А вот и приезжает! – заговорила она, тоже улыбаясь. Это мы вам сюрприз решили устроить, сюрприз! – Она вдруг изменила тон: Погоди-ка!.. Завтра воскресенье? Так у меня на завтра билет в Большой театр! Как же быть-то? Тут такой гость приезжает, а тут... Я тридцать лет "Лебединого озера" не видала...
Леша сказал, чтобы она не думала отказываться от театра, заверил бабушку, что они прекрасно проведут с Валей время, в чем та и сама не сомневалась. Потирая руки как бы в радостном волнении, он продолжал:
– Бабуся! Пока магазины не закрыты... Ты не дашь мне рубля три деталей купить? Я тут такую электронную схему разработал – Валька закачается, когда мы ее соберем.
Антонина Егоровна просияла еще больше. Наконец-то ее Леша вернется к своей любимой электронике, снова станет нормальным уравновешенным парнем. Она быстро прошла в другую комнату и вернулась с сумочкой. Антонина Егоровна не баловала внука деньгами, а тут сама предложила:
– Может быть, больше надо?
– Бабушка, ну... ну, в крайнем случае – четыре.
– На! В центр поедешь? Беги скорей, а то ведь завтра воскресенье, магазины будут закрыты.
Отделение связи с междугородным телефоном находилось недалеко, но, войдя туда, Леша увидел, что заказы на разговоры принимает девушка и тут же передает эти заказы по телефону еще кому-то. Леша подумал, что его разговор может нечаянно услышать какая-нибудь телефонистка, а это ему не улыбалось. Кроме того, звукоизоляция в кабинах здесь была очень плохая, из них доносилось чуть ли не каждое слово говорившего. Леша решил потратить около часа на дорогу, зато позвонить Вальке из автоматического переговорного пункта при Центральном телеграфе, где он однажды побывал просто из любопытства.
Пункт этот помещался не на самом телеграфе, а рядом, в здании бывшей церкви. Впрочем, внутри там ничего не напоминало церковь. В просторном зале, освещенном лампами дневного света, было множество – чуть ли не сотня – кабин. Одни из них стояли вплотную друг к другу вдоль стен, другие помещались в деревянных шестигранниках, занимавших середину зала.
Леша прочитал правила пользования автоматом, получил в разменной кассе двадцать пятнадцатикопеечных монет и вошел в одну из кабин.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Леше очень не хотелось, чтобы к телефону подошел кто-нибудь из Валиных родителей. Но, к счастью, он услышал такой знакомый, такой милый ему голос:
– Слушаю.
– Валька, это ты? – почему-то спросил Тараскин, хотя уже узнал голос друга.
– Лешка! Ура-а! – закричал в Ленинграде этот милый знакомый голос. Вы телеграмму получили? Ура-а!
"Какое там, к черту, "ура"!" – грустно подумал Леша и спросил:
– Валька, твои дома?
– Нет. Папа еще в консерватории, а мама – по магазинам.
Леша оглянулся на застекленную дверь кабины, помолчал немного, подбирая нужные слова, и заговорил медленно, раздельно.
– Валька, слушай меня очень внимательно. Те-бе при-езжать в Мос-кву нель-зя.
Ленинград довольно долго молчал, потом тихо спросил:
– Почему?
Леша снова покосился на дверь, на свои ручные часы и опустил вторую монету.
– Валька, слушай меня внимательно: тебе здесь опасность грозит.
– Опасность? Это интересно! Какая опасность?
Леша в отчаянии помотал головой.
– Валька, не перебивай, ведь я по автоматике говорю, пятнадцать копеек за сорок секунд! Валька, повторяю, слушай меня очень внимательно. Слушаешь?
– Ну, слушаю.
– Валька, в доме, куда мы переехали... Тут сложилась такая обстановка, что тебя хотят избить.
– За что? – тупо спросил Валя.
Леша снова помотал головой и даже тихонько потопал ногами. Для краткости я больше не буду упоминать о том, как он поглядывал то на дверь, то на часы и кормил автомат монетами.
– Валька, еще раз прошу: слушай и не перебивай. В доме, куда мы переехали, живут сплошные уголовники.
– Гм! Здорово! А чем они в основном занимаются?
Тут Лешка заметил, что перед его кабиной остановилась женщина, пересчитывая в кошельке монеты. Он прикрыл ладонью рот и заговорил, понизив голос:
– Валька, тут дело не в том, чем они занимаются, а в том, что они хотят тебя...
– Леша, слышимость как-то испортилась. Ты куда-то пропал.
– Подожди! Я тебе перезвоню, – уже громко сказал Тараскин и, повесив трубку, вышел из кабины.
Довольно долго он бродил по залу, высматривая свободную кабину, но все они были заняты, и возле некоторых даже стояли в ожидании люди. Впрочем, такой перерыв пошел Леше на пользу. Он успел обдумать, как более связно объяснить Валентину суть дела.
Почти одновременно освободились сразу две кабины. Леша нырнул в одну из них и снова начал кормить автомат монетами.
– Валька, тут дело не в том, чем эти уголовники занимаются, а в том, что бабушка наговорила во дворе, что ты очень воспитанный, ненавидишь хулиганов и, самое главное, что ты собираешься работать в милиции.
– Леш... Твоя бабушка тут немного напутала. Я не очень собираюсь работать именно в милиции, это папа меня в шутку милиционером прозвал... Я собираюсь вообще изучать криминалистику. Понимаешь, криминалистика это такая наука, которая требует от человека...
– Валька! Ну ведь пятнадцать копеек за сорок секунд! Не в этом дело, а в том, что бабушка наговорила, будто ты в милиции работать хочешь, а эта банда ненавидит милиционеров. Понятно тебе?
Ленинград помолчал.
– Лешк!.. А там действительно банда?
– Ну, банда, настоящая банда! – уже не сдерживаясь, закричал Леша и тут же в испуге оглянулся на дверь. К счастью, за ней никого не было.
– Хорошо организованная банда? – спросил Ленинград.
– А ты думал какая? Ну, чего тебе еще? – с озлоблением выкрикнул Леша.
Ленинград опять помолчал.
– Леш!.. А что, если нам с тобой разработать план и эту банду... ну... Как-нибудь... ликвидировать?
Теперь довольно долго молчала Москва. От злости, от отчаяния у Леши дыхание перехватило.
– Валька, опять подожди, – сказал он хрипло. – Я перезвоню. – И выскочил в зал весь красный и потный.
На этот раз никто перед кабиной не стоял, наоборот, многие кабины пустовали. Просто, говоря языком спортсменов, Леша решил взять тайм-аут, чтобы еще раз обдумать дальнейший разговор с этим четырнадцатилетним младенцем, с этим семи... нет, уже восьмиклассником с психологией второклашки.
На всякий случай Леша разменял в кассе оставшийся рубль, потом долго ходил по залу, мысленно слово за словом произнося каждую фразу, которую он скажет Вальке. Он вспомнил, что никогда ни в чем Вальке не соврал, и тот привык верить ему безусловно. Теперь он решил врать своему другу, врать беззастенчиво, так, чтобы Валентина дрожь пробрала для его же, Валькиного, благополучия.
Леша был неглуп, но тут что-то у него в мозгу не сработало: он забыл, с кем имеет дело. Войдя в кабину, он возобновил разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52