“Милая старушенция, должно быть, эта Кейт… – размышлял Генри. – Божий одуванчик. Вот уж кому повезло на старости лет. Заполучить такого племянника! Да она будет очарована будущим родственником”. Преклонного возраста дамы души не чаяли в Генри Уиллоуби. Им нравилось в нем абсолютно все: и аккуратная прическа, и открытый взгляд, и приверженность старым добрым моральным принципам.
Но все же… все же…
Чуть заметная морщинка прочертила загорелый высокий лоб (высоковатый, пожалуй, лоб – через два десятка лет в придачу к состоянию Генри наверняка заработает и обширные залысины). Будущий светоч юриспруденции слегка тревожился из-за письма милой старушки. “Милой эксцентричной старушки”, – уточнил про себя Генри. Письмо тетушки Кейт и впрямь производило более чем странное впечатление, а уж постскриптум вообще поставил Генри в тупик.
P.S. Ты с ним спишь? Непременно сообщи, чтобы я знала, как поступать с бельем.
– С каким бельем? О чем это она? – изумился тогда Генри.
– Н-ну, видишь ли… Ей не хочется без толку застилать две кровати, если можно обойтись одной.
– Весьма оригинально.
– А по-моему, забавно, – парировала Элли.
– Само собой. – Генри улыбнулся. – Просто для дамы ее возраста… с такой легкостью относиться к…
– Все течет, все меняется, – серьезно отозвалась Элли.
– Гм-м… – только и сказал Генри.
Сейчас, вспомнив письмо тетушки Кейт, он еще сильнее нахмурился.
Неплохо было бы, пожалуй, разузнать у Элли кое-какие подробности о старушенции. Эксцентричные дамы, особенно богатые эксцентричные дамы преклонного возраста, требуют к себе максимум внимания. И относиться к ним нужно бережно, с трепетной заботой.
– Элли, дорогая… – начал он. – Нет, милая, не нужно оборачиваться… сколько раз я повторял – что бы ни случилось, не отрывай глаза от дороги. Просто ответь “да?” – и этого будет достаточно.
– Да? – послушно произнесла Элли.
– Речь о твоей тете. Как ты считаешь, не следует ли мне что-то иметь в виду при беседе с ней? Ну, скажем, какие-нибудь ее маленькие слабости… пристрастия… или же, напротив, антипатии? Да, кстати, пришло в голову… Может, купим ей по дороге цветы?
– У нее неимоверное количество цветов. Кейт страстный садовод.
– Ага!
Подобное хобби вполне вписывалось в созданный Генри портрет милой старушки, божьего одуванчика.
– К тому же, – продолжала Элли, – я ведь и так везу подарок. От нас обоих.
– Что, тот старый фолиант? По правде сказать, Элли, мне как-то…
– Она коллекционирует старинные издания. Помимо многого другого. – Невеста надолго умолкла, но Генри, уловив сосредоточенную нотку в ее голосе, терпеливо ждал. И не напрасно. – Даже не знаю, как ее тебе описать, – призналась наконец Элли. – Кейт… она… э-э… довольно…
– Эксцентрична, – подсказал Генри.
– О да, эксцентрична… Чертовски эксцентрична! Тебе и впрямь стоит запомнить… словом, избегай кое-каких тем. Кейт, знаешь ли, жутко упряма. Если уж она себе вбила в голову определенное мнение, то спорить с ней бесполезно.
– Каких именно тем? Политика в их число входит? – уточнил Генри.
– О ее политических пристрастиях мне не известно. Вернее, известно, что они то и дело меняются. В свое время Кейт голосовала за Уоллеса.
– Джорджа?
– Да, и еще она очень активно защищала леса Амазонки и аборигенов Австралии.
– Либералка, значит, – кивнул Генри.
– Будь так добр, не нужно.
– Не нужно – что?
– Ярлыки наклевать.
– И не думал, дорогая. Пойми, я всего лишь пытаюсь понять твою тетушку. Итак, критиковать леса Амазонки и аборигенов Австралии не следует. Что-нибудь еще?
– Н-ну… О котах я предупреждала.
– Предупреждала, – подтвердил Генри. – Трудно поверить… Сколько, ты говоришь, у нее кошечек?
– Когда как. От одного десятка до двух. Плюс четыре собаки – во всяком случае, было четыре, когда мы с ней в последний раз связывались. Плюс енот, плюс куча сиамских кроликов… и еще цыплята. Такие, знаешь, смахивающие на Ринго Старра.
– На… кого?!
Элли фыркнула. Смех у нее был восхитительный – грудной, сочный, заразительный.
– На Ринго Старра. С лохмами над глазами и длинными жидкими бакенбардами, представляешь? Дальше… Кейт подкармливала бесчисленное количество хомяков, но, кажется, все они сбежали. Ах да, и еще одна крыса…
– Все, понятно, – решительно прервал ее Генри. – Тетушка Кейт любит животных. Уяснил. Как насчет религии?
– О, Генри! Кейт же не такая! То есть… вся эта религия, политика и тому подобное…
– Ничего не понимаю, дорогая. Ты можешь изъясняться конкретнее?
– Тебе не обязательно полностью исключать из разговора религию или политику. Кейт не выносит лишь определенные моменты. Например, если речь заходит о Лоренцо Великолепном…
– Она за него – или против? – осторожно поинтересовался Генри.
– За! Исключительно и беспрекословно – за! Лоренцо Великолепного она считает гением.
Генри и спросил бы, что это за птица такая – Лоренцо Великолепный… Но к чему признаваться в собственном невежестве, если само имя дает подсказку. Главное ясно: итальяшка. А дальше, решил Генри, как-нибудь выкрутимся.
– Хорошо, дорогая. Принято. Никаких опрометчивых реплик по поводу Лоренцо Великолепного. Не стоит волноваться. Вряд ли подобная тема всплывет во время короткой встречи.
– Может, нет, а может, да. Тетя Кейт подобные темы обожает, – мрачно возразила Элли. – О-о! Чуть не забыла! Не дай бог тебе плохо отозваться о Сонни Юргенсоне!
– О ком?! – ошарашенно уставился на нее Генри.
Элли ответила не менее ошарашенным взглядом. Что, естественно, вновь заставило ее отвести глаза от дороги. Машина вильнула вбок и двинулась навстречу стремительно приближавшимся пикапу и двум мотоциклам. Генри довольно желчно, в совершенно несвойственной ему язвительной манере указал Элли на ее оплошность, и через миг автомобиль уже вернулся на нужную полосу.
– Разве я что-то перепутала? – свела брови Элли. – Да нет же, все точно. Это футболист. Ну, ты-то про футбол все знаешь, Генри!
– Знаю, конечно, – без лишней скромности подтвердил Генри. – И кто такой Сонни Юргенсон, мне тоже известно. Точнее, кем он был в профессиональном футболе. Одним из лучших защитников вашингтонских “Редскинз”. Но скажи на милость, какое отношение Юргенсон имеет к милой тетушке Кейт? Они что, родственники?
– Нет-нет, ничего подобного! Просто тетя Кейт – ярая болельщица. Ты же знаешь этих футбольных фанатов… За свою команду горой стоят. А скажешь слово поперек – сразу давай кричать, руками размахивать. Ну а тетя Кейт… она так переживает, что… И описать невозможно! В общем, когда она в прошлый раз приезжала, и мой приятель что-то съязвил насчет Сонни Юргенсона, тетя Кейт разозлилась до чертиков. В жизни не видела ее в таком состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66