- А, это ты, - произнес Вадим без обычной своей бравады. Он был явно подавлен. - Что это ты возле машины торчал? - спросил он у отца.
- Любовался.
- Нечем там любоваться.
- А где Борис?
- В больнице.
- Что с ним? - спросил Пашутин с холодным любопытством, будто заранее знал ответ.
- Обгорел... Уже в сознании.
- Сильно обгорел?
- Достаточно, - Вадим решил не замечать иронического тона отца. Жизненно-важные места уцелели, но красоты в нем поубавилось.
- А что, она была в нем, эта красота?
- Ухо будет вдвое меньше, волосы выгорели слева и на затылке. Вместе с кожей выгорели. И правая рука... Врач сказал, что некоторые функции сохранятся.
- В носу сможет поковыряться?
- Не понял? - звенящим от злости голосом спросил Вадим. - Тебе приятно об этом говорить?
- Да, - полковник сел в низкое кресло, откинулся на спинку, запрокинул голову. - Значит, говоришь, еще одна калека?
Вадим промолчал. Он чувствовал, что отцу есть что сказать, что он что-то скрывает от него...
- Хочешь открою секрет? - спросил полковник, не открывая глаз.
- Ну?
- Ты - следующий.
- Не понял? - повторил Вадим, но побледнел.
- Все ты понял... И я все понял, - полковник тяжело перевел дух, оттолкнулся от спинки кресла и посмотрел на сына. Потом протянув руку, взял с полки кассету, вчитался в название, снова положил ее на место. - Порнухой тешишься? Ну-ну... Так что, дорогой, скоро в вашем кругу появится еще один недобиток... Но! - полковник предостерегающе поднял палец. - Это произойдет только в том случае, если тебе крепко повезет.
- А если не повезет?
- Похороним, - полковник в упор посмотрел на сына. - Со всеми подобающими почестями. Друзей твоих на похоронах не будет, не смогут. По причине физических недостатков.
- Думаешь, это не случайно? - спросил Вадим после долгого молчания.
Полковник видел его терзания - хотелось Вадиму произнести по привычке что-то дерзкое, непокорное, насмешливое. Но пересилил себя.
- Пулевое отверстие в заднем крыле. Как раз напротив бензобака.
- Точно? - воскликнул Вадим почти в ужасе.
- Пойди сам посмотри.
- Но тогда получается, что и Игорь...
- Ты читал заключение экспертизы? Но, как я вижу, ни фига не понял по причине умственной неполноценности... Там ясно сказано - в ране обнаружены осколки разрывной пули.
- Это что же получается, - глаза Вадима расширились и остановились на одной точке. - Это что же получается...
- Отстреливает вас кто-то... касатиков.
- Но этот стрелок... Он в нашем дворе!
- Конечно, - спокойно кивнул Пашутин.
- Кто?
- Подумай... После долгих просмотров порнухи, мысли, как мне кажется, приобретают несколько другое направление... Но ты уж поднатужься как-нибудь...
Вспомни, кого вы обидели, поиздевались над кем... У кого могут быть основания начать такой вот крутой отстрел... Думай, дорогой, думай, - и поднявшись с тяжелым вздохом, полковник пошел умываться. Уже из ванной он услышал, как его сын, прокравшись к входной двери, задвинул щеколду второго замка.
В комнату полковник вернулся уже в домашних шлепанцах и в штанах на резинке. Вадим сидел уже не напротив окна, а у стены, таким образом установив кресло, чтобы из окна его вообще не было видно.
- Молодец, - похвалил полковник. - Правильно сообразил... Теперь в тебя трудно будет попасть... Если он, конечно, решит стрелять в окно... Но в окно он стрелять не будет, он, я вижу, проявляет разнообразие... Одному ногу отстрелил, второму в бензобак бабахнул... Интересно, что он для тебя приготовил?
Сидящий у стены Вадим оказался в тени, полковник не видел его горящего взгляда, не почувствовал его настроения. А Вадим был в явной панике.
- Какой сегодня день? - спросил он.
- Сегодня? - удивился вопросу полковник. - Среда, по-моему.
- Вот именно.
- Что именно? Говори яснее! - повысил голос Пашутин. - Не понимаю я твоих намеков! Темноват! Простоват! Глуповат! Говори, я слушаю!
- С Игорем тоже случилось в среду.
- И что же из этого следует?
- И сегодня среда... И с этой шалавой... Мы в среду немного пошалили...
- Так, - полковник помолчал, глядя в окно, освещенное красным закатным солнцем. - Шалава она или нет, но двое из вас свое уже получили. Хорошо так получили, от всей души. А ты вот пока еще ходишь по земле... Как я понимаю, на закуску тебя оставили, на десерт, как выражаются ученые люди.
- Ты думаешь...
- Да! - резко сказал полковник. - Думаю. И тебе советую. Хотя бы иногда этим заниматься. Часто не сможешь, устаешь быстро, а вот иногда можно без большого вреда для здоровья.
- Что же делать? - жалобно спросил Вадим.
- Откуда мне знать... Ты уже большой, умный, сообразительный. Можешь даже бабу потоптать... Если в компании да после бутылки... Бежать тебе надо.
Без оглядки. И никому, понял? Никому, даже мне не говори, куда сбежал. В тайгу, в леса, на Сахалин к рыбакам... И там провести остаток жизни.
- Так уж и остаток, - проворчал Вадим.
- Да! Именно! Почти всю свою жизнь ты уже использовал... Осталось всего несколько дней... До ближайшей среды. Письма напиши близким людям, хотя сомневаюсь, что у тебя есть такие, позвони, попрощайся... Пора, дорогой.
- Спасибо, папа.
- Вот видишь, как хорошо получается... Дождался я, наконец, папой меня назвал... Если так и дальше пойдет, глядишь, к среде и мать свою мамой назовешь.
- А как я ее сейчас называю?
- Старухой ты ее называешь... Мамашкой... Кормилицей... Как угодно готов назвать, только не мамой. Совестно тебе, гордость не позволяет, величие!
Понял? Величие у тебя выросло в одном месте.
- В каком, интересно?
- В штанах! - полковник подошел к окну и задернул штору. - Сегодня все-таки еще среда, - пояснил он, обернувшись к сыну. - Хотя наш друг, как я понял, делает в среду только один выстрел. Ничто ему не мешало всех вас перестрелять неделю назад. Но он этого не сделал. Не кровожадный, значит. Дал тебе возможность задуматься о жизни... А может быть, покаяться... Как ты считаешь?
- Послушай, ты же все-таки полковник милиции... Неужели ничего нельзя сделать?
- Готов выслушать предложения.
- Ну... - Вадим помялся. - Если действительно были выстрелы, если они были на самом деле... Можно ведь определить откуда стреляли, из чего... Вы же всех убеждаете, что следы всегда остаются, что их нужно только заметить...
- Дураков убеждаем, - полковник махнул рукой. - Следы остаются лишь когда их оставляют. А во всех остальных случаях остаются только жертвы, он кивнул в сторону окна. - Да еще больничные клиенты. Безногие, безрукие...
Интересно, а чего тебя лишат через неделю...
- Головы.
- Вряд ли... Головы у тебя никогда не было. Если я правильно понял этого человека, убивать он вас не хочет... Гуманность проявляет. Живите, дескать, как сможете... Тебе он скорее всего яйца оторвет.
- Как?!
- Отстрелит. Хорошим таким выстрелом... Помнишь, что у Игоря от коленки осталось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45