– Только на время. Эдвард кивнул головой.
– Я знаком с вашим шефом. Мы с ним одновременно избирались в парламент. Но он в отличие от меня там остался. Либералов там и тогда не очень-то жаловали.
– Вам просто не повезло… Хью говорил, что вам надо бы избраться лет на пять пораньше и что вы опоздали с заявкой.
– Все правильно. Всему виной моя безалаберность. Я подал заявку на пять минут позже, и мне ее вернули к моему вящему огорчению.
– Какое несчастье!
– Я очень подвел своих избирателей и никогда себе этого не прощу… На следующий день мне прислали открытку, адресованную «Покойному кандидату от либералов».
– Ах, какой ужас!
Эдвард насмешливо улыбнулся.
– Да нет, это шутка.
Шум, доносившийся со стороны дома, известил их о том, что чай готов, и они повернули обратно. На лужайке рядом с Труди и Хью маячил еще кто-то длинный.
– Это мой старший брат Квентин, – представил его Хью. – Он самый почетный член клана – юрист, так что будь с ним повнимательней! Он обещал, что будет у нас свидетелем. Квент, познакомься с моей невестой. Цинтия.
Квентин крепко пожал ее руку. Сорокалетний, покрепче и помассивней, чем Хью, он, казалось, привык обдумывать каждый свой шаг. В отличие от всех остальных Лэтимеров, он был в строгом костюме светло-серого цвета.
– Вы подвергаетесь огромному риску, – заверил он Цинтию. – Неужели можно рассчитывать, что наш шалопай прокормит семью?
– Ты забыл, я из рода Атлантов.
– А кроме того, – добавила Цинтия, – мы продадим наши книги.
– Я слышал, вы принимаете в их создании непосредственное участие?
Цинтия рассмеялась, резко помотав головой.
– Я только придумываю шляпки для героинь – такие, какие я не могу себе позволить. Этим все и исчерпывается.
– Чепуха! – возразил Хью. – Она – мой критик и даже литературная совесть. Она первая, кто читает мои шедевры, и порой отзывается о них с отвращением… Она видит все недостатки.
– И это занимает все ее время, – с иронией заметил Квентин. – Хью, между прочим, я видел в «Лондон газетт» рецензию на твой последний роман.
Хью недовольно скривился.
– Довольно сдержанную, не так ли? «Приятное чтение в плохую погоду»! Этим паршивым критикам угодить очень сложно. Начнешь с убийства – напишут, что роман динамичен в начале, но скучен в конце. Если же раскручиваешь интригу в конце, напишут, что начало слишком затянуто. А то начнут ругать середину. Да, нелегко…
– А ты не пытался удержать напряжение с начала до конца?
– Тогда получится мелодрама, – заметила Цинтия. Труди с обожанием взглянула на свою будущую невестку.
– Даже не представляю, как вам это все удается! А над чем вы работаете сейчас?
– Почти написали один рассказ, да слов не хватает… Надо бы еще раздобыть тысяч десять.
– Можно, конечно, сделать всех персонажей заиками, это облегчит задачу, – поддержал ее Хью.
Квентин смотрел на них с легким неодобрением.
– Что ж, будем надеяться, что вы вдвоем не загнетесь от голода в сточной канаве. Почему ты не взглянешь на вещи серьезно, Хью, и не попытаешься зарабатывать деньги? Тогда бы ты мог позволить себе такую роскошь, как творчество.
– А вот мне бы хотелось услышать, – вставила Труди, продолжая разглядывать Цинтию, – историю о том, как вы повстречались.
– Да так, ничего особенного, – бодро ответил Хью. – Она ко мне приставала, пока мы ждали автобуса.
– Хью, перестань!
– Совсем не романтическая история, Труди, вынужден тебя огорчить. Если тебе интересно, могу сообщить: мы повстречались во время Большого ралли, которое устраивал Английский сберегательный банк. Я вел репортаж, а ее шеф выступал на трибуне. Нас так потрясла его речь, что мы тут же решили открыть семейный счет в этом банке… – он передал салат Цинтии, но прежде внимательно его разглядел.
– Как? В нем нет одуванчиков? Совершенно непростительная оплошность. Папа, ну как же так?
Эдвард рассеянно бросил в чашку двойную порцию сахара.
– Листья одуванчиков отлично влияют на кровь.
– Да, но им нужно еще до нее добраться. Папа свихнулся на травах, Цинти. Порхает с цветка на цветок на своем участке. Да что тут поделаешь, когда здесь из женщин одна только Труди.
– Хью, ты просто невыносим! – беззлобно воскликнула Труди.
– Нет, я серьезно, – продолжил Хью. – Цинти, если тебе вдруг потребуется встряхнуться, ты всегда можешь заглянуть к нашему папе, и он с радостью впихнет в тебя травяную пилюлю. Он просто волшебник и маг, когда дело касается всяких снадобий. Заставь его показать тебе всю коллекцию маленьких баночек и пузырьков. А кстати, я вспомнил… Папа, а что там за варево у тебя в такой здоровой кастрюле на кухне?
– Это не варево, – ответил Эдвард. – Это джем из черной смородины.
– На вид страшная штука. Слушай, Квент, ты помнишь тот знаменитый томатный кетчуп?…
Квентин, сидевший с серьезным видом, не выдержал и усмехнулся. Труди заулыбалась, а Хью начал весело хохотать.
– Я рад, что вы не скучаете, – заметил Эдвард, – как всегда, невпопад.
Хью положил руку Цинтии на колено.
– Однажды мы все появились на кухне, – начал рассказывать он, – и увидели нашего папу в переднике у плиты в клубах темно-синего дыма. Он читал волшебное заклинание и помешивал ложкой зеленоватую смесь, вонявшую гнилыми морскими водорослями. Когда мы его спросили, он важно ответил, что это… кетчуп!
– Старинный рецепт, – пояснил мистер Лэтимер.
– Наверное, слишком старинный, – пробормотал Хью, вытирая выступившие на глазах слезы.
Цинтия взглянула на него с восхищением. Хью стал другим… Он никогда не смеялся так много.
– Наш папа любит эксперименты, – заметил Квентин. – Хью, ты помнишь молочный бар?
– Ну перестаньте же, дети! – отчаянно взмолился Эдвард.
Хью продолжал:
– Это случилось сразу же после того, как папа потерял свое место в парламенте. Цинтия, ты меня слушаешь? Он решил немного подзаработать и снял в аренду молочный бар в Скегнессе – надо же такое придумать! Он собирался поставить там управляющим своего бывшего агента по выборам. Однажды я приехал туда и увидел, как они живут там в фургончике посреди песчаных холмов: ну прямо Робинзон Крузо с его Пятницей! И как они раскрашивают великое множество стульчиков в ярко-оранжевый цвет…
– А что было дальше? – с интересом спросила Цинтия, начиная хихикать.
– На этом все и кончилось… Погода стояла чудесная, сотни тысяч людей направились в Скегнесс, при этом так торопясь поскорей растянуться на пляже, что проносились мимо «молочного бара», даже не успевая заметить его.
– И все же они отчаянные ребята! – воскликнула Цинтия.
– Спасибо, моя дорогая, – поблагодарил ее Эдвард. – Я так рад, что у нас в семье появится хоть один человек, способный оценить меня по заслугам.
Труди глянула на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55