Мною снова начал овладевать страх. Да, я был напуган едким видом боевой рубки АПЛI! Не без труда мне удалось взять себя в руки.
...Наступила ночь, прежде чем я остановился на окончательном варианте нового плана атаки, из двух возможных: или идти в надводном положении, рискуя быть обнаруженным и тогда почти наверняка потопленным АПЛI (маневрировать мне было негде), или двигаться на перископной глубине, используя для ориентировки скалу Саймона и холм с тремя вершинами. Я еще раз взглянул на карту и невольно поежился: один неправильно понятый или недостаточно быстро выполненный приказ, и «Форель» окажется зажатой между отмелями и страшными рифами. Нет, я поведу лодку в надводном положении. Как только «Форель» войдет в гавань, АПЛI получит почти в упор торпедный залп. «Ну что ж, решено!» – мрачно подумал я и, отбросив циркуль, рассмеялся. Подняв глаза, я увидел, что Джон удивленно смотрит на меня. Я не заметил, как он вошел. Наверно, он воспринял мой смех как еще одно подтверждение того, что командир окончательно спятил.
– Что тебе? – резко спросил я.
– Послушай. Джеффри... – запинаясь, начал он. – Ты не спал двое суток. Отдохни хоть немного. Я дам курс на Саймонстаун, если ты скажешь мне, где мы сейчас находимся.
– Я разработал новый план атаки и не хочу, чтобы он тоже сорвался.
Джон не удержался от жеста отчаяния.
– А что же мы атаковали раньше?
– Самого опасного врага в самых опасных водах в мире.
Джон изумленно взглянул на меня, а я быстро прошел мимо него в центральный пост.
– Занять посты для всплытия! Двадцать футов. Поднять перископ! Обе машины вперед. Скорость – шесть узлов.
На глубине в шестьдесят футов «Форель» несколько раз сильно качнулась, но на двадцати она выровнялась.
Присмотревшись, я увидел белое острие скалы Саймона. А по пеленгу 150 градусов был виден трехглавый холм.
«Форель» направилась к острову Двух кривых дюн.
Я поднял перископ еще выше. Моему взору открылось устрашающее зрелище. Огромные волны, вздымаемые сильным юго-западным ветром, яростно бились на барах, словно оскаленные клыки, сторожившие вход в канал. Вокруг них пенилась вода.
– Операторы на шумопеленгаторе и гадролокаторе докладывают о шумах слева, справа и спереди, сэр, – сухо доложил Джон.
– Выключить эти проклятые приборы! – крикнул я.
– Слушаюсь, сэр!
– Курс 320 градусов. Три-два-ноль.
Джон чуть не вскрикнул от удивления.
– Три-два-ноль?! – тихо переспросил он и, не ожидая ответа, распорядился: – Рулевой, курс три-два-ноль!
«Форель» начала поворачивать, и я, затаив дыхание, стал ожидать толчка, который означал бы наш конец. Но толчка не последовало. У всех, находившихся на центральном посту, нервы были напряжены до предела.
Кипящая вода над нами бесновалась еще сильнее. Я нигде не увидел спокойных участков моря и понял, что надо снова менять направление лодки.
– Курс три-ноль.
– Слушаюсь, сэр, три-ноль, – подтвердил Джон, и в его голосе отразилось растущее беспокойство, охватившее каждого, кто находился на борту «Форели» и понимал, какие виражи и зигзаги делает она. – Сэр... – обратился он ко мне, делая шаг вперед.
«Черт возьми, – подумал я. – Сейчас самый подходящий момент рассеять его сомнения относительно моего рассудка».
Я отошел от перископа и жестом приказал Джону занять мое место. Джон прильнул к окулярам. Все, кто был рядом, не сводили с него глаз, и все заметили, как побелело его лицо. После того как он дважды обвел перископ по кругу, я тронул его за плечо, и он отошел от прибора с видом человека, потрясенного виденным.
– Благодарю вас, сэр, – сказал он.
Я снова изменил курс и едва успел произнести «Самый малый вперед!», как лодка вздрогнула, словно ее толкнул кто-то невидимый. «Форель» накренилась и замерла на месте. Тщательно обозревая в перископ море, я понял, что произошло. В канал из боковой протоки стекала огромная масса воды, накапливавшейся там лишь во время большого прилива. Наше положение было хотя и серьезным, но не безнадежным.
– Продуть главные цистерны! – подал я команду.
«Форель» вздрогнула, на какое-то мгновение неподвижно повисла в воде, потом словно прыгнула к поверхности. После всех пережитых нами неприятностей я уже почти спокойно выслушал доклад, что у нас повреждены горизонтальные рули.
Теперь волей-неволей приходилось идти в надводном положении, уповая на то, что нас не обнаружат до того, пока мы не нанесем удара. Взошла луна, и, если на АПЛI окажется внимательный вахтенный, нас ничто не спасет.
– Я сам буду управлять лодкой с мостика, – объявил я Джону, снимая с крючка свой старый бушлат, и уже начал было подниматься по трапу, когда вспомнил о категорическом приказе: «Вы уничтожите...»
– Поставьте взрыватели в подрывные заряды, – приказал я Джону. – Буду регулярно связываться с вами. Если в течение пяти минут вы от меня ничего не услышите, вы обязаны взорвать лодку. Никто не должен подниматься наверх. Вы меня поняли?
– Приказать людям занять посты для срочного оставления лодки, сэр?
– Нет, вы взорвете подрывные заряды. Вот и все.
– Есть, сэр! – Джон бросил на меня мрачный взгляд, и я понял, что он выполнит мой приказ...
Фонтаны брызг ударили мне в лицо, как только я поднялся на мостик, соленая вода защипала губы. Остров Двух кривых дюн, выглядевший таким угрюмым в перископ, сейчас, окруженный огромными бушующими волнами, казался просто страшным. «Форель» словно застряла в хаосе вспененной воды. Я не смог разглядеть всего корпуса лодки и остался доволен: вахтенные на АПЛI должны были обладать слишком уж острым зрением, чтобы обнаружить нас, ну а радиолокатор ведь был ее ахиллесовой пятой. Я почувствовал себя спокойнее. Ощущение полного одиночества среди бушующего моря и близости пустыни вытеснило страх перед АПЛI.
– Курс один-один-ноль! – приказал я по переговорной трубе.
«Форель» шла по почти неразличимому в кипящей воде каналу. Пена хлестала через медленно плывущую лодку. Земля слева была так близко, что даже в призрачном свете луны я мог различать кустарник на волнистых дюнах берега.
...Я не сводил глаз с юго-запада – там, во внутренней гавани, должна стоять сейчас АПЛI. Нам оставалось идти мили полторы, а потом...
– Боевая тревогам – скомандовал я. – Приготовить все торпедные аппараты. Установить торпеды на четыре и шесть футов. Орудийной прислуге быть в готовности. Открывать огонь по моему приказу.
– Есть, сэр! – донесся до меня голос Джона.
Я снова несколько изменил курс, посколоку канал делал последний перед гаванью поворот. Сердце колотилось отчаянно: у нас не оставалось иного выбора: или все, или ничего.
Но что это?! Я напряг зрение и не поверил собственным глазам: почти на одном уровне с высотой прилива между лодкой и берегом шла прямая отчетливая линия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
...Наступила ночь, прежде чем я остановился на окончательном варианте нового плана атаки, из двух возможных: или идти в надводном положении, рискуя быть обнаруженным и тогда почти наверняка потопленным АПЛI (маневрировать мне было негде), или двигаться на перископной глубине, используя для ориентировки скалу Саймона и холм с тремя вершинами. Я еще раз взглянул на карту и невольно поежился: один неправильно понятый или недостаточно быстро выполненный приказ, и «Форель» окажется зажатой между отмелями и страшными рифами. Нет, я поведу лодку в надводном положении. Как только «Форель» войдет в гавань, АПЛI получит почти в упор торпедный залп. «Ну что ж, решено!» – мрачно подумал я и, отбросив циркуль, рассмеялся. Подняв глаза, я увидел, что Джон удивленно смотрит на меня. Я не заметил, как он вошел. Наверно, он воспринял мой смех как еще одно подтверждение того, что командир окончательно спятил.
– Что тебе? – резко спросил я.
– Послушай. Джеффри... – запинаясь, начал он. – Ты не спал двое суток. Отдохни хоть немного. Я дам курс на Саймонстаун, если ты скажешь мне, где мы сейчас находимся.
– Я разработал новый план атаки и не хочу, чтобы он тоже сорвался.
Джон не удержался от жеста отчаяния.
– А что же мы атаковали раньше?
– Самого опасного врага в самых опасных водах в мире.
Джон изумленно взглянул на меня, а я быстро прошел мимо него в центральный пост.
– Занять посты для всплытия! Двадцать футов. Поднять перископ! Обе машины вперед. Скорость – шесть узлов.
На глубине в шестьдесят футов «Форель» несколько раз сильно качнулась, но на двадцати она выровнялась.
Присмотревшись, я увидел белое острие скалы Саймона. А по пеленгу 150 градусов был виден трехглавый холм.
«Форель» направилась к острову Двух кривых дюн.
Я поднял перископ еще выше. Моему взору открылось устрашающее зрелище. Огромные волны, вздымаемые сильным юго-западным ветром, яростно бились на барах, словно оскаленные клыки, сторожившие вход в канал. Вокруг них пенилась вода.
– Операторы на шумопеленгаторе и гадролокаторе докладывают о шумах слева, справа и спереди, сэр, – сухо доложил Джон.
– Выключить эти проклятые приборы! – крикнул я.
– Слушаюсь, сэр!
– Курс 320 градусов. Три-два-ноль.
Джон чуть не вскрикнул от удивления.
– Три-два-ноль?! – тихо переспросил он и, не ожидая ответа, распорядился: – Рулевой, курс три-два-ноль!
«Форель» начала поворачивать, и я, затаив дыхание, стал ожидать толчка, который означал бы наш конец. Но толчка не последовало. У всех, находившихся на центральном посту, нервы были напряжены до предела.
Кипящая вода над нами бесновалась еще сильнее. Я нигде не увидел спокойных участков моря и понял, что надо снова менять направление лодки.
– Курс три-ноль.
– Слушаюсь, сэр, три-ноль, – подтвердил Джон, и в его голосе отразилось растущее беспокойство, охватившее каждого, кто находился на борту «Форели» и понимал, какие виражи и зигзаги делает она. – Сэр... – обратился он ко мне, делая шаг вперед.
«Черт возьми, – подумал я. – Сейчас самый подходящий момент рассеять его сомнения относительно моего рассудка».
Я отошел от перископа и жестом приказал Джону занять мое место. Джон прильнул к окулярам. Все, кто был рядом, не сводили с него глаз, и все заметили, как побелело его лицо. После того как он дважды обвел перископ по кругу, я тронул его за плечо, и он отошел от прибора с видом человека, потрясенного виденным.
– Благодарю вас, сэр, – сказал он.
Я снова изменил курс и едва успел произнести «Самый малый вперед!», как лодка вздрогнула, словно ее толкнул кто-то невидимый. «Форель» накренилась и замерла на месте. Тщательно обозревая в перископ море, я понял, что произошло. В канал из боковой протоки стекала огромная масса воды, накапливавшейся там лишь во время большого прилива. Наше положение было хотя и серьезным, но не безнадежным.
– Продуть главные цистерны! – подал я команду.
«Форель» вздрогнула, на какое-то мгновение неподвижно повисла в воде, потом словно прыгнула к поверхности. После всех пережитых нами неприятностей я уже почти спокойно выслушал доклад, что у нас повреждены горизонтальные рули.
Теперь волей-неволей приходилось идти в надводном положении, уповая на то, что нас не обнаружат до того, пока мы не нанесем удара. Взошла луна, и, если на АПЛI окажется внимательный вахтенный, нас ничто не спасет.
– Я сам буду управлять лодкой с мостика, – объявил я Джону, снимая с крючка свой старый бушлат, и уже начал было подниматься по трапу, когда вспомнил о категорическом приказе: «Вы уничтожите...»
– Поставьте взрыватели в подрывные заряды, – приказал я Джону. – Буду регулярно связываться с вами. Если в течение пяти минут вы от меня ничего не услышите, вы обязаны взорвать лодку. Никто не должен подниматься наверх. Вы меня поняли?
– Приказать людям занять посты для срочного оставления лодки, сэр?
– Нет, вы взорвете подрывные заряды. Вот и все.
– Есть, сэр! – Джон бросил на меня мрачный взгляд, и я понял, что он выполнит мой приказ...
Фонтаны брызг ударили мне в лицо, как только я поднялся на мостик, соленая вода защипала губы. Остров Двух кривых дюн, выглядевший таким угрюмым в перископ, сейчас, окруженный огромными бушующими волнами, казался просто страшным. «Форель» словно застряла в хаосе вспененной воды. Я не смог разглядеть всего корпуса лодки и остался доволен: вахтенные на АПЛI должны были обладать слишком уж острым зрением, чтобы обнаружить нас, ну а радиолокатор ведь был ее ахиллесовой пятой. Я почувствовал себя спокойнее. Ощущение полного одиночества среди бушующего моря и близости пустыни вытеснило страх перед АПЛI.
– Курс один-один-ноль! – приказал я по переговорной трубе.
«Форель» шла по почти неразличимому в кипящей воде каналу. Пена хлестала через медленно плывущую лодку. Земля слева была так близко, что даже в призрачном свете луны я мог различать кустарник на волнистых дюнах берега.
...Я не сводил глаз с юго-запада – там, во внутренней гавани, должна стоять сейчас АПЛI. Нам оставалось идти мили полторы, а потом...
– Боевая тревогам – скомандовал я. – Приготовить все торпедные аппараты. Установить торпеды на четыре и шесть футов. Орудийной прислуге быть в готовности. Открывать огонь по моему приказу.
– Есть, сэр! – донесся до меня голос Джона.
Я снова несколько изменил курс, посколоку канал делал последний перед гаванью поворот. Сердце колотилось отчаянно: у нас не оставалось иного выбора: или все, или ничего.
Но что это?! Я напряг зрение и не поверил собственным глазам: почти на одном уровне с высотой прилива между лодкой и берегом шла прямая отчетливая линия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45