулся и бесцветным тоном промолвил:
— Я сделал то, что любой человек сделал бы на моем месте.
Ян понимающе кивнул и поинтересовался:
— Может быть, Петрус и другие тоже ищут эту злополучную карту?
— Нет. Тут что-то другое. Убитые художники, Лоренс Костер… Мы столкнулись с двумя параллельными историями, не связанными друг с другом. — Он перевел разговор на другое: — А теперь готовься. Я отвезу тебя в Брюгге.
— Отвезти меня? Но я полагал, что вы передумали! Прошу вас…
— Не думаешь ли ты, что останешься здесь навечно? Кстати, я уезжаю. Возвращаюсь в Португалию.
— А карта? Ваша драгоценная карта?
Идельсбад махнул рукой:
— Другого выхода нет. После смерти Ван Эйка я перерыл ту комнату, которую ты называешь «собором». Я ничего не нашел. Да и ты мне потом сказал, что капитан сделал то же самое в твоем присутствии и тоже безрезультатно. Эта карта может лежать в любом месте! Я даже воображал, что она у тебя и Ван Эйк попросил тебя передать ее герцогу, если с ним что-нибудь случится. По этому-то я и продолжал следить за тобой. Если только ты мне не солгал… — Он остановился и пристально по смотрел на Яна. — Надеюсь, что нет.
— Нет, уверяю вас.
— В таком случае Ван Эйк унес свою тайну в могилу. Здесь меня больше ничто не удерживает. Я возвращаюсь в Лиссабон.
Ян возмущенно подпрыгнул:
— Вы покидаете меня? В то время, когда мне грозит смерть!
Идельсбад непринужденно заметил:
— В городе есть своя служба безопасности. Расскажи все матери. Она предупредит капитана.
— Маргарет не мать мне!
— Что?
— И Ван Эйк не был моим отцом. Меня ему подкинули младенцем. Он любил меня, это правда. Я тоже любил его. Но Маргарет на меня наплевать. У нее есть свои дети, Филипп и Петер. Как вы думаете, почему я сбежал?
Его слова, похоже, озадачили португальца, но он тотчас спохватился:
— Все это меня не касается. Ты вернешься на улицу Нёв-Сен-Жилль, а я при первой же возможности — в Португалию.
— На Лиссабон кораблей не будет. Единственный, который должен прийти, отплывает в Пизу.
— Откуда тебе известно?
— Я спрашивал. Я тоже хотел уплыть.
— Куда?
— В Венецию.
Идельсбад насмешливо ухмыльнулся:
— В Венецию?
— Я должен попасть в Венецию!
— Это почему же?
— Венеция — это единственное место на земле, где я буду счастлив.
Идельсбад с недоумением посмотрел на него.
— Ну, это твое дело, малыш. Давай собирайся, мы уезжаем.
— А вы? Куда вы отправитесь?
— А это уже мое дело.
— Если меня завтра зарежут по вашей вине, совесть вас не будет мучить?
— Нисколько. В Брюгге я прибыл не детишек защищать. — Теряя терпение, он приказал: — Следуй за мной!
Ян не двинулся с места, его лицо выражало решимость. Можно было подумать, что тысячи мыслей одновременно крутились в его голове. Идельсбад потащил Яна за руку, но он, упираясь, бесстрашно заявил:
— Я знаю, где находится карта.
— Повтори?
— Я знаю, где находится карта. Я передам вам ее, но при одном условии: оберегайте меня до моего отплытия в Венецию.
Ироническая усмешка появилась на губах португальца.
— Шантаж? В твои-то годы?
— Нет, обмен. Это не одно и то же.
Идельсбад угрожающе покачал указательным пальцем перед носом мальчика:
— Берегись, малыш! Если ты мне врешь…
— Я не вру. Это правда. Я знаю, где находится карта.
— Однако я только что тебе сказал, что у меня мелькнула такая мысль. Но ты отрицал, что Ван Эйк доверил тебе эту карту.
— Он мне ее не доверял. Просто я знаю, где он ее спрятал.
Идельсбад глубоко вздохнул. Чувствовалось, что он дрогнул.
— Ладно, — произнес он. — Торг состоялся. А теперь пошли!
— Куда?
— Сначала найдем этих темных личностей. Начнем со сьера Петруса Кристуса.
— Но это безумие! Это все равно что броситься в волчью пасть!
На этот раз Идельсбад не сдержался. Его лицо побагровело.
— Хватит мне противоречить! Ты просил меня оберегать тебя. Я согласился. Но у меня свои способы. С этих пор ты не отстанешь от меня ни на шаг и будешь беспрекословно мне повиноваться. Я не собираюсь сидеть здесь сложа руки и просить у Бога защиты. Тебе ясно?
Тон и решительность собеседника произвели впечатление, и Ян молча повиновался. Да и мог ли он поступить иначе? Он безрассудно заявил, что знает, где находится такая желанная карта. У него было смутное предположение, но настолько неуверенное, неясное… А впрочем, какая разница! Если он невольно и солгал, ложь позволит ему выиграть время.
Мгновением позже оба они скакали к Брюгге.
* * *
Ярмарка была в разгаре. Народу заметно прибавилось. Толпа увеличилась. Идельсбад проверил, хорошо ли сидит кинжал в ножнах, и спешился.
— Слезай, — приказал он, протягивая Яну руки.
Пробил час ростовщиков, опасных заимодавцев, устроившихся за столами, стоявшими позади Ватерхалле. Они сидели нахохлившись, словно хищные птицы, подстерегая незадачливых торговцев. Брюггская ярмарка олицетворяла торжество фландрского сукна. Торжество такое, что для этого не хватало овец равнинной страны, и сукноделы вынуждены были импортировать английскую шерсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67