На ней была простая рваная мантия мешаби . Она, как и прежде, смотрела на меня светящимися золотыми глазами, эта невысокая ортеанка, бывшая прежде Голосом Повелителя-в-Изгнании в Харантише.
— Меня зовут Калил бел-Риоч, — мягко сказала она. — Я рада, что вы решили найти моего Патри Шанатару. Мне хотелось бы поговорить с инопланетянами-С'аранти .
Ее окружало что-то вроде тишины, при которой ничего не значили шум и толкотня наемников, доносившиеся снаружи в эти комнаты. При встрече с внимательным взглядом этих желтых глаз меня бросило в дрожь. Песнопение без слов, ритуальное празднество… А затем она улыбнулась и стала просто молодой ортеанкой, лишенной великолепия, которым блистала в Кель Харантише.
— Если вы не узнали меня, — сказала Калил бел-Риоч, — то это потому, что у меня нет желания быть убитой шпионами Повелителя-в-Изгнании. Я пришла сюда, чтобы найти союзников. Я хочу поговорить с вами, с шан'тай Рэйчел и с шан'тай Клиффордом.
Ей известны и эти имена? Вот это интересно.
Я сказала:
— Мне нужно кое-что узнать. Вы пришли сюда с намерением торговать с Компанией?
Калил задумчиво посмотрела на меня.
— Я не могу больше оставаться Голосом, однако в Кель Харантише все-таки есть те, кто придерживается того же мнения, что и я. Я понимаю, что ваша Компания очень хотела бы торговать с харантишскими «Колдунами».
Последнее слово было произнесено с очень странной интонацией и прозвучало отчасти с издевкой и отчасти с презрением к себе. Маленькая женщина пристально посмотрела в окно на эту таинственную конструкцию с куполом и колоннами, черневшую под солнцем на дне впадины — Махервы.
— Когда-то я несколько лет служила среди охранников, — сказала Калил бел-Риоч, — и у меня среди них все еще есть друзья. Друзья, которые становились все ближе, поскольку я поднималась, чтобы стать Голосом…
— Но теперь вы не Голос Повелителя.
Она повернулась, чтобы посмотреть мне в лицо. Мигательные перепонки скользнули вниз по желтым глазам.
— Шан'тай С'аранти , они знают меня, все равно, Голос я или нет. Я могу поручиться за них, что бы вы мне ни предложили. У меня есть друзья, которые, когда придет их очередь охранять Махерву, откроют двери мне, а также и «ПанОкеании», если я пожелаю.
Патри Шанатару добавил:
— Некоторые говорят, что в лице Калил бел-Риоч мы имеем линию крови, более близкую к линии Последнего Императора Сантендор'лин-сандру… Среди нас есть те, кто идет за бел-Риоч, а не за бел-Куриком.
— Мы станем торговать, — сказала Калил.
И это было сказано столь просто и без всякого драматизма, что я поняла. Это конечный пункт, где у меня есть шанс принять решение. Все время Кель Харантиш был враждебен, и вероятность доступа к системе каналов была мала. Однако если в Харантише есть отступники…
Вплоть до настоящего момента обстоятельства сдерживали Компанию. Теперь же я либо возьму Калил бел-Риоч с собой к Молли, как примерная служащая Компании, и позволю всему этому продолжаться, либо…
Что?
А если я этого не сделаю, если я изберу этот путь, то, возможно, лишу Побережье каких-либо шансов получить программу Торговли и Помощи, помощи, в которой отчаянно нуждаются хайек .
Так просто: сидя в небольшой убогой комнате, обозревая эту цилиндрическую впадину — Махерву, среди наемников и ортеанцев из хайек , вскоре после палящих полуденных часов. Так просто: что мне делать?
Калил сказала с чистым и безжалостным любопытством:
— Шан'тай , я полагаю, вы знакомы с моим городом. К чему же опасаться иметь дело с нами? Прежде вы вели дела с Кель Харантишем.
Имела ли она в виду этот наш визит с Молли Рэйчел? Ее слова всколыхнули память, перенесли меня обратно в жару и пыль и напомнили, как я, стоя возле этого города, впервые за десять лет услышала от Патри имя Даннора бел-Курика, и тогда и сейчас Повелителя-в-Изгнании…
Я стою рядом с большим кубическим блоком какого-то полупрозрачного вещества. Чародей кладет ладонь на его поверхность. Тот становится прозрачным из середины, словно происходит очищение вязкой субстанции.
— Где… — в моем голосе появилась хрипота.
Лицо этого старца, Чародея, в тени, в его глазных впадинах сплошная тьма.
— Таких устройств не осталось больше нигде, только здесь и еще в этом древнем городе, КельХарантише.
Теперь изображение, формирующееся в блоке, стало четким, и я вижу на нем какое-то помещение. В том, другом помещении видны ковры с геометрическими узорами и подсвечники, гнезда которых имеют формы черепов животных. Мерцание свечей над остатками высокоразвитой техники.
И ортеанец — его лицо обрамлено светлой гривой: узкий подбородок, широкий лоб и полуприкрытые глаза цвета влажного песка. Ему не более девятнадцати или двадцати лет.
Даннор бел-Курик.
Я вспоминаю лицо Сантендор'лин-сандру, Повелителя-Феникса тех времен, когда Золотая Женщина погубила Империю. Даннор бел-Курик являет собой жалкое его подобие, хотя, пожалуй, сейчас, когда Последний Император забыт, сойдет и такой.
И вот этот метис, этот Полузолотой, мальчишка из Народа Колдунов…
— Я не воюю с Повелителем-в-Изгнании, — говорит старец. — Но напоминаю ему о том, что его город — город изгнания и живет торговлей. Можете ли вы питаться скалами и песком?
Устройства связи. Экран. Подобный мощный выброс энергии — все равно, какого рода ее источник, — должен был бы обнаружиться на снимках Каррика V, сделанных спутником, как радиомаяк. Неужели они пропустили его, просмотрели из-за дефекта передачи информации?
— Ваша наемная убийца, Хавот-джайр, — говорит старец. — Она говорила о кораблях, плававших на север, к Ста Тысячам. О кораблях, которые были нагружены золотом для разрушения телестре…
— Что вы хотите этим сказать? — со скучающим видом спрашивает мальчишка.
— Ничего. Но если я опять услышу о кораблях КельХарантиша в Таткаэре, мне придется что-нибудь предпринять.
На молодом лице заметна досада.
— Я — Золотой! — Он впивается в Чародея взглядом. — Я — Повелитель! Сколько лжи ты, старик, наплел, внушая мне, что я всего лишь ничтожный человек, правящий умирающим городом? Здесь за власть платят цену, какой ты, старик, никогда не заплатил бы, никогда за все свои предыдущие жизни!
Изображение растаяло, куб стал прозрачным.
— Пусть побесится, — говорит Чародей, — он жесток, упрям и хитер, но я в состоянии простить ему это и посочувствовать.
Меня беспокоит одна вещь (и она не беспокоит меня так, как должна). В своих отчетах о технологии Народа Колдунов для правительства я полностью занялась рассмотрением их минувшей истории, упоминая руины в Пустошах. Я никогда не упоминала устройства связи, используемые Чародеем в Касабаарде.
Это неважно, не стоит упоминания, не беспокоит меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
— Меня зовут Калил бел-Риоч, — мягко сказала она. — Я рада, что вы решили найти моего Патри Шанатару. Мне хотелось бы поговорить с инопланетянами-С'аранти .
Ее окружало что-то вроде тишины, при которой ничего не значили шум и толкотня наемников, доносившиеся снаружи в эти комнаты. При встрече с внимательным взглядом этих желтых глаз меня бросило в дрожь. Песнопение без слов, ритуальное празднество… А затем она улыбнулась и стала просто молодой ортеанкой, лишенной великолепия, которым блистала в Кель Харантише.
— Если вы не узнали меня, — сказала Калил бел-Риоч, — то это потому, что у меня нет желания быть убитой шпионами Повелителя-в-Изгнании. Я пришла сюда, чтобы найти союзников. Я хочу поговорить с вами, с шан'тай Рэйчел и с шан'тай Клиффордом.
Ей известны и эти имена? Вот это интересно.
Я сказала:
— Мне нужно кое-что узнать. Вы пришли сюда с намерением торговать с Компанией?
Калил задумчиво посмотрела на меня.
— Я не могу больше оставаться Голосом, однако в Кель Харантише все-таки есть те, кто придерживается того же мнения, что и я. Я понимаю, что ваша Компания очень хотела бы торговать с харантишскими «Колдунами».
Последнее слово было произнесено с очень странной интонацией и прозвучало отчасти с издевкой и отчасти с презрением к себе. Маленькая женщина пристально посмотрела в окно на эту таинственную конструкцию с куполом и колоннами, черневшую под солнцем на дне впадины — Махервы.
— Когда-то я несколько лет служила среди охранников, — сказала Калил бел-Риоч, — и у меня среди них все еще есть друзья. Друзья, которые становились все ближе, поскольку я поднималась, чтобы стать Голосом…
— Но теперь вы не Голос Повелителя.
Она повернулась, чтобы посмотреть мне в лицо. Мигательные перепонки скользнули вниз по желтым глазам.
— Шан'тай С'аранти , они знают меня, все равно, Голос я или нет. Я могу поручиться за них, что бы вы мне ни предложили. У меня есть друзья, которые, когда придет их очередь охранять Махерву, откроют двери мне, а также и «ПанОкеании», если я пожелаю.
Патри Шанатару добавил:
— Некоторые говорят, что в лице Калил бел-Риоч мы имеем линию крови, более близкую к линии Последнего Императора Сантендор'лин-сандру… Среди нас есть те, кто идет за бел-Риоч, а не за бел-Куриком.
— Мы станем торговать, — сказала Калил.
И это было сказано столь просто и без всякого драматизма, что я поняла. Это конечный пункт, где у меня есть шанс принять решение. Все время Кель Харантиш был враждебен, и вероятность доступа к системе каналов была мала. Однако если в Харантише есть отступники…
Вплоть до настоящего момента обстоятельства сдерживали Компанию. Теперь же я либо возьму Калил бел-Риоч с собой к Молли, как примерная служащая Компании, и позволю всему этому продолжаться, либо…
Что?
А если я этого не сделаю, если я изберу этот путь, то, возможно, лишу Побережье каких-либо шансов получить программу Торговли и Помощи, помощи, в которой отчаянно нуждаются хайек .
Так просто: сидя в небольшой убогой комнате, обозревая эту цилиндрическую впадину — Махерву, среди наемников и ортеанцев из хайек , вскоре после палящих полуденных часов. Так просто: что мне делать?
Калил сказала с чистым и безжалостным любопытством:
— Шан'тай , я полагаю, вы знакомы с моим городом. К чему же опасаться иметь дело с нами? Прежде вы вели дела с Кель Харантишем.
Имела ли она в виду этот наш визит с Молли Рэйчел? Ее слова всколыхнули память, перенесли меня обратно в жару и пыль и напомнили, как я, стоя возле этого города, впервые за десять лет услышала от Патри имя Даннора бел-Курика, и тогда и сейчас Повелителя-в-Изгнании…
Я стою рядом с большим кубическим блоком какого-то полупрозрачного вещества. Чародей кладет ладонь на его поверхность. Тот становится прозрачным из середины, словно происходит очищение вязкой субстанции.
— Где… — в моем голосе появилась хрипота.
Лицо этого старца, Чародея, в тени, в его глазных впадинах сплошная тьма.
— Таких устройств не осталось больше нигде, только здесь и еще в этом древнем городе, КельХарантише.
Теперь изображение, формирующееся в блоке, стало четким, и я вижу на нем какое-то помещение. В том, другом помещении видны ковры с геометрическими узорами и подсвечники, гнезда которых имеют формы черепов животных. Мерцание свечей над остатками высокоразвитой техники.
И ортеанец — его лицо обрамлено светлой гривой: узкий подбородок, широкий лоб и полуприкрытые глаза цвета влажного песка. Ему не более девятнадцати или двадцати лет.
Даннор бел-Курик.
Я вспоминаю лицо Сантендор'лин-сандру, Повелителя-Феникса тех времен, когда Золотая Женщина погубила Империю. Даннор бел-Курик являет собой жалкое его подобие, хотя, пожалуй, сейчас, когда Последний Император забыт, сойдет и такой.
И вот этот метис, этот Полузолотой, мальчишка из Народа Колдунов…
— Я не воюю с Повелителем-в-Изгнании, — говорит старец. — Но напоминаю ему о том, что его город — город изгнания и живет торговлей. Можете ли вы питаться скалами и песком?
Устройства связи. Экран. Подобный мощный выброс энергии — все равно, какого рода ее источник, — должен был бы обнаружиться на снимках Каррика V, сделанных спутником, как радиомаяк. Неужели они пропустили его, просмотрели из-за дефекта передачи информации?
— Ваша наемная убийца, Хавот-джайр, — говорит старец. — Она говорила о кораблях, плававших на север, к Ста Тысячам. О кораблях, которые были нагружены золотом для разрушения телестре…
— Что вы хотите этим сказать? — со скучающим видом спрашивает мальчишка.
— Ничего. Но если я опять услышу о кораблях КельХарантиша в Таткаэре, мне придется что-нибудь предпринять.
На молодом лице заметна досада.
— Я — Золотой! — Он впивается в Чародея взглядом. — Я — Повелитель! Сколько лжи ты, старик, наплел, внушая мне, что я всего лишь ничтожный человек, правящий умирающим городом? Здесь за власть платят цену, какой ты, старик, никогда не заплатил бы, никогда за все свои предыдущие жизни!
Изображение растаяло, куб стал прозрачным.
— Пусть побесится, — говорит Чародей, — он жесток, упрям и хитер, но я в состоянии простить ему это и посочувствовать.
Меня беспокоит одна вещь (и она не беспокоит меня так, как должна). В своих отчетах о технологии Народа Колдунов для правительства я полностью занялась рассмотрением их минувшей истории, упоминая руины в Пустошах. Я никогда не упоминала устройства связи, используемые Чародеем в Касабаарде.
Это неважно, не стоит упоминания, не беспокоит меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202