Они шли через торговый центр. Зубы разбитых стекол торчали из рам витрин магазинов. Наверху две дороги меняли направление и перекрещивались, образуя черную вытянутую свастику на фоне белых облаков. А затем они внезапно рухнули.
Тишина. Люди остановились. И снова треск, громовой, длительный. Запах пыли.
— Он там, — сказал Эркор.
— Да, — ответит Джон.
Затем город взорвался. Был миг настоящей агонии для Джона, когда мостовая под его ногами взорвалась, и осколки бетона ударили в лицо. Вот...
Петра увидела, как раскололся фасад здания рядом с ними, порыв ветра вырвал из ее рук блокнот, и она тут же выплеснула свои мысли. Вот...
И мысли Эркора (он не видел взрыва, потому что как раз в это время закрыл глаза) вырвались сквозь веки. Вот...
Глава 11
Оск повернулся в постели, открыл один глаз и вроде бы услышал какой-то звук.
— Эй, дурак, — прошептал кто-то.
Оск потянулся и включил ночник. Тусклый оранжевый свет едва доходил до середины комнаты.
— Не паникуй, — продолжал голос. — Ты видишь сон.
— Хм? — Оск приподнялся на локте, поморгал и почесал голову.
Тень, голая, прозрачная, без лица, подошла к нему и остановилась, наполовину освещенная.
— Ты видишь плод своего воображения, — сказал голос.
— Я помню тебя, — сказал Оск.
— Прекрасно, знаешь ли ты, что я делал со времени нашей последней встречи?
— Меня это меньше всего интересует, — ответил Оск и отвернулся к стене.
— Я пытался остановить войну. Ты веришь мне?
— Слушай, плод воображения, сейчас три часа утра. Тебе-то что, верю я или нет?
— Я думаю, мне это удалось.
— Даю тебе две минуты, а затем я ущипну себя и проснусь. — Оск снова повернулся.
— Как ты думаешь, что за радиационным барьером?
— Я об этом не думаю. Это меня нисколько не касается.
— Это нечто такое, что, вероятно, не может повредить нам, тем более сейчас, когда генераторы разбиты. Вся его артиллерия шла из источника, который теперь не функционирует. Видишь ли Оск, я твоя преступная совесть. Неплохо было бы на время стать королем и остановить войну. Ты объявил ее. Теперь объяви мир. Затем начни изучать местность и сделай что-нибудь с ней.
— Мать и слышать не захочет об этом. И Черджил тоже. К тому же, вся эта информация только сон.
— Точно, Оск. Ты видишь во сне то, что в действительности хочешь. Давай договоримся: считай меня своей виновной совестью и представителем себя самого, если этот сон окажется правильным, ты объявляешь мир. Это только логично. Пойди дальше, поднимись выше себя, будь королем. Ты войдешь в историю, как объявивший войну, разве тебе не хочется войти и как остановивший войну?
— Ты не понимаешь.
— Да, я знаю: война нечто большее, чем желание одного человека, даже если он король. Но если ты поставишь дело на правильную ногу, то история будет на твоей стороне.
— Плодик, твои две минуты урезаны до одной, и она истекла.
— Ухожу, ухожу. Но подумай об этом, Оск.
Оск выключил свет, и призрак исчез. Несколько минут спустя Джон перелезал через окно лабораторной башни, застегивая рубашку.
Эркор с улыбкой покачал головой.
— Хорошая попытка, — сказала Петра, — надеюсь, она даст что-нибудь путное.
Рэра встала рано, чтобы подмести крыльцо гостиницы. Окна были заколочены, кухня осаждалась, но сейчас там не было никого, а ключ был у Рэры. Она мела и говорила:
— Господи, не оставляй все так! Продолжай же, помоги нам!
— Он, простите...
— Имейте совесть, женщина, нельзя же идти среди такого беспорядка в заколоченный дом честной женщины. Мы откроемся на этой неделе, как только вставим разбитые стекла. Вандалы не оставили ни одного окна целым после смерти старого хозяина. Я только что получила лицензию, так что все законно. Как только вставим стекла, тогда и приходите.
— Я только что приехала... нам не сказали куда идти, а просто выставили с судна... Было так темно, и я так устала... Я не знала, что город такой большой. Я ищу своего сына... Мы рыбаки с материка. Я немного ткала...
— ...а ваш сын удрал в город, а вы побежали за ним. Удачи вам в новой стране. Добро пожаловать на остров Возможностей. Ну, поднимайтесь и садитесь.
— Но мой сын...
— Здесь в Адском Котле больше сыновей рыбаков, чем листьев на деревьях. Сыновья рыбаков, фермеров, кузнецов, и у всех матери ткачихи, водоносы или птичницы. Я иной раз разговаривала с ними, но, пожалуй, не буду посылать вас к катерам, которые возят рабочих к аквариумам и гидропонным садам. Молодые люди, приехавшие сюда, в основном работают там... если получают работу. Но я не советую вам идти туда, потому что народу там очень много, и вы хоть десять дней ходите там, все равно просмотрите своего сына.
— Война... может, он присоединился...
— Где-то в этом беспорядке пропала моя племянница, которая была мне как дочь. По всем сведениям, она умерла... Так что, вам еще повезло, что вы не узнали такого о сыне. Вы счастливая, уж поверьте мне!
— Вы говорили о катерах, — сказала женщина. — Как к ним дойти?
— Говорю вам, не трудитесь. Дальше по улице, пройдете два квартала и налево, и упретесь в доки, но право, не ходите!
— Спасибо, — сказала женщина, уже выйдя на улицу. — Спасибо вам!
Она дошла до середины квартала, когда из-за угла бегом вывернулся Тил, столкнулся с ней и бросился к двери гостиницы.
— Тил! — прошептала Рэра. — Тил!
— Привет, Рэра, — он остановился, тяжело дыша.
— Войди, — сказала она. — Войди внутрь. — Они остановились в коридоре гостиницы. — Тил, ты что-нибудь знаешь об Алтер? В Медицинском Центре я услышала жуткую историю, а потом пропал ты. Господи, я, наверное, круглая дура, что открываю это заведение. Но если она вдруг вернется, а меня здесь не будет... Да и то сказать, куда мне идти? Здесь хоть еда есть, и...
— Рэра, — перебил ее Тил. — Я знаю, где Алтер. Она в безопасности. А что касается тебя, то ты не знаешь, где она, не знаешь, жива она или нет. Предполагаешь, что ее нет в живых. Поняла? Я пойду к ней, но этого ты тоже не знаешь. Я пришел только затем, чтобы кое-что проверить.
— Я сложила все ее вещи. В госпитале мне отдали ее одежду, и я все связала в узел на случай, если нам придется быстро удирать. Один раз так было, когда мы работали на карнавале, и менеджер начал приставать к ней. Да сам заболел. Такая скотина! Ей было всего двенадцать лет. Может, ты возьмешь...
— Что-то маленькое. — Тил увидел на столе у двери узел. Сверху лежал кожаный ремешок, на котором еще болталось несколько раковин. — Может, эго, — связал он и взял ремешок. — В каком состоянии комната Джерина?
— Она была обыскана, когда его унесли, — сказала Рэра. — Кто только не рылся там! И копы, и его брат. А когда Джерин...
— Умер! — сказал Тил. — Я прибежал, чтобы сжечь его планы похищений.
— Умер? Ну, я не удивлена. Да, планы! Я сама сожгла их, как только вернулась в его комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Тишина. Люди остановились. И снова треск, громовой, длительный. Запах пыли.
— Он там, — сказал Эркор.
— Да, — ответит Джон.
Затем город взорвался. Был миг настоящей агонии для Джона, когда мостовая под его ногами взорвалась, и осколки бетона ударили в лицо. Вот...
Петра увидела, как раскололся фасад здания рядом с ними, порыв ветра вырвал из ее рук блокнот, и она тут же выплеснула свои мысли. Вот...
И мысли Эркора (он не видел взрыва, потому что как раз в это время закрыл глаза) вырвались сквозь веки. Вот...
Глава 11
Оск повернулся в постели, открыл один глаз и вроде бы услышал какой-то звук.
— Эй, дурак, — прошептал кто-то.
Оск потянулся и включил ночник. Тусклый оранжевый свет едва доходил до середины комнаты.
— Не паникуй, — продолжал голос. — Ты видишь сон.
— Хм? — Оск приподнялся на локте, поморгал и почесал голову.
Тень, голая, прозрачная, без лица, подошла к нему и остановилась, наполовину освещенная.
— Ты видишь плод своего воображения, — сказал голос.
— Я помню тебя, — сказал Оск.
— Прекрасно, знаешь ли ты, что я делал со времени нашей последней встречи?
— Меня это меньше всего интересует, — ответил Оск и отвернулся к стене.
— Я пытался остановить войну. Ты веришь мне?
— Слушай, плод воображения, сейчас три часа утра. Тебе-то что, верю я или нет?
— Я думаю, мне это удалось.
— Даю тебе две минуты, а затем я ущипну себя и проснусь. — Оск снова повернулся.
— Как ты думаешь, что за радиационным барьером?
— Я об этом не думаю. Это меня нисколько не касается.
— Это нечто такое, что, вероятно, не может повредить нам, тем более сейчас, когда генераторы разбиты. Вся его артиллерия шла из источника, который теперь не функционирует. Видишь ли Оск, я твоя преступная совесть. Неплохо было бы на время стать королем и остановить войну. Ты объявил ее. Теперь объяви мир. Затем начни изучать местность и сделай что-нибудь с ней.
— Мать и слышать не захочет об этом. И Черджил тоже. К тому же, вся эта информация только сон.
— Точно, Оск. Ты видишь во сне то, что в действительности хочешь. Давай договоримся: считай меня своей виновной совестью и представителем себя самого, если этот сон окажется правильным, ты объявляешь мир. Это только логично. Пойди дальше, поднимись выше себя, будь королем. Ты войдешь в историю, как объявивший войну, разве тебе не хочется войти и как остановивший войну?
— Ты не понимаешь.
— Да, я знаю: война нечто большее, чем желание одного человека, даже если он король. Но если ты поставишь дело на правильную ногу, то история будет на твоей стороне.
— Плодик, твои две минуты урезаны до одной, и она истекла.
— Ухожу, ухожу. Но подумай об этом, Оск.
Оск выключил свет, и призрак исчез. Несколько минут спустя Джон перелезал через окно лабораторной башни, застегивая рубашку.
Эркор с улыбкой покачал головой.
— Хорошая попытка, — сказала Петра, — надеюсь, она даст что-нибудь путное.
Рэра встала рано, чтобы подмести крыльцо гостиницы. Окна были заколочены, кухня осаждалась, но сейчас там не было никого, а ключ был у Рэры. Она мела и говорила:
— Господи, не оставляй все так! Продолжай же, помоги нам!
— Он, простите...
— Имейте совесть, женщина, нельзя же идти среди такого беспорядка в заколоченный дом честной женщины. Мы откроемся на этой неделе, как только вставим разбитые стекла. Вандалы не оставили ни одного окна целым после смерти старого хозяина. Я только что получила лицензию, так что все законно. Как только вставим стекла, тогда и приходите.
— Я только что приехала... нам не сказали куда идти, а просто выставили с судна... Было так темно, и я так устала... Я не знала, что город такой большой. Я ищу своего сына... Мы рыбаки с материка. Я немного ткала...
— ...а ваш сын удрал в город, а вы побежали за ним. Удачи вам в новой стране. Добро пожаловать на остров Возможностей. Ну, поднимайтесь и садитесь.
— Но мой сын...
— Здесь в Адском Котле больше сыновей рыбаков, чем листьев на деревьях. Сыновья рыбаков, фермеров, кузнецов, и у всех матери ткачихи, водоносы или птичницы. Я иной раз разговаривала с ними, но, пожалуй, не буду посылать вас к катерам, которые возят рабочих к аквариумам и гидропонным садам. Молодые люди, приехавшие сюда, в основном работают там... если получают работу. Но я не советую вам идти туда, потому что народу там очень много, и вы хоть десять дней ходите там, все равно просмотрите своего сына.
— Война... может, он присоединился...
— Где-то в этом беспорядке пропала моя племянница, которая была мне как дочь. По всем сведениям, она умерла... Так что, вам еще повезло, что вы не узнали такого о сыне. Вы счастливая, уж поверьте мне!
— Вы говорили о катерах, — сказала женщина. — Как к ним дойти?
— Говорю вам, не трудитесь. Дальше по улице, пройдете два квартала и налево, и упретесь в доки, но право, не ходите!
— Спасибо, — сказала женщина, уже выйдя на улицу. — Спасибо вам!
Она дошла до середины квартала, когда из-за угла бегом вывернулся Тил, столкнулся с ней и бросился к двери гостиницы.
— Тил! — прошептала Рэра. — Тил!
— Привет, Рэра, — он остановился, тяжело дыша.
— Войди, — сказала она. — Войди внутрь. — Они остановились в коридоре гостиницы. — Тил, ты что-нибудь знаешь об Алтер? В Медицинском Центре я услышала жуткую историю, а потом пропал ты. Господи, я, наверное, круглая дура, что открываю это заведение. Но если она вдруг вернется, а меня здесь не будет... Да и то сказать, куда мне идти? Здесь хоть еда есть, и...
— Рэра, — перебил ее Тил. — Я знаю, где Алтер. Она в безопасности. А что касается тебя, то ты не знаешь, где она, не знаешь, жива она или нет. Предполагаешь, что ее нет в живых. Поняла? Я пойду к ней, но этого ты тоже не знаешь. Я пришел только затем, чтобы кое-что проверить.
— Я сложила все ее вещи. В госпитале мне отдали ее одежду, и я все связала в узел на случай, если нам придется быстро удирать. Один раз так было, когда мы работали на карнавале, и менеджер начал приставать к ней. Да сам заболел. Такая скотина! Ей было всего двенадцать лет. Может, ты возьмешь...
— Что-то маленькое. — Тил увидел на столе у двери узел. Сверху лежал кожаный ремешок, на котором еще болталось несколько раковин. — Может, эго, — связал он и взял ремешок. — В каком состоянии комната Джерина?
— Она была обыскана, когда его унесли, — сказала Рэра. — Кто только не рылся там! И копы, и его брат. А когда Джерин...
— Умер! — сказал Тил. — Я прибежал, чтобы сжечь его планы похищений.
— Умер? Ну, я не удивлена. Да, планы! Я сама сожгла их, как только вернулась в его комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85