Но этого ему кажется мало, и он после того как полковник разрешает «Вольно!», а Прокатилов дублирует эту команду, перекашивает рот, чтоб быть не похожим на самого себя.
– Плоховато здороваетесь, – с доброй укоризной за­мечает полковник Андреев, прохаживаясь вдоль строя. – Но ничего, научитесь… Научитесь и более сложным делам.
Полковник останавливается перед рослым солдатом, стоящим в первой шеренге:
– Какое образование?
– Среднее! – бойко отвечает тот.
– Хорошо, – Андреев одобрительно улыбается. – А у вас? – спрашивает он у стоящего рядом.
– Высшее.
– Тоже неплохо, – шутит полковник под смешок строя. – А запевала что окончил? Кто запевала?
Товарищи толкают Семена Лагоду под бока.
– Я запевала, – гундосит Семен, скорчив рожу. – Об­разование – десять классов.
Кириллов пристально всматривается в лицо Лагоды…
Полковник Андреев тоже удивлен необычным выраже­нием лица солдата.
Рядом с Семеном прыскает смехом рядовой Юрий Мигуль – широколицый, курносый.
– Что это у вас?.. – деликатно спрашивает у Семена Андреев.
Тот не успевает ответить. Над ракетной позицией взвыла сирена – сигнал тревоги.
Полковник Андреев поворачивается к майору Оленину и приказывает:
– Действуйте!
Из леса стремительно бегут по сигналу «Тревога!» сол­даты, сержанты, офицеры. Стартовики направляются к окопам с ракетными установками, радиотехническое под­разделение занимает места в кабинах с электронной аппа­ратурой.
В кабину наведения последним взбегает по решетча­той лесенке лейтенант Кириллов. В дверях он останавли­вается и отыскивает глазами среди молодых солдат Се­мена Лагоду. Напряженно смотрит…
Семен, почувствовав на себе взгляд, поворачивается, встречается с глазами Кириллова и с запозданием кор­чит рожу.
Кириллов хмыкает, недоуменно пожимает плечами и скрывается в кабине.
…Покоится на транспортно-заряжающей машине длин­ное серебристое тело ракеты.
– Перед вами ракета типа «земля-воздух», – нетороп­ливо рассказывает лейтенант Самсонов солдатам, сгрудив­шимся на бруствере широкого окопа.
Самсонов молод и красив, обмундирование на нем по­догнано с большой тщательностью. Видно, что он очень доволен собой и немного рисуется перед новичками.
– Вы сейчас видите подготовку ракеты для стрельбы.
– А она не бабахнет прямо здесь? – с опаской спрашивает Семен Лагода. – Не взорвется?
– Наши ракеты взрываются там, где мы им приказы­ваем, – с некоторой театральностью отвечает Самсонов.
Между тем водитель тягача, на прицепе которого за­правленная ракета, включает мотор, лихо съезжает в окоп и тормозит точно в заданном месте.
Солдаты-стартовики быстро состыковывают ракету со стрелой пусковой установки. Еще мгновение, и ракета плавно скользит по стреле, а тягач уезжает из окопа.
Дрогнула антенна радиолокатора и начала разворачи­ваться…
Над окопами медленно поднимаются ракеты – будто ожил один огромный механизм. Только группа людей ка­жется здесь лишней. Видно, как лейтенант Самсонов, ука­зывая рукой то на антенну локатора, то на ракеты, что-то оживленно объясняет солдатам.
Наезд аппарата, и мы уже слышим Самсонова:
– А теперь посмотрим кабину наведения – электрон­ный мозг всего ракетного комплекса.
В кабине наведения – привычная полутьма. Сквозь узкий проход, за спиной сидящих у пультов операторов, протискивается цепочка молодых солдат. Впереди – Се­мен Лагода. Он растерянно смотрит на панели электрон­ных шкафов, где множество индикаторных лампочек, тум­блеров, кнопок, переключателей, видит светящиеся экраны перед операторами.
– Мать моя родная! – сокрушается Семен. – Тут же профессором надо быть, чтоб в такой чертовщине разо­браться!
Операторы самодовольно посмеиваются.
Из за угла шкафа, где находится место офицера наве­дения, смотрит на Семена Иван Кириллов. Семен не за­мечает лейтенанта и продолжает искренне интересоваться устройствами кабины:
– Верное слово, академиком надо быть.
– Вы правы, тут каждый в своем деле академик, – говорит Кириллов.
Лагода, увидев лейтенанта, пытается скорчить рожу, но, поняв, что поздно, конфузливо улыбается.
– Вы мне кого-то напоминаете, – говорит Кириллов Семену.
– Да, понимаете, какое дело… Я это… Я похож на одного киноартиста… Малоизвестного… Вот и путают меня с ним.
– Возможно, – задумчиво говорит Кириллов.
Столовая в квартире полковника Андреева. Андреев, в расстегнутой форменной рубашке с погона­ми, сидит за накрытым столом и торопливо ест суп. Вхо­дит его жена Елена Дмитриевна – еще молодая, красивая женщина. С привычной изящностью она ставит на стол тарелку с голубцами и говорит:
– Позвонил бы хоть, что домой приедешь обедать.
– Так получилось, Леночка! – Андреев с виноватой улыбкой смотрит на жену и принимается за голубцы. – Понимаешь, потребовалось съездить в подразделение. Ре­шил переодеться в полевую форму.
– Вечно у тебя что-то получается, – с любовной на­смешкой замечает Елена Дмитриевна и указывает на ку­шетку, где лежат аккуратно сложенные гимнастерка и бриджи. – Переодевайся, с утра приготовила.
– Откуда ты знала? – удивляется Андреев.
– Я о тебе все наперед знаю.
– Ты у меня хиромант, – посмеивается Андреев. – Переложи, пожалуйста, документы из кителя в гимна­стерку.
Елена Дмитриевна подходит к креслу, на спинке ко­торого распят китель, забирается рукой в нагрудный карман…
Андреев с аппетитом ест голубцы. Вдруг его что-то встревожило: он смотрит прямо перед собой застывшими глазами, затем кладет на стол вилку, нож, с трудом про­глатывает еду и опасливо поворачивается к жене.
Так и есть: Елена Дмитриевна уже рассматривает об­наруженную в кармане фотокарточку Ани.
– Саша!.. – с изумлением восклицает Елена Дмит­риевна. – Да ты с ума сошел!.. Пли верно говорят: седина в висок, а бес в ребро?!
В столовой появляется чопорная старушка в белом переднике. Это мать Елены Дмитриевны. Она несет на блюдце стакан с компотом. Увидев в руках дочери фото­карточку, сбоку рассматривает ее и восторженно вос­клицает:
– Какая славненькая! Как ягодка! Кто это, Леноч­ка? – и ставит на стол компот.
– Это моя подруга, мама, – с напускным безразли­чием отвечает Елена Дмитриевна и прислоняет фотокар­точку к вазе, стоящей на верхней крышке пианино. За­тем опять к матери: – Отнеси, пожалуйста, тарелки на кухню.
Старушка собирает со стола тарелки и, еще раз по­смотрев на фотографию, уходит.
– Зачем ты сказала маме неправду? – спокойно спра­шивает Андреев, придвигая к себе компот.
– А что я должна была ей сказать, если ты молчишь?
– Да я и подумать не успел!
– Подумать или придумать? – Елена Дмитриевна смотрит на мужа с такой улыбкой, что тот невольно чув­ствует себя виноватым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19