Наконец Присцилла дала ворчливое согласие, а Конни с энтузиазмом вызвалась достать гаечный ключ. Являясь капитаном спортивной команды, она могла справиться с делом лучше, чем Пэтти. Во время своего мимолетного визита на конюшню, якобы для того, чтобы посоветоваться с Мартином относительно свежей разметки теннисных кортов, она выбрала на свое усмотрение гаечный ключ из его слесарного инструмента, накрыла его невзначай свитером и благополучно вынесла. Свои трофеи они с Пэтти тайными окольными путями переправили в Райскую Аллею. Во время перехода они пережили массу тревожных моментов, над которыми приглушенно хихикали, и, наконец, гаечный ключ и торт – со слегка помятой шапкой из меренги, но в котором все еще определенно можно было признать лимонный – были благополучно спрятаны в тайник под кроватью Пэтти, где стали дожидаться своей роли в ночном приключении.
Сигнал к отбою, как обычно, прозвучал в полдесятого, но никто его не слышал. Повсюду царил дух неугомонного веселья. Младшие девочки из Детского Сада шумно резвились в коридорах, бросаясь друг в друга подушками, пока сама Вдовушка сурово не велела им отправляться в постель. Было почти десять часов, когда любители тянучек из патоки вымыли свои липкие руки и поднялись наверх.
Пэтти ждала делегация участников картофельного соревнования с новостью, что она выиграла приз. Любопытная толпа собралась посмотреть, как она откроет коробку. В ней оказался погребальный венок из жести, который этой зимой выставлялся в витрине сельского гробовщика, – Козочка купила его по дешевке, благодаря насиженным мухами пятнам, которые невозможно было соскрести. Венок водрузили на конец примитивной хоккейной клюшки и промаршировали с ним по коридору под мелодию «Тело Джона Брауна», в то время как Мадмуазель напрасно ломала руки и умоляла не шуметь.
– Mes ch?res enfantes … уже десять часов. Soyez tranquilles . Пэтти… Mon Dieu … Какая плохая ты! Маргарита Маккой, ты меня не слушать? Nous verrons ! Идите в свою комнату, сию минуту! Вы не из моего холла. Дети! Я умоляю. Ложитесь спать… все… tout de suite !
Процессия зааплодировала и продолжила свое шествие, пока из Восточного Коридора не спустилась мисс Лорд и не велела замолчать. Разгневанная мисс Лорд оказывала эффективное воздействие. В Райской Аллее ненадолго установился мир после войны, и она вернулась в свой «лагерь». Но все снова разгалделись, когда обнаружили, что по всем кроватям в Аллее кто-то щедро рассыпал гранулированный сахар. Подозрение пало бы на Пэтти и Конни, если бы их собственные постели не собрали обильный урожай. Только через полчаса кровати перестелили, и школа, наконец, погрузилась в сон.
Когда дежурная учительница совершила свой последний обход и все стихло, Пэтти откинула покрывала на постели и осторожно ступила на пол. Она была полностью одета, только сменила обувь на комнатные тапочки на мягкой подошве, более подходящие для ночных приключений. К ней присоединились Присцилла и Конни. К счастью, высоко в небе светила полная луна, и искусственный свет им не понадобился. С помощью своих двух ассистенток Пэтти обернула вокруг себя простыни со своей постели, превратив их в два широких крыла, и надежно закрепила их английскими булавками. На голову ей напялили наволочку и углы завязали в виде ушей. На мгновение они замешкались с ножницами наготове.
– Скорее сделайте прорезь для носа, – шепнула Пэтти. – Я задыхаюсь!
– Какая жалость портить отличную наволочку, – заметила Присцилла, испытывая легкий приступ вины.
– Я брошу немного денег в ящик для пожертвований, – обещала Пэтти.
Были сделаны прорези для носа и глаз; при помощи жженой пробки добавили оскаленный рот и дьявольски изогнутые брови. Наволоку крепко обвязали вокруг шеи, дабы она не могла соскользнуть с головы, перекошенные уши болтались. Это был самый удивительный призрак, который когда-либо покидал почтенную могилу.
Эти приготовления заняли какое-то время. Было уже без десяти двенадцать.
– Я подожду, пока пробьет полночь, – сказала Пэтти. – Тогда я влечу в комнату Эвалины, начну размахивать крыльями и шептать: «Приди!» Гаечный ключ и торт я оставлю в изножье ее кровати, чтобы она знала, что это ей не приснилось.
– Что если она завизжит? – спросила Присцилла.
– Она не станет визжать. Она любит привидения, особенно кузину Сьюзан. Сегодня вечером она говорила, что будет рада с нею встретиться.
– Но что если она все-таки завизжит? – настаивала Присцилла.
– О, проще простого! Я рвану обратно и прошмыгну в постель. Прежде чем кто-нибудь проснется, я буду безмятежно спать.
Они совершили разведывательную вылазку в пустые коридоры, чтобы убедиться, что все спокойно. Из открытых дверей доносилось лишь ровное дыхание. К счастью, Эвалина жила в одноместной комнате, которая, однако, к сожалению, находилась в самом дальнем конце Восточного Крыла, напротив комнаты, где, собственно, проживала Пэтти. Конни с Присциллой, в комнатных тапочках и кимоно, осторожно крались за Пэтти, которая пустилась в свой полет по Аллее. Она дефилировала взад-вперед и размахивала крыльями в лунном свете, струившемся сквозь стеклянную крышу в центральном холле. Обе зрительницы вцепились друг в друга и задрожали от восхищения. Несмотря на то, что находились «за кулисами» и помогали гримироваться, они получили ясное впечатление о том, что станется с той, которую неожиданно поднимут с постели, с той, которая верит в привидения, и они побаивались об этом думать. Вступив в Восточное Крыло, они вручили Пэтти торт и гаечный ключ и ретировались в родные пенаты. В случае если поднимется переполох, они не желали, чтобы их обнаружили слишком далеко от их комнат.
Пэтти пронеслась по коридору мимо открытых настежь дверей в комнату Эвалины, где заняла центральную позицию в пятне лунного света. Несколько «Приди!», произнесенных замогильным голосом, не вызвали реакции. Эвалина спала как сурок.
Пэтти тряхнула ножку кровати. Спящая слегка вздрогнула, но не проснулась. Это раздражало. У привидения не было намерения шуметь, чтобы проснулись соседи. Положив торт и гаечный ключ на стеганое покрывало, она вновь, с настойчивостью землетрясения, затрясла кровать. Она попыталась было снова завладеть своим имуществом, как вдруг Эвалина села и бешеным рывком подтянула одеяло к подбородку. Пэтти едва успела спасти торт – гаечный ключ с грохотом упал на пол. И этот грохот для обостренных чувств Пэтти эхом разнесся и усилился из самых недр холла. У нее не было возможности махать крыльями и бормотать: «Приди!». Эвалина не стала ждать ее реплики. Она открыла рот во всю ширь и один за другим издала несколько пронзительных визгов такой оглушительной силы, что на мгновение Пэтти была настолько ошеломлена, что не могла и шагу ступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45