Возможно, он слишком часто увлекался пустой болтовней.
— Я полагаю, — произнес он робко, — ты рассчитываешь на то, что сумеешь сколотить кучу денег?
Сын ответил: а почему бы и нет? Они напали на хорошую скважину, а вокруг еще сотни незанятых акров, которые не составит труда взять в аренду. По большому счету на этом можно хапнуть несколько миллионов долларов.
— Но я готов довольствоваться ста восьмьюдесятью двумя тысячами. Я не проживу столько, чтобы потратить более крупную сумму.
— Сто восемьдесят две тысячи? Почему именно такая цифра?
— С семи лет я веду черную книгу, — пояснил сын. — В ней сто восемьдесят два имени — это столько сволочей, основательно наступивших мне на мозоль. Начну копать под них, но чтобы вырубить каждого, в среднем мне понадобится тысяча долларов.
— Сынок, — отец снова печально покачал головой, — что с тобой такое стряслось? Как ты можешь так думать?
— Мысли об этом помогают мне выжить, — признался сын. — Я умру счастливым, только твердо зная, что прихватил с собой в ад всех этих мерзавцев.
Отец решил, что самое время просветить сына. Тот слушал его с мрачным удовлетворением, давно привыкнув к тому, что мечты никогда не сбываются.
— Итак, выходит, у нас нет ничего такого, чем мы могли бы владеть?
— Увы, это так!
— А бурильная установка и приспособления к ней?
— Все пришлось продать, чтобы пробурить эту скважину. Грузовики, нашу машину, словом, все.
— Проклятье! — заметил сын. — Эти сто восемьдесят две сволочи вполне могли бы умереть со смеху прямо на этом месте, узнай они, во сколько нам влетела скважина.
У него было полное право сожалеть, но он, как ни старался, ничего подобного не ощущал. И чем больше думал о случившемся, тем сильнее ему хотелось расхохотаться: надо же, работали, работали — и на тебе!
Сын начал было готовить себе выпивку, да решил, что, пожалуй, не хочет. Тогда закурил сигарету, заметив с удивлением, что боль от язвы вроде бы не ощущается. Кашлянул в носовой платок и не заметил следов крови.
— О Боже, — обратился он к отцу со страхом в голосе. — Боюсь, мне еще придется пожить.
Потом они оба отправились прочь, причем с пустыми руками и на своих двоих. Биг-Спринг с открытием нефти начал быстро преображаться. Старик обернулся, глянул на оставшийся позади город, и в его измученных глазах зажглась гордость.
— Мы сделали это, сын, — сказал он. — Ты и я. В такой глуши расцвел город. Мы создали историю.
— Да, но только вот переночевать нам негде, — заметил тот. Но затем рассмеялся и дружески хлопнул отца по спине. За последние два года улучшилось не только его физическое здоровье. Здесь, в этих прериях, где время, казалось, застыло и прекратило свой бег, где природа давила своими масштабами человека, молодой человек открыл лично для себя новую перспективу. Все его когда-то огромные проблемы как-то сжались в размерах, а сам он несоизмеримо вырос в собственных глазах, потому что понял наконец, что терпение и труд единственные качества, необходимые для достижения успеха.
Сын и старик пошли вместе по дороге туда, где, будь для этого подходящий час, должен был бы заниматься рассвет. Так они и шли рука об руку. Молодой человек стал мужчиной и избавился от книги, где были записаны сто восемьдесят два имени, а заодно с ней избавился еще и от многого другого. И больше уже никогда не заводил черной книги.
Глава 21
— Замечательная история, Арт! — рассмеялся Митч. — Значит, так появился Биг-Спринг?
— Уж не намекаешь ли ты на то, будто я лжец? — раздраженно отозвался тот и рассмеялся. — Все очень близко к тому, как было на самом деле, скажем так, серединка на половинку. Никакая история не бывает доподлинной, если ты не располагаешь достоверными фактами и достаточным временем, чтобы их изложить. А я, увы, не имею ни того ни другого. Ты что, решил завладеть всей бутылкой или все же передашь ее мне, как подобает джентльмену?
Митч ухмыльнулся и подвинул к нему бутылку виски. Арт отхлебнул из нее солидный глоток и, ничуть не изменившись в лице, начал скручивать цигарку. Ему было восемьдесят — это-то Митч знал точно, — но выглядел он лет на шестьдесят, не более. В прошлом пастух, игрок, ранчеро и даже банкир. О своем нынешнем времяпрепровождении он говорил, что охотится за девушками и дегустирует местные вина.
Они сидели в номере Митча в одном из лучших городских отелей. Старик вряд ли был в состоянии выписать чек с указанием точного адреса отеля, однако тщательно затушил цигарку и спрятал окурок в карман поношенной рубашки.
В отдаленных западных городах Митч видел немало стариков, делающих то же самое. Это были мужчины с подгибающимися коленями, лицами коричневыми, как седельная кожа, и настолько крупными состояниями, что даже сами толком не знали, какие они у них. Они просиживали в вестибюлях отелей Биг-Спринга, Мидленда и Сан-Анджело, почитывая газеты, оставленные другими людьми, многократно раскуривали одну и ту же цигарку, скрученную из коричневой папиросной бумаги. И все это вовсе не по причине крайней скупости — жадными они не были. Просто эти люди выросли в ту эпоху и в тех местах, когда мало что можно было купить, а возможностей для этого было и того меньше. Та же самая газета тогда месяцами ходила по рукам, ибо была редкостью и ею дорожили не меньше, чем сокровищем. Из тех же соображений мужчине приходилось очень бережно расходовать имеющийся у него запас табака, так как могло пройти немало времени, прежде чем ему предоставлялась возможность пополнить свой кисет. Эти старики были такими, какими их сделала жизнь в пору их молодости. Они умели ценить то, что для большинства современных людей не представляет никакой ценности.
— Так о чем мы говорили перед тем, как ты спрятал виски и все запутал? — спросил Арт Сейвидж — друг Митча.
— О миссис Лорд, — ухмыльнулся Митч. — А как это возможно такое — спрятать от тебя виски?
— Эй, не корчи из себя умного мальчика! А что касается Гаджи Лорд, о которой я больше привык думать, как о Гаджи Партон, так вот я порядком за ней ухаживал перед тем, как она вышла замуж за Уина Лорда. Я был немного ее моложе, но она, по-видимому, ничего не имела против этого обстоятельства. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы Уин не оттер меня в сторону, так как Гаджи была девчонкой что надо...
Сейвидж сделал паузу. Его выцветшие голубые глаза как бы смотрели в прошлое, пытаясь разглядеть, что могло бы из этого произойти. Митч вывел его из раздумий, передав ему бутылку виски.
— Так ты не видел ее все последующие годы? — поинтересовался он.
— Какой дьявол мог сказать тебе такое? — возмутился Сейвидж. — Конечно видел. Через два-три месяца после ее замужества мы снова стали встречаться. Нельзя сказать, что это было порядочно с моей стороны — в Техасе не больно-то поощряют, когда волокутся за чужими женами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Я полагаю, — произнес он робко, — ты рассчитываешь на то, что сумеешь сколотить кучу денег?
Сын ответил: а почему бы и нет? Они напали на хорошую скважину, а вокруг еще сотни незанятых акров, которые не составит труда взять в аренду. По большому счету на этом можно хапнуть несколько миллионов долларов.
— Но я готов довольствоваться ста восьмьюдесятью двумя тысячами. Я не проживу столько, чтобы потратить более крупную сумму.
— Сто восемьдесят две тысячи? Почему именно такая цифра?
— С семи лет я веду черную книгу, — пояснил сын. — В ней сто восемьдесят два имени — это столько сволочей, основательно наступивших мне на мозоль. Начну копать под них, но чтобы вырубить каждого, в среднем мне понадобится тысяча долларов.
— Сынок, — отец снова печально покачал головой, — что с тобой такое стряслось? Как ты можешь так думать?
— Мысли об этом помогают мне выжить, — признался сын. — Я умру счастливым, только твердо зная, что прихватил с собой в ад всех этих мерзавцев.
Отец решил, что самое время просветить сына. Тот слушал его с мрачным удовлетворением, давно привыкнув к тому, что мечты никогда не сбываются.
— Итак, выходит, у нас нет ничего такого, чем мы могли бы владеть?
— Увы, это так!
— А бурильная установка и приспособления к ней?
— Все пришлось продать, чтобы пробурить эту скважину. Грузовики, нашу машину, словом, все.
— Проклятье! — заметил сын. — Эти сто восемьдесят две сволочи вполне могли бы умереть со смеху прямо на этом месте, узнай они, во сколько нам влетела скважина.
У него было полное право сожалеть, но он, как ни старался, ничего подобного не ощущал. И чем больше думал о случившемся, тем сильнее ему хотелось расхохотаться: надо же, работали, работали — и на тебе!
Сын начал было готовить себе выпивку, да решил, что, пожалуй, не хочет. Тогда закурил сигарету, заметив с удивлением, что боль от язвы вроде бы не ощущается. Кашлянул в носовой платок и не заметил следов крови.
— О Боже, — обратился он к отцу со страхом в голосе. — Боюсь, мне еще придется пожить.
Потом они оба отправились прочь, причем с пустыми руками и на своих двоих. Биг-Спринг с открытием нефти начал быстро преображаться. Старик обернулся, глянул на оставшийся позади город, и в его измученных глазах зажглась гордость.
— Мы сделали это, сын, — сказал он. — Ты и я. В такой глуши расцвел город. Мы создали историю.
— Да, но только вот переночевать нам негде, — заметил тот. Но затем рассмеялся и дружески хлопнул отца по спине. За последние два года улучшилось не только его физическое здоровье. Здесь, в этих прериях, где время, казалось, застыло и прекратило свой бег, где природа давила своими масштабами человека, молодой человек открыл лично для себя новую перспективу. Все его когда-то огромные проблемы как-то сжались в размерах, а сам он несоизмеримо вырос в собственных глазах, потому что понял наконец, что терпение и труд единственные качества, необходимые для достижения успеха.
Сын и старик пошли вместе по дороге туда, где, будь для этого подходящий час, должен был бы заниматься рассвет. Так они и шли рука об руку. Молодой человек стал мужчиной и избавился от книги, где были записаны сто восемьдесят два имени, а заодно с ней избавился еще и от многого другого. И больше уже никогда не заводил черной книги.
Глава 21
— Замечательная история, Арт! — рассмеялся Митч. — Значит, так появился Биг-Спринг?
— Уж не намекаешь ли ты на то, будто я лжец? — раздраженно отозвался тот и рассмеялся. — Все очень близко к тому, как было на самом деле, скажем так, серединка на половинку. Никакая история не бывает доподлинной, если ты не располагаешь достоверными фактами и достаточным временем, чтобы их изложить. А я, увы, не имею ни того ни другого. Ты что, решил завладеть всей бутылкой или все же передашь ее мне, как подобает джентльмену?
Митч ухмыльнулся и подвинул к нему бутылку виски. Арт отхлебнул из нее солидный глоток и, ничуть не изменившись в лице, начал скручивать цигарку. Ему было восемьдесят — это-то Митч знал точно, — но выглядел он лет на шестьдесят, не более. В прошлом пастух, игрок, ранчеро и даже банкир. О своем нынешнем времяпрепровождении он говорил, что охотится за девушками и дегустирует местные вина.
Они сидели в номере Митча в одном из лучших городских отелей. Старик вряд ли был в состоянии выписать чек с указанием точного адреса отеля, однако тщательно затушил цигарку и спрятал окурок в карман поношенной рубашки.
В отдаленных западных городах Митч видел немало стариков, делающих то же самое. Это были мужчины с подгибающимися коленями, лицами коричневыми, как седельная кожа, и настолько крупными состояниями, что даже сами толком не знали, какие они у них. Они просиживали в вестибюлях отелей Биг-Спринга, Мидленда и Сан-Анджело, почитывая газеты, оставленные другими людьми, многократно раскуривали одну и ту же цигарку, скрученную из коричневой папиросной бумаги. И все это вовсе не по причине крайней скупости — жадными они не были. Просто эти люди выросли в ту эпоху и в тех местах, когда мало что можно было купить, а возможностей для этого было и того меньше. Та же самая газета тогда месяцами ходила по рукам, ибо была редкостью и ею дорожили не меньше, чем сокровищем. Из тех же соображений мужчине приходилось очень бережно расходовать имеющийся у него запас табака, так как могло пройти немало времени, прежде чем ему предоставлялась возможность пополнить свой кисет. Эти старики были такими, какими их сделала жизнь в пору их молодости. Они умели ценить то, что для большинства современных людей не представляет никакой ценности.
— Так о чем мы говорили перед тем, как ты спрятал виски и все запутал? — спросил Арт Сейвидж — друг Митча.
— О миссис Лорд, — ухмыльнулся Митч. — А как это возможно такое — спрятать от тебя виски?
— Эй, не корчи из себя умного мальчика! А что касается Гаджи Лорд, о которой я больше привык думать, как о Гаджи Партон, так вот я порядком за ней ухаживал перед тем, как она вышла замуж за Уина Лорда. Я был немного ее моложе, но она, по-видимому, ничего не имела против этого обстоятельства. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы Уин не оттер меня в сторону, так как Гаджи была девчонкой что надо...
Сейвидж сделал паузу. Его выцветшие голубые глаза как бы смотрели в прошлое, пытаясь разглядеть, что могло бы из этого произойти. Митч вывел его из раздумий, передав ему бутылку виски.
— Так ты не видел ее все последующие годы? — поинтересовался он.
— Какой дьявол мог сказать тебе такое? — возмутился Сейвидж. — Конечно видел. Через два-три месяца после ее замужества мы снова стали встречаться. Нельзя сказать, что это было порядочно с моей стороны — в Техасе не больно-то поощряют, когда волокутся за чужими женами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57