Наверное, все так и было, и он прав во всем. — Рука, наливавшая воду в три стоявшие на столе кружки, отчаянно тряслась. — Мой отец… мой отец — чудовище, как утверждает его книга. Кошмарный обманщик, гипнотизер, наделенный ужасной злой силой. Черный маг, если угодно.
— Согласен, — трезво произнес Бирн.
— Ну, прочтите, увидите. Я взялся за книгу после рассвета. А это я отнесу Тому. — Саймон направился к двери в холл. — Только, Бирн, не надо подниматься наверх, ладно?
— Почему? — Впрочем, он не знал, зачем это может ему понадобиться.
— Это выходит за рамки.
— Кто говорит так?
— Дом. И Лягушка-брехушка. Она наверху. И не хочет никого видеть.
— Хорошо, — ответил Бирн ровным голосом. — Понимаю.
— Возможно, и так… — С затихающим на ходу бормотанием Саймон оставил кухню.
Он прочитал все целиком; бредовую последовательность наваждений и одержимости, откровенно говоря, невозможно было принять. Но в доме, где резвилась на свободе Лягушка-брехушка, где по ночам раздавался шорох колес, нормальный ход событий не мог существовать. Бирн вполне готов был признать, что Питер Лайтоулер и его отец являлись чудовищами — черными магами, как сказал Саймон.
На чтение повести Тома, должно быть, ушло больше времени, чем предполагал Бирн. Свет в окнах померк, и последние несколько страниц он дочитывал щурясь.
А ведь стояла середина лета, и до темноты было еще далеко…
Встав, Бирн поглядел в окно. Листва уже затянула его. Живая изгородь покрыла террасу и тянулась в дом.
Он не мог выйти. Преграда листьев чуточку подалась и шипастая ветвь хлестнула из двери, зацепив его за руку. Пригнувшись, Бирн захлопнул дверь и заложил ее. А потом направился из кухни в коридор.
Там царил зеленый подводный свет. Мебель пряталась в густом тумане. Переднюю дверь тоже закрыли. В доме было душно, не хватало воздуха. Он закричал:
— Саймон! Том! Где вы?
Ответа не было. Дом поймал его слова и оставил при себе. Они не произвели нужного эффекта, ответа Бирн не получил. На какое-то мгновение он даже запаниковал, представив их удушенными, удавленными в одном из пустых коридоров… А потом вспомнил про библиотеку. Конечно же, они там. Бирн обошел стол, темневший посреди погрузившегося в зеленые сумерки холла, и толкнулся в дверь.
Комната была наполнена ясным светом. Саймон и Том, стоя спиной к нему, смотрели в сад.
— Вы не слышали, как я зову… — И тут Саймон отчаянно взмахнул рукой, призывая его к молчанию. Бирн не стал оглядываться. Саймон и Том стояли около стола перед настежь распахнутыми окнами.
Из них шел дневной свет. Здесь солнцу не мешали деревья. Изгородь отступила, образовывая широкую дорогу через земли поместья. По ней, ступая по скошенной траве, к ним приближался человек. Старик, Питер Лайтоулер. Он шел спокойно и уверенно, словно поместье уже принадлежало ему. За ним летела огромная черная птица.
— Не впускайте его! — В памяти Бирна возникла сцена: молодой Питер Лайтоулер стоит в этой самой комнате, перед ружьем Джона Дауни. — Закройте двери, пусть он останется снаружи! — сказал он настоятельно.
И Том шевельнулся. Он закрыл окна и подвинул тяжелый письменный стол. Саймон оставался на месте, на бледном лице его застыло страдание.
— Ну же, шевелитесь! — Бирн отодвинул его в сторону.
— Зачем? Это его дом… — Голос был полон муки.
— Пока еще это дом Рут. И более ничей. Она не хотела, чтобы он бывал здесь. И мы должны его выгнать.
— Вы ошибаетесь. Можно считать, что теперь дом принадлежит Кейт, а она симпатизирует старику и даже пригласила его.
— Откуда вы знаете?
— Я сам и передал ему. — Лицо Саймона было покрыто слезами. — Он мой отец. И все это ложь, Том не знает правды.
Том повернулся лицом к нему.
— Я так не считаю, — возразил он негромко. — В любом случае я не могу… пойти на это.
Питер Лайтоулер добрался до террасы.
Тут Том внезапно взорвался.
— Что мы намереваемся делать ? — В словах звучала неуверенность.
— Перед нами всего лишь человек, — холодно сказал Бирн. — Старый человек, но из плоти и крови, как и вы сами.
— В самом ли деле?
И Бирн не сумел ответить, он просто не мог открыть рот.
Питер Лайтоулер оказался уже по другую сторону французских дверей.
— Убирайтесь! Вы не смеете войти! — завопил Том.
Хрупкий, как лед, голос прорезал воздух сквозь разбитое стекло.
— Как вам известно, меня пригласили. А приглашения всегда следует принимать.
Тень, летевшая позади него, тяжелая крылатая тварь, хрипло каркнула. Она летела к стеклянным дверям. Блеснув глазами, приоткрыв клюв, птица бросилась на окно.
Стекло не было вставлено. Хрупкий барьер взорвался. Силой своего удара ворона заставила стол отодвинуться внутрь комнаты. Тумба ударила Тома по ногам, и юноша повалился спиной на стенку с книгами. Они посыпались вниз, открываясь, заминая страницы, ломая переплеты.
Стекла и перья носились в воздухе, ударяя по коже, одежде и поверхностям.
— С тобой все в порядке? — Отодвинув стол с дороги, Бирн попытался поднять Тома на ноги. Но с ногой его что-то случилось. Не сумев устоять, Том вновь опустился на пол.
Бирн увидел, как рука Лайтоулера змеей скользнула в открытое окно и повернула ключ в двери.
В библиотеку немедленно вбежал огромный черный жук и, дергаясь, принялся пробираться по замусоренному полу. Над ним летела ворона; столкновение с дверью явно не причинило ей вреда.
Лицо Тома сделалось пепельным.
— Господи, выгоните ее отсюда, выгоните ее совсем…
Питер Лайтоулер поглядел на него.
— Ты знаешь, что это ложь, не так ли? — произнес он негромко, голосом сухим и бесстрастным. Прекрасный бледно-серый элегантный костюм его ничем не напоминал о том, что его владелец только что силой пробился в Голубое поместье.
— Что вы хотите сказать? — Том держался за лодыжку, он пытался развязать шнурки.
— Все ложь: и то, что сказала тебе Алисия, и то, что ты написал. В этом нет даже капли правды. Ни одного предложения, ни одной идеи. — Он наклонился к своему внуку. — Том, убирайся отсюда, тебе нужно оставить поместье. Ступай в тихое место, где ты сумеешь спокойно подумать и постепенно со всем примириться. И с тем, что ты способен принять, и с тем, что не способен.
— Докажи это!
— Позволь мне кое-что сказать тебе. Позволь мне объяснить…
— Нет! — теперь кричал Саймон. — Рут умирает! Все объяснения запоздали. Она упала через перила и ударилась головой. Мы поссорились, мы опять взялись за эту тему, пытаясь объяснить, пытаясь понять…
— Слушай. — Питер Лайтоулер едва глянул на своего сына. — Мне жаль Рут. Я никогда не хотел причинять ей плохого. Я всегда вешал трубку, когда она отвечала, потому что знал, как мои звонки расстраивают ее. Но разве ты не знаешь? Неужели ты не понял, что это задом? — Он посмотрел на Тома, ожидая ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— Согласен, — трезво произнес Бирн.
— Ну, прочтите, увидите. Я взялся за книгу после рассвета. А это я отнесу Тому. — Саймон направился к двери в холл. — Только, Бирн, не надо подниматься наверх, ладно?
— Почему? — Впрочем, он не знал, зачем это может ему понадобиться.
— Это выходит за рамки.
— Кто говорит так?
— Дом. И Лягушка-брехушка. Она наверху. И не хочет никого видеть.
— Хорошо, — ответил Бирн ровным голосом. — Понимаю.
— Возможно, и так… — С затихающим на ходу бормотанием Саймон оставил кухню.
Он прочитал все целиком; бредовую последовательность наваждений и одержимости, откровенно говоря, невозможно было принять. Но в доме, где резвилась на свободе Лягушка-брехушка, где по ночам раздавался шорох колес, нормальный ход событий не мог существовать. Бирн вполне готов был признать, что Питер Лайтоулер и его отец являлись чудовищами — черными магами, как сказал Саймон.
На чтение повести Тома, должно быть, ушло больше времени, чем предполагал Бирн. Свет в окнах померк, и последние несколько страниц он дочитывал щурясь.
А ведь стояла середина лета, и до темноты было еще далеко…
Встав, Бирн поглядел в окно. Листва уже затянула его. Живая изгородь покрыла террасу и тянулась в дом.
Он не мог выйти. Преграда листьев чуточку подалась и шипастая ветвь хлестнула из двери, зацепив его за руку. Пригнувшись, Бирн захлопнул дверь и заложил ее. А потом направился из кухни в коридор.
Там царил зеленый подводный свет. Мебель пряталась в густом тумане. Переднюю дверь тоже закрыли. В доме было душно, не хватало воздуха. Он закричал:
— Саймон! Том! Где вы?
Ответа не было. Дом поймал его слова и оставил при себе. Они не произвели нужного эффекта, ответа Бирн не получил. На какое-то мгновение он даже запаниковал, представив их удушенными, удавленными в одном из пустых коридоров… А потом вспомнил про библиотеку. Конечно же, они там. Бирн обошел стол, темневший посреди погрузившегося в зеленые сумерки холла, и толкнулся в дверь.
Комната была наполнена ясным светом. Саймон и Том, стоя спиной к нему, смотрели в сад.
— Вы не слышали, как я зову… — И тут Саймон отчаянно взмахнул рукой, призывая его к молчанию. Бирн не стал оглядываться. Саймон и Том стояли около стола перед настежь распахнутыми окнами.
Из них шел дневной свет. Здесь солнцу не мешали деревья. Изгородь отступила, образовывая широкую дорогу через земли поместья. По ней, ступая по скошенной траве, к ним приближался человек. Старик, Питер Лайтоулер. Он шел спокойно и уверенно, словно поместье уже принадлежало ему. За ним летела огромная черная птица.
— Не впускайте его! — В памяти Бирна возникла сцена: молодой Питер Лайтоулер стоит в этой самой комнате, перед ружьем Джона Дауни. — Закройте двери, пусть он останется снаружи! — сказал он настоятельно.
И Том шевельнулся. Он закрыл окна и подвинул тяжелый письменный стол. Саймон оставался на месте, на бледном лице его застыло страдание.
— Ну же, шевелитесь! — Бирн отодвинул его в сторону.
— Зачем? Это его дом… — Голос был полон муки.
— Пока еще это дом Рут. И более ничей. Она не хотела, чтобы он бывал здесь. И мы должны его выгнать.
— Вы ошибаетесь. Можно считать, что теперь дом принадлежит Кейт, а она симпатизирует старику и даже пригласила его.
— Откуда вы знаете?
— Я сам и передал ему. — Лицо Саймона было покрыто слезами. — Он мой отец. И все это ложь, Том не знает правды.
Том повернулся лицом к нему.
— Я так не считаю, — возразил он негромко. — В любом случае я не могу… пойти на это.
Питер Лайтоулер добрался до террасы.
Тут Том внезапно взорвался.
— Что мы намереваемся делать ? — В словах звучала неуверенность.
— Перед нами всего лишь человек, — холодно сказал Бирн. — Старый человек, но из плоти и крови, как и вы сами.
— В самом ли деле?
И Бирн не сумел ответить, он просто не мог открыть рот.
Питер Лайтоулер оказался уже по другую сторону французских дверей.
— Убирайтесь! Вы не смеете войти! — завопил Том.
Хрупкий, как лед, голос прорезал воздух сквозь разбитое стекло.
— Как вам известно, меня пригласили. А приглашения всегда следует принимать.
Тень, летевшая позади него, тяжелая крылатая тварь, хрипло каркнула. Она летела к стеклянным дверям. Блеснув глазами, приоткрыв клюв, птица бросилась на окно.
Стекло не было вставлено. Хрупкий барьер взорвался. Силой своего удара ворона заставила стол отодвинуться внутрь комнаты. Тумба ударила Тома по ногам, и юноша повалился спиной на стенку с книгами. Они посыпались вниз, открываясь, заминая страницы, ломая переплеты.
Стекла и перья носились в воздухе, ударяя по коже, одежде и поверхностям.
— С тобой все в порядке? — Отодвинув стол с дороги, Бирн попытался поднять Тома на ноги. Но с ногой его что-то случилось. Не сумев устоять, Том вновь опустился на пол.
Бирн увидел, как рука Лайтоулера змеей скользнула в открытое окно и повернула ключ в двери.
В библиотеку немедленно вбежал огромный черный жук и, дергаясь, принялся пробираться по замусоренному полу. Над ним летела ворона; столкновение с дверью явно не причинило ей вреда.
Лицо Тома сделалось пепельным.
— Господи, выгоните ее отсюда, выгоните ее совсем…
Питер Лайтоулер поглядел на него.
— Ты знаешь, что это ложь, не так ли? — произнес он негромко, голосом сухим и бесстрастным. Прекрасный бледно-серый элегантный костюм его ничем не напоминал о том, что его владелец только что силой пробился в Голубое поместье.
— Что вы хотите сказать? — Том держался за лодыжку, он пытался развязать шнурки.
— Все ложь: и то, что сказала тебе Алисия, и то, что ты написал. В этом нет даже капли правды. Ни одного предложения, ни одной идеи. — Он наклонился к своему внуку. — Том, убирайся отсюда, тебе нужно оставить поместье. Ступай в тихое место, где ты сумеешь спокойно подумать и постепенно со всем примириться. И с тем, что ты способен принять, и с тем, что не способен.
— Докажи это!
— Позволь мне кое-что сказать тебе. Позволь мне объяснить…
— Нет! — теперь кричал Саймон. — Рут умирает! Все объяснения запоздали. Она упала через перила и ударилась головой. Мы поссорились, мы опять взялись за эту тему, пытаясь объяснить, пытаясь понять…
— Слушай. — Питер Лайтоулер едва глянул на своего сына. — Мне жаль Рут. Я никогда не хотел причинять ей плохого. Я всегда вешал трубку, когда она отвечала, потому что знал, как мои звонки расстраивают ее. Но разве ты не знаешь? Неужели ты не понял, что это задом? — Он посмотрел на Тома, ожидая ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98