Да и не надо было торговцам платить втридорога. Так что мы ограничились вежливым «спасибо» и осторожно вывели жеребенка на берег. Росморцы, увидев жеребенка, пришли в такой восторг, точно перед ними был живой слоненок. Только тут я по-настоящему понял, какой из него вырастет прекрасный конь. Лодочники пялили на него глаза. Джон и Бартли Конрои шли, не оглядываясь, но я обернулся. Парни стояли, раскрыв рты, позабыв свой торф, как будто увидели чудо.
Внезапно, не знаю почему, я вместо радости ощутил страх, и сердце у меня сжалось от недоброго предчувствия. Неизвестно, чем еще обернется наша поездка на Лошадиный остров. Я медленно повернулся и побрел за Конроями к дому Стефена Костеллоу.
Глава 7
ДОМ СТЕФЕНА КОСТЕЛЛОУ
Дом стоял, отступив от дороги, в большом дворе, посыпанном песком. У входа в лавку несколько подвод ожидало хозяев. У коновязи стояли еще четыре верховые лошади, беззвучно беседующие между собой по лошадиному обычаю. На них прискакали жители горного кряжа с другого конца острова. На подводах они ездили только в случае крайней необходимости.
Почуяв приближение жеребенка, лошади навострили уши и шагнули вперед, чтобы лучше его разглядеть. Потом тоненько заржали, точно обессилели от избытка чувств. Но все-таки из лавки сейчас же послышались шаги, и мы поспешили увести жеребенка на задний двор, в обход дома. Задний двор был вымощен булыжником и огорожен. В глубине тянулись службы: сараи, скотный двор. По двору бродили белые куры, выклевывая что-то в расщелинах между булыжниками и подставив спинки прогретой солнцем тени. Дверь на кухню была открыта, туда мы и вошли.
Более красивой и опрятной кухни, чем у Костеллоу, я никогда не видел. Она была очень просторная, а камин так огромен, что вместил бы целый деревенский оркестр. Наверное, он так и был задуман, потому что по обеим сторонам очага вдоль задней стенки тянулись каменные скамьи. К сожалению танцы в этом доме устраивались редко, только когда Стефен Костеллоу уезжал на ярмарку в Голуэй. Говорили, однако что путник всегда мог найти здесь и стол и кров — об этом заботилась миссис Костеллоу. Ее доброта была так же хорошо известна в наших краях, как и скаредность ее мужа. Их единственная дочь Барбара удалась в матушку, с этим были согласны все.
Мебель на кухне была замечательная. Верхнюю полку горки закрывала стеклянная дверца. Нижняя деревянная дверца была резная. Кого только на ней не увидишь, если вглядеться: раковины, водоросли, рыбы, а понизу, запутавшись в сетях, разлеглась пухлая русалка с коротким хвостом. Посредине стоял длинный, узкий, тщательно выскобленный стол на витых ножках, которые оканчивались звериными лапами. Все стулья были с подлокотниками, а большое мягкое кресло, обтянутое зеленой кожей, было собственным креслом старика Костеллоу. Никто, кроме него, в это кресло садиться не смел.
Когда мы вошли, самого Стефена в кухне не было. Джон вздохнул с облегчением, увидев только матушку Костеллоу, Барбару и служанку Кейт Фейерти с Инишрона.
Кейт тотчас шмыгнула к двери в лавку и притворила ее. Я подошел к Кейт и пустился с ней в разговоры, покуда Конрои объяснят миссис Костеллоу, что привело нас в Росмор. У Барбары было доброе, приветливое лицо с нежным румянцем, обрамленное волнистыми светло-каштановыми волосами. Поглядев на мать с дочерью, можно было сразу сказать, как будет с годами выглядеть Барбара.
Миссис Костеллоу пригласила гостей сесть, и Джон тихим голосом рассказал про жеребенка, которого мы привезли в подарок старому Стефену. Лицо у миссис Костеллоу просияло, и все встали и пошли во двор смотреть подарок. Пэт тоже было вышел со всеми, но тотчас вернулся, пересек кухню и толкнул дверь в лавку. Секунду помедлил на пороге и устремился внутрь. Я был как на иголках, но Кейт продолжала расспрашивать меня о родне. Я отвечал невпопад, но она не отпускала меня, как видно считая, что нас все это не касается. Даже когда Пэт пронесся обратно, а следом за ним сам Стефен Костеллоу, она взглядом как приковала меня к месту. Но стоило двери за ним захлопнуться, нас с Кейт точно ветром сдуло, и мы тоже выскочили во двор. На сцену, которая там разыгралась, стоило было поглядеть. Пэт держал жеребенка за уздечку, точно на конской ярмарке, а Стефен ходил и ходил вокруг них. Он был коренастый, широкоплечий, лицо суровое, но сейчас я не узнавал его. В маленьких, обычно недобрых глазках горел огонек, которого никогда прежде не было. Миссис Костеллоу с Барбарой держались поодаль. Джон Конрой с отцом стояли у самой двери. Старый Стефен протянул руку и погладил жеребенка. Джон подошел к Пэту, взял у него уздечку и сказал, протягивая шиллинг:
— Ступайте в лавку и купите себе леденцов, а мы тут поговорим.
Пэт подошел ко мне, старый Стефен глянул на нас подобревшими глазами и крикнул вдогонку:
— Кейт, скажи Тому, пусть даст им сахарную палочку!
— Хорошо, хозяин, — прошептала Кейт.
— Да смотри, одну на двоих, — поспешно добавил он.
В лавке Кейт остановилась и подмигнула нам:
— Последних слов я не слышала, верно?
— Само собой, — ответил Пэт. — Мы тоже не слышали.
Войдя в лавку, мы очутились перед высоким прилавком. На полках за нашими спинами стояли бутылки и банки со сластями. Кейт взяла одну с полки, открыла ее и дала нам с Пэтом каждому по сахарной палочке. Мы тотчас сунули их в карман. Мужчины, пьющие портер за дальним концом стойки, глядя на действия Кейт, засмеялись. Маленький рыжий, похожий на хорька человечек, наполнявший им кружки, со всех ног бросился к нам.
— Кейт Фейерти, ты что, с ума сошла? Хочешь, чтобы нас всех заперли в каталажку? — прошипел он.
— Не болтай вздора, мой милый, — хозяйским тоном проговорила Кейт. — Мне сам велел дать парнишкам по конфете. Они знаешь какой подарок ему привезли!
— Велел дать по конфете? — повторил рыжий человечек и с почтением поглядел на нас. Но подозрительность тут же взяла верх, и он спросил: — Какой такой подарок?
— Жеребеночка. Махонького, что твой осел. Но такого красавчика я отродясь не видала. Хотя, может статься, и есть в нем какой изъян. Где мне, глупой, судить!
Услыхав слова Кейт, мужчины оставили кружки, поднялись с мест и двинулись к выходу. Их было человек семь, и все они прошествовали мимо окна, направляясь на задний двор, где происходил показ жеребенка.
Том, оставшись только с нами и с Кейт, суетливо забегал вдоль прилавка. Ему тоже не терпелось посмотреть на подарок, но он боялся покинуть лавку: вдруг придет покупатель, а за прилавком никого нет. Не успел он решить, что делать, мужчины один за другим вернулись, уселись за стойку, взяли свои кружки и отхлебнули по хорошему глотку.
— Ну, ребятушки, — спросила, сгорая от любопытства, Кейт, — что вы о нем скажете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Внезапно, не знаю почему, я вместо радости ощутил страх, и сердце у меня сжалось от недоброго предчувствия. Неизвестно, чем еще обернется наша поездка на Лошадиный остров. Я медленно повернулся и побрел за Конроями к дому Стефена Костеллоу.
Глава 7
ДОМ СТЕФЕНА КОСТЕЛЛОУ
Дом стоял, отступив от дороги, в большом дворе, посыпанном песком. У входа в лавку несколько подвод ожидало хозяев. У коновязи стояли еще четыре верховые лошади, беззвучно беседующие между собой по лошадиному обычаю. На них прискакали жители горного кряжа с другого конца острова. На подводах они ездили только в случае крайней необходимости.
Почуяв приближение жеребенка, лошади навострили уши и шагнули вперед, чтобы лучше его разглядеть. Потом тоненько заржали, точно обессилели от избытка чувств. Но все-таки из лавки сейчас же послышались шаги, и мы поспешили увести жеребенка на задний двор, в обход дома. Задний двор был вымощен булыжником и огорожен. В глубине тянулись службы: сараи, скотный двор. По двору бродили белые куры, выклевывая что-то в расщелинах между булыжниками и подставив спинки прогретой солнцем тени. Дверь на кухню была открыта, туда мы и вошли.
Более красивой и опрятной кухни, чем у Костеллоу, я никогда не видел. Она была очень просторная, а камин так огромен, что вместил бы целый деревенский оркестр. Наверное, он так и был задуман, потому что по обеим сторонам очага вдоль задней стенки тянулись каменные скамьи. К сожалению танцы в этом доме устраивались редко, только когда Стефен Костеллоу уезжал на ярмарку в Голуэй. Говорили, однако что путник всегда мог найти здесь и стол и кров — об этом заботилась миссис Костеллоу. Ее доброта была так же хорошо известна в наших краях, как и скаредность ее мужа. Их единственная дочь Барбара удалась в матушку, с этим были согласны все.
Мебель на кухне была замечательная. Верхнюю полку горки закрывала стеклянная дверца. Нижняя деревянная дверца была резная. Кого только на ней не увидишь, если вглядеться: раковины, водоросли, рыбы, а понизу, запутавшись в сетях, разлеглась пухлая русалка с коротким хвостом. Посредине стоял длинный, узкий, тщательно выскобленный стол на витых ножках, которые оканчивались звериными лапами. Все стулья были с подлокотниками, а большое мягкое кресло, обтянутое зеленой кожей, было собственным креслом старика Костеллоу. Никто, кроме него, в это кресло садиться не смел.
Когда мы вошли, самого Стефена в кухне не было. Джон вздохнул с облегчением, увидев только матушку Костеллоу, Барбару и служанку Кейт Фейерти с Инишрона.
Кейт тотчас шмыгнула к двери в лавку и притворила ее. Я подошел к Кейт и пустился с ней в разговоры, покуда Конрои объяснят миссис Костеллоу, что привело нас в Росмор. У Барбары было доброе, приветливое лицо с нежным румянцем, обрамленное волнистыми светло-каштановыми волосами. Поглядев на мать с дочерью, можно было сразу сказать, как будет с годами выглядеть Барбара.
Миссис Костеллоу пригласила гостей сесть, и Джон тихим голосом рассказал про жеребенка, которого мы привезли в подарок старому Стефену. Лицо у миссис Костеллоу просияло, и все встали и пошли во двор смотреть подарок. Пэт тоже было вышел со всеми, но тотчас вернулся, пересек кухню и толкнул дверь в лавку. Секунду помедлил на пороге и устремился внутрь. Я был как на иголках, но Кейт продолжала расспрашивать меня о родне. Я отвечал невпопад, но она не отпускала меня, как видно считая, что нас все это не касается. Даже когда Пэт пронесся обратно, а следом за ним сам Стефен Костеллоу, она взглядом как приковала меня к месту. Но стоило двери за ним захлопнуться, нас с Кейт точно ветром сдуло, и мы тоже выскочили во двор. На сцену, которая там разыгралась, стоило было поглядеть. Пэт держал жеребенка за уздечку, точно на конской ярмарке, а Стефен ходил и ходил вокруг них. Он был коренастый, широкоплечий, лицо суровое, но сейчас я не узнавал его. В маленьких, обычно недобрых глазках горел огонек, которого никогда прежде не было. Миссис Костеллоу с Барбарой держались поодаль. Джон Конрой с отцом стояли у самой двери. Старый Стефен протянул руку и погладил жеребенка. Джон подошел к Пэту, взял у него уздечку и сказал, протягивая шиллинг:
— Ступайте в лавку и купите себе леденцов, а мы тут поговорим.
Пэт подошел ко мне, старый Стефен глянул на нас подобревшими глазами и крикнул вдогонку:
— Кейт, скажи Тому, пусть даст им сахарную палочку!
— Хорошо, хозяин, — прошептала Кейт.
— Да смотри, одну на двоих, — поспешно добавил он.
В лавке Кейт остановилась и подмигнула нам:
— Последних слов я не слышала, верно?
— Само собой, — ответил Пэт. — Мы тоже не слышали.
Войдя в лавку, мы очутились перед высоким прилавком. На полках за нашими спинами стояли бутылки и банки со сластями. Кейт взяла одну с полки, открыла ее и дала нам с Пэтом каждому по сахарной палочке. Мы тотчас сунули их в карман. Мужчины, пьющие портер за дальним концом стойки, глядя на действия Кейт, засмеялись. Маленький рыжий, похожий на хорька человечек, наполнявший им кружки, со всех ног бросился к нам.
— Кейт Фейерти, ты что, с ума сошла? Хочешь, чтобы нас всех заперли в каталажку? — прошипел он.
— Не болтай вздора, мой милый, — хозяйским тоном проговорила Кейт. — Мне сам велел дать парнишкам по конфете. Они знаешь какой подарок ему привезли!
— Велел дать по конфете? — повторил рыжий человечек и с почтением поглядел на нас. Но подозрительность тут же взяла верх, и он спросил: — Какой такой подарок?
— Жеребеночка. Махонького, что твой осел. Но такого красавчика я отродясь не видала. Хотя, может статься, и есть в нем какой изъян. Где мне, глупой, судить!
Услыхав слова Кейт, мужчины оставили кружки, поднялись с мест и двинулись к выходу. Их было человек семь, и все они прошествовали мимо окна, направляясь на задний двор, где происходил показ жеребенка.
Том, оставшись только с нами и с Кейт, суетливо забегал вдоль прилавка. Ему тоже не терпелось посмотреть на подарок, но он боялся покинуть лавку: вдруг придет покупатель, а за прилавком никого нет. Не успел он решить, что делать, мужчины один за другим вернулись, уселись за стойку, взяли свои кружки и отхлебнули по хорошему глотку.
— Ну, ребятушки, — спросила, сгорая от любопытства, Кейт, — что вы о нем скажете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40