Что это, редкая вещь, фамильная реликвия?
Вайетт утвердительно кивнул, обвёл всех взглядом; глаза его светились от удовольствия держать всю компанию в напряжении, но ещё больше от непонятного возбуждения, которое вдруг охватило молодого хозяина замка. Джорджу показалось даже, что Вайетт — словно азартный картёжник, который получает определённое удовлетворение от того, что располагает какой-то тайной, и эта тайна делает его выше всех остальных, сильнее.
— Да, конечно, — медленно протянул Вайетт. — Если верить семейным преданиям, кинжал, судя по всему, дорого обошёлся моим предкам и даже стоил жизни некоторым из них.
— А-а! — Мегги придвинулась поближе. — История с привидениями?
— Не с привидениями, а просто история или, вернее, легенда.
— Так расскажи, Вайетт, — вклинился в разговор Крис Кеннеди.
— Конечно, это, возможно, всего лишь выдумки, — начал Вайетт. — Не припомню, чтобы я кому-то все это рассказывал. Да и никакая это не легенда, цельная и представляющая результат какого-то осмысливания и обобщения. Просто сумма отдельных историй и преданий, услышанных мною от различных моих родственников, членов клана Петри. По-видимому, и каждый из них в свою очередь слышал что-то по кусочкам и разрозненно. Не думаю даже, что мой дядя знает что-нибудь об этом.
Он повернулся к полковнику, но старик отрицательно покачал головой.
— Ничего не слышал по этому поводу, — пояснил Кумб. — В этот дом меня привела моя последняя жена, тётка Вайетта. Легенды ходят в семье Петри на протяжении сотен лет. Естественно, Вайетт, принадлежащий к этому роду, знает об истории замка больше, чем я. В самом деле, Вайетт, расскажи, хотелось бы послушать.
Племянник улыбнулся, затем, взобравшись на высокое дубовое кресло у камина, снял сверкающий кинжал с пластинки и протянул его окружавшим молодым людям, которые ещё теснее сжались в кольцо, поскольку каждый хотел увидеть кинжал поближе и даже потрогать.
В руках Вайетта кинжал выглядел не менее зловеще: клинок ещё сильнее отливал зелёным, а красный камень на эфесе как живой мерцал в свете свечей, то вспыхивая, то затухая.
— Полное имя кинжала — Ритуальный кинжал Блэк Дадли, — сказал Вайетт, демонстрируя оружие. Затем он продолжил тихим голосом, осторожно подбирая слова: — Не знаю, известно ли вам о том, что раньше в глухих местах, вроде этого, существовали суеверия, гласившие, что если к трупу прикоснётся убийца, то из смертельной раны заново потечёт кровь. Если же орудие преступления вновь вложить в руку убийцы, оно покроется кровью. Ты ведь слышал об этом, Джордж?
— Продолжай, — глухо произнёс тот в ответ. Вайетт некоторое время молча рассматривал клинок, а затем заговорили снова:
— Во времена Квентина Петри, примерно в XVI веке, одного знатного гостя замка нашли мёртвым с этим кинжалом в сердце.
Вайетт сделал паузу, медленно обвёл взглядом всех присутствующих. В углу у камина внимательно слушал эту историю Гидеон. Немигающие его глаза были широко раскрыты. Мужчина, похожий на Бетховена, тоже был увлечён рассказом и впялился в Вайетта, хотя его красное лицо внешне казалось по-прежнему бесстрастным. Другие гости были просто загипнотизированы и переводили взгляды поочерёдно то на говорящего, то друг на друга, словно ища ответа, правда ли все это и может ли такое вообще иметь место. Между тем Вайетт продолжал:
— Очевидно, что Квентин Петри знал об этих предрассудках и верил в них. Как бы то ни было, рассказывают, что с целью найти преступника он приказал закрыть все ворота и двери, собрал всех домашних — семью, прислугу, рабочих и пастухов, — и после этого кинжал торжественно пустили по кругу, передавая из рук в руки. Собственно, это и было началом. Обычай впоследствии укоренился, стал переходить из поколения в поколение.
— А как было в первый раз? Кровь действительно показалась на кинжале? — нетерпеливо спросила Энн Эджвер. Круглое лицо её выражало одновременно страх и любопытство.
Вайетт улыбнулся.
— Боюсь, что одного из членов нашей фамилии обезглавили за убийство, — сказал он. — В летописи сказано, что его выдал кинжал, хотя я полагаю, что в те далёкие времена в делах правосудия было много надувательств.
— Да, но в чем выражается сам ритуал? — протяжно, фальцетом спросил Альберт Кэмпион, до этого молчавший в течение всего вечера. — Звучит интригующе. Я знал, правда, одного чудака, который, когда шёл спать, раздевался, а цилиндр снимал в самую последнюю очередь. Он называл это ритуалом.
— Окончательно ритуал стал обычаем после того, как церемония с кинжалом целиком стала повторяться раз в год, — продолжал Вайетт. — Но так, конечно, было в самом начале. Позже обычай превратился во что-то среднее между прятками и эстафетными гонками. Думаю, так играли под рождество. Мой дедушка ещё застал то время. Процедура была очень простой. Все огни в доме гасили; глава семьи, Петри по имени и крови, передавал кинжал в руки первого попавшегося ему в темноте человека. По условиям игры взять его нужно было обязательно. Другой, в свою очередь, охотился за кем-нибудь ещё, чтобы передать кинжал, и так далее — каждый старался избавиться от него как можно быстрее. Затем звучал гонг и слуги зажигали свет. Человек, у которого в этот момент оказывался кинжал, выбывал из игры и платил штраф, который все время менялся: от поцелуев до серебряных монет.
Вайетт замолчал.
— Ну вот и все, — произнёс он, вертя кинжал в руках.
— Совершенно удивительная история, — Энн Эджвер повернулась к остальным, — не правда ли? И совсем в духе этого замка.
— Давайте сыграем, — предложил вдруг Альберт Кэмпион, улыбаясь своими белоснежными зубами и вызывающе оглядывая всю компанию. — На шесть пенсов, если хотите.
— А можно? — вопросительно взглянув на Вайетта, тихо произнесла Энн.
— Это было бы неплохо, дружище, — вставил Крис Кеннеди, который стремился поддерживать любое предложение, исходящее от Энн. Все остальные тоже благосклонно отнеслись к этой идее, но Вайетт, чувствовалось, колебался.
— В общем-то у меня нет причин для отказа, — сказал он и замолчал.
Что касается Аббершоу, у него внутри возникла сильная неприязнь ко всему происходящему. История ритуала с кинжалом странным образом подействовала на него. То ли любовные переживания, то ли мрачный дом действовали Джорджу на нервы, но мысль оказаться в кромешной темноте наедине со зловещим кинжалом не вызывала особого восторга. Ему показалось даже, что и Вайетту эта идея также не по душе, но, обнаружив общий энтузиазм собравшихся, он не мог не согласиться.
Вайетт вопросительно посмотрел на полковника.
— Почему бы и нет, мой мальчик, — ответил старик на немой вопрос, — очень интересно принять участие в том, что в прошлом было чем-то ужасным, а потом превратилось в невинную и приятную забаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Вайетт утвердительно кивнул, обвёл всех взглядом; глаза его светились от удовольствия держать всю компанию в напряжении, но ещё больше от непонятного возбуждения, которое вдруг охватило молодого хозяина замка. Джорджу показалось даже, что Вайетт — словно азартный картёжник, который получает определённое удовлетворение от того, что располагает какой-то тайной, и эта тайна делает его выше всех остальных, сильнее.
— Да, конечно, — медленно протянул Вайетт. — Если верить семейным преданиям, кинжал, судя по всему, дорого обошёлся моим предкам и даже стоил жизни некоторым из них.
— А-а! — Мегги придвинулась поближе. — История с привидениями?
— Не с привидениями, а просто история или, вернее, легенда.
— Так расскажи, Вайетт, — вклинился в разговор Крис Кеннеди.
— Конечно, это, возможно, всего лишь выдумки, — начал Вайетт. — Не припомню, чтобы я кому-то все это рассказывал. Да и никакая это не легенда, цельная и представляющая результат какого-то осмысливания и обобщения. Просто сумма отдельных историй и преданий, услышанных мною от различных моих родственников, членов клана Петри. По-видимому, и каждый из них в свою очередь слышал что-то по кусочкам и разрозненно. Не думаю даже, что мой дядя знает что-нибудь об этом.
Он повернулся к полковнику, но старик отрицательно покачал головой.
— Ничего не слышал по этому поводу, — пояснил Кумб. — В этот дом меня привела моя последняя жена, тётка Вайетта. Легенды ходят в семье Петри на протяжении сотен лет. Естественно, Вайетт, принадлежащий к этому роду, знает об истории замка больше, чем я. В самом деле, Вайетт, расскажи, хотелось бы послушать.
Племянник улыбнулся, затем, взобравшись на высокое дубовое кресло у камина, снял сверкающий кинжал с пластинки и протянул его окружавшим молодым людям, которые ещё теснее сжались в кольцо, поскольку каждый хотел увидеть кинжал поближе и даже потрогать.
В руках Вайетта кинжал выглядел не менее зловеще: клинок ещё сильнее отливал зелёным, а красный камень на эфесе как живой мерцал в свете свечей, то вспыхивая, то затухая.
— Полное имя кинжала — Ритуальный кинжал Блэк Дадли, — сказал Вайетт, демонстрируя оружие. Затем он продолжил тихим голосом, осторожно подбирая слова: — Не знаю, известно ли вам о том, что раньше в глухих местах, вроде этого, существовали суеверия, гласившие, что если к трупу прикоснётся убийца, то из смертельной раны заново потечёт кровь. Если же орудие преступления вновь вложить в руку убийцы, оно покроется кровью. Ты ведь слышал об этом, Джордж?
— Продолжай, — глухо произнёс тот в ответ. Вайетт некоторое время молча рассматривал клинок, а затем заговорили снова:
— Во времена Квентина Петри, примерно в XVI веке, одного знатного гостя замка нашли мёртвым с этим кинжалом в сердце.
Вайетт сделал паузу, медленно обвёл взглядом всех присутствующих. В углу у камина внимательно слушал эту историю Гидеон. Немигающие его глаза были широко раскрыты. Мужчина, похожий на Бетховена, тоже был увлечён рассказом и впялился в Вайетта, хотя его красное лицо внешне казалось по-прежнему бесстрастным. Другие гости были просто загипнотизированы и переводили взгляды поочерёдно то на говорящего, то друг на друга, словно ища ответа, правда ли все это и может ли такое вообще иметь место. Между тем Вайетт продолжал:
— Очевидно, что Квентин Петри знал об этих предрассудках и верил в них. Как бы то ни было, рассказывают, что с целью найти преступника он приказал закрыть все ворота и двери, собрал всех домашних — семью, прислугу, рабочих и пастухов, — и после этого кинжал торжественно пустили по кругу, передавая из рук в руки. Собственно, это и было началом. Обычай впоследствии укоренился, стал переходить из поколения в поколение.
— А как было в первый раз? Кровь действительно показалась на кинжале? — нетерпеливо спросила Энн Эджвер. Круглое лицо её выражало одновременно страх и любопытство.
Вайетт улыбнулся.
— Боюсь, что одного из членов нашей фамилии обезглавили за убийство, — сказал он. — В летописи сказано, что его выдал кинжал, хотя я полагаю, что в те далёкие времена в делах правосудия было много надувательств.
— Да, но в чем выражается сам ритуал? — протяжно, фальцетом спросил Альберт Кэмпион, до этого молчавший в течение всего вечера. — Звучит интригующе. Я знал, правда, одного чудака, который, когда шёл спать, раздевался, а цилиндр снимал в самую последнюю очередь. Он называл это ритуалом.
— Окончательно ритуал стал обычаем после того, как церемония с кинжалом целиком стала повторяться раз в год, — продолжал Вайетт. — Но так, конечно, было в самом начале. Позже обычай превратился во что-то среднее между прятками и эстафетными гонками. Думаю, так играли под рождество. Мой дедушка ещё застал то время. Процедура была очень простой. Все огни в доме гасили; глава семьи, Петри по имени и крови, передавал кинжал в руки первого попавшегося ему в темноте человека. По условиям игры взять его нужно было обязательно. Другой, в свою очередь, охотился за кем-нибудь ещё, чтобы передать кинжал, и так далее — каждый старался избавиться от него как можно быстрее. Затем звучал гонг и слуги зажигали свет. Человек, у которого в этот момент оказывался кинжал, выбывал из игры и платил штраф, который все время менялся: от поцелуев до серебряных монет.
Вайетт замолчал.
— Ну вот и все, — произнёс он, вертя кинжал в руках.
— Совершенно удивительная история, — Энн Эджвер повернулась к остальным, — не правда ли? И совсем в духе этого замка.
— Давайте сыграем, — предложил вдруг Альберт Кэмпион, улыбаясь своими белоснежными зубами и вызывающе оглядывая всю компанию. — На шесть пенсов, если хотите.
— А можно? — вопросительно взглянув на Вайетта, тихо произнесла Энн.
— Это было бы неплохо, дружище, — вставил Крис Кеннеди, который стремился поддерживать любое предложение, исходящее от Энн. Все остальные тоже благосклонно отнеслись к этой идее, но Вайетт, чувствовалось, колебался.
— В общем-то у меня нет причин для отказа, — сказал он и замолчал.
Что касается Аббершоу, у него внутри возникла сильная неприязнь ко всему происходящему. История ритуала с кинжалом странным образом подействовала на него. То ли любовные переживания, то ли мрачный дом действовали Джорджу на нервы, но мысль оказаться в кромешной темноте наедине со зловещим кинжалом не вызывала особого восторга. Ему показалось даже, что и Вайетту эта идея также не по душе, но, обнаружив общий энтузиазм собравшихся, он не мог не согласиться.
Вайетт вопросительно посмотрел на полковника.
— Почему бы и нет, мой мальчик, — ответил старик на немой вопрос, — очень интересно принять участие в том, что в прошлом было чем-то ужасным, а потом превратилось в невинную и приятную забаву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31