Митинги протеста, демонстрации, кампании неповиновения следовали одна за другой.
13 марта 1957 г. в Гаване под руководством «Революционного директората» была предпринята героическая попытка захватить президентский дворец и физически уничтожить Батисту. Около 50 членов директората, в основном студенты, ворвались во дворец и вступили в бой с многочисленной охраной и подоспевшими вскоре на помощь ей войсками. Участники нападения проявили редкое мужество, прорываясь к верхним этажам здания, они даже захватили личный кабинет Батисты, но после того, как половина участников погибла и выяснилось, что сам диктатор скрылся в наглухо отрезанном от нижних этажей помещении, куда попасть можно было только специальным лифтом, заблокированным охраной, остаткам атаковавших пришлось отступить. В последовавших облавах многие участники были схвачены и убиты.
В эти же часы другая группа «Революционного директората» под руководством его генерального секретаря Хосе Антонио Эчеверрии захватила радиостанцию и успела передать призыв к восстанию, однако и она почти вся погибла в бою с преследовавшей ее полицией. Пал смертью героя и Хосе Антонио Эчеверрия, который подписывал в Мексике с Фиделем пакт о единстве действий с «Движением 26 июля».
Через два дня после трагических событий в Гаване, 15 марта, как бы подчеркивая реальность и жизненность пути, избранного Фиделем и его соратниками, в Сьерра-Маэстру прибыло крупное пополнение. Из Сантьяго-де-Куба подошел отряд молодежи в составе 50 человек, подобранный, подготовленный и экипированный подпольщиками во главе с Франком Паисом.
Март и апрель стали периодом реорганизации и учебы для всей пока немногочисленной армии.
К весне 1957 года все бойцы и командиры Повстанческой армии отрастили бороды или длинные волосы. «Бородачи» (»барбудос») — стало нарицательным названием повстанцев. Искать в этом какой-то особый символ, наверное, пустое занятие. Из истории кубинского национально-освободительного движения известно, что в середине прошлого века один из лидеров кубинских патриотов Доминго де Гойкоурия отращивал себе бороду, дав клятву не бриться до тех пор, пока не станет свободна его родина. Он погиб от рук испанских палачей на эшафоте.
Некоторые объясняют появление бород у повстанцев их желанием создать нечто вроде своего отличительного признака. Ведь батистовцы десятками расстреливали беззащитных крестьян, выдавая их за повстанцев, а наличие бороды сразу отделяло солдат свободы от обычных сельских жителей и в какой-то мере облегчало последним их участь в случае захвата противником. Но, скорее всего, трудные условия Сьерра-Маэстры, личный пример Фиделя Кастро привели к тому, что повстанцы стали бородачами. А с течением времени борода стала предметом гордости всех, кто прошел суровую школу Сьерра-Маэстры.
Монотонность партизанских будней нарушило неожиданное происшествие, прибавившее популярности повстанцам. Трое американских юношей, находившихся вместе со своими родителями на американской военной базе в Гуантанамо, начитавшись репортажей Герберта Мэтьюза о Фиделе и его бойцах, решили сбежать и присоединиться к бородачам. Двоим из них было по 17 лет (Виктор Буэльман и Чарльз Райян), а одному — 15 (Майкл Гарвей). Все они оставили прощальные письма своим отцам и отправились на поиски Фиделя Кастро. На перехват беглецов были брошены патрули США и силы кубинской армии, но юноши благополучно миновали все кордоны и пятнадцать дней бродили по горам, пока не наткнулись на партизанские заставы. Искатели приключений сильно исхудали. Их накормили, экипировали, но оставлять их в отряде было нельзя, потому что они руководствовались в своих действиях в основном внешней романтикой революции, не понимая сущности ее проблем. Вскоре они были возвращены родителям.
С этого времени можно уже говорить об организованной партизанской армии, которая до сих пор была одним отрядом. Теперь в ее рядах насчитывалось более 80 человек. Они были разделены на три боевые группы, во главе которых стояли Рауль Кастро, Хуан Альмейда и Хорхе Сотус, только что пришедший в качестве командира подкрепления.
Фидель внушил всем идею о том, что, прежде чем начинать боевые операции, надо приучить бойцов к трудностям партизанской жизни в горах, к постоянным переходам, к жизни, наполненной опасностями и лишениями.
Партизанская колонна начала тренировочный поход через Сьерра-Маэстру. Поход носил и заметно выраженный политический характер. Бойцы посетили те места, где за несколько недель до этого ядро Повстанческой армии едва не было уничтожено. Там новые бойцы могли из уст самих участников событий узнать о тех трудных временах.
К концу апреля 1957 года относится еще одна пропагандистская удача Фиделя Кастро. 23 апреля в его лагерь прибыл, следуя по стопам Герберта Мэтьюза, корреспондент «Коламбии бродкастинг систем» Роберт Табер, которого сопровождал оператор Уэнделл Хоффман. Они выразили пожелание снять телевизионный фильм о партизанской армии Фиделя Кастро. Съемочная группа совершила вместе с партизанской колонной поход на высочайшую точку Сьерра-Маэстры — пик Туркино, — и кинолента, снятая ими и показанная в США в середине мая, произвела очень сильное впечатление.
Каждый такой профессиональный успех американских репортеров разжигал страсти среди менее предприимчивых коллег. Поездка в Сьерра-Маэстру стала считаться чем-то вроде патента на профессиональную пригодность. С середины 1957 года и до последних дней войны поток просьб американских журналистов все время возрастал. Правда, теперь многие из них ехали не просто в поисках сенсационной информации, а по заданию Центрального разведывательного управления для изучения политических взглядов руководителей движения, их личных качеств, планов и намерений. С такой миссией приезжал, например, Эндрю Сент Джордж, который был разоблачен уже тогда как агент ЦРУ. Очень долго крутился около «Движения 26 июля» сотрудник ЦРУ Жюль Дюбуа, выступавший в роли корреспондента газеты «Чикаго трибюн». Но повстанцы очень умело строили свои отношения с американскими журналистами, используя их возможности для популяризации своих идей, своей политической программы и в то же время не забывая о бдительности.
18 мая в лагерь Фиделя из Сантьяго было доставлено оружие, которое подпольщикам удалось добыть через свои связи среди революционно настроенной молодежи. Перед восхищенными глазами партизан предстали три станковых пулемета, три ручных пулемета, девять карабинов М-1 и 10 автоматических винтовок. Все это дополнялось 6 тыс. патронов. Это был самый радостный праздник для повстанцев. Теперь можно было планировать серьезные операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129