Конкэннон испытал неприятное ощущение в животе. Он положил на стол свою последнюю банкноту и встал.
– Большое спасибо за помощь, Белла.
– Не стоит благодарности, – ответила она, протягивая руку к его нетронутому виски.
Когда он переступал порог «Фанданго», Белла сунула пятидолларовую бумажку в корсаж, готовясь к сражению с поваром.

Однокомнатная хибарка Кэт Миллер стояла на каменистом склоне за мастерской Отто Майера. Сотни подобных домиков Конкэннон уже видел в горных городках, новых поселениях и повсюду, где собираются одинокие мужчины и отчаявшиеся женщины.
Конкэннон постучал, и ему открыла женщина в мешковатой розовой ночной рубашке. Она посмотрела на него усталым безучастным взглядом.
– Приходите позже, – сказала она. – Пацан у меня болеет.
Из глубины хибарки донесся крик младенца.
– Я по другому поводу, – сказал Конкэннон. – Позвольте поговорить с вами о вашем муже?
– Эйб? – Она испуганно прикрыла рот рукой. – С ним что-то стряслось? Несчастный случай?
– Нет. Я ищу его по делу. Если вам известно, где его можно…
Она покачала головой:
– Эйба нет. Он уехал. Я не знаю, где он.
– Надеюсь, он вскоре сообщит о себе.
При мысли о том, что муж может написать ей письмо, Кэт Миллер чуть не улыбнулась. Но малыш опять закричал, и она собралась закрывать дверь.
– Нет, я ничего не знаю. Эйб никогда не пишет писем.
– Может быть, у него есть друзья, – быстро проговорил Конкэннон, когда дверь уже почти закрылась. – Кто-нибудь, кто мог бы помочь мне?
– Нет, – сказала она с безграничной усталостью. – Нет у него друзей. Ни одного.
Дверь захлопнулась.
«Попытаться все же стоило», – подумал Конкэннон и вернулся в мастерскую Отто Майера, но нефтяника там уже не было.
Конкэннон внезапно ощутил странное неприятное чувство, которое рано или поздно познает каждый полицейский. Он почувствовал затылком холодное дыхание беды. «Мне бы сейчас хорошее ружье, – подумал он, – доброго коня и надежного напарника вроде Рэя Алларда».
Он стоял посреди мастерской Майера с пустой головой, отсутствующим взглядом, в полузабытьи, и пытался вспомнить, когда в последний раз спал в удобной кровати.
– Я уже не тот, что раньше, – услышал он собственный голос, обращавшийся к пустым стенам. – Эта работа для молодых. Мне лучше заняться чем-то другим…
Он подошел к баку с пенистой водой и обрызгал себе лицо, затем сел на бочонок рядом с остывающей печью и заставил себя думать о Майере. Но вскоре его мысли, точно по волшебству, вернулись в Оклахома-Сити. Он оказался наедине с Атеной Аллард и не видел ничего кроме ее серьезного и печального лица. На мгновение он будто вновь стал молодым, и ему начали приходить в голову мысли, достойные влюбленного школьника, мысли, которых он сам устыдился бы в другое время. Через минуту его окончательно одолел сон и он провалился в темноту и тишину.
Прошло несколько минут, или несколько часов: он не мог следить за временем. Наконец где-то далеко, как ему казалось, он услышал грубый раскатистый смех.
– Проснись, Конкэннон! У нас полно забот: пришло время свести счеты.
Конкэннон с трудом открыл глаза. Оказалось, что он лежит, почти что согнувшись пополам. Спина болела, во рту пересохло, голова была словно набита ватой. Чья-то рука схватила его за плечо и заставила подняться; перед ним возникло злобное лицо рыжеволосого Тюрка.
Конкэннон машинально потянулся к «тридцать восьмому», но кобура была пуста. «Кольта» за поясом тоже не оказалось.
Рядом с Тюрком стоял Крой. Он почесывался и был почти весел.
– Скоро стемнеет, – сказал он Отто Майеру. – Так что пока нам делать нечего. Будем сидеть здесь.
Тюрк поднял ружье, приставил холодный ствол ко лбу Конкэннона и улыбнулся.
– Мне неохота ждать. Я его убью.
– Погоди, – терпеливо сказал Крой. – Наступит ночь, мы его увезем отсюда – вот тогда и убьешь.
Отто Майер смотрел на всех троих, нахмурив брови, потом сказал:
– Мне не нравится, что вы держите его у меня в мастерской.
– Но это только до ночи, – сказал Крой. – Потом мы его заберем и распрощаемся с тобой.
Тюрк злобно сплюнул и сказал:
– Я за то, чтобы убить его прямо сейчас.
– Нет! – торопливо возразил Майер. – Не надо крови. Иначе сюда набежит целая орава полицейских. Хотите убивать – увозите.
– Он прав, – сказал Крой сообщнику. – У них в городке все тихо, спокойно. Если что – поднимется страшный шум, а нам это ни к чему.
Тюрк не двигался, держа палец на спусковом крючке, Конкэннон затаил дыхание, ему даже показалось, что сердце его перестало биться. Затем бандит очень медленно отвел ружье в сторону.
– Ладно. Мы подождем, Конкэннон. Подожди и ты.
– Веревки у вас есть? – спросил Крой у Майера. Они связали Конкэннона по рукам и ногам.
– Сунь ему тряпку в рот, чтоб не орал, – сказал Крой. – И запри двери. До нашего отъезда твоя мастерская закрыта, понял, Майер?
Тюрк с удовольствием запихнул Конкэннону в рот грязную тряпку и присел рядом, пытаясь прочесть страх в глазах пленника.
– Ну, что, детектив? Надо было слушать нас тогда, в Оклахома-Сити. Но такие, как ты, никогда не слушают…
– Оставь его в покое, – устало сказал Крой. – Потом повеселишься.
– Потом, потом, – проворчал Тюрк. – Всегда ты так…
В голове Конкэннона начала понемногу вырисовываться цепь прошедших событий. Сомкнув веки и отгородившись от искаженного лица Тюрка, от звуков и запахов, он попытался собрать воедино все элементы головоломки.
Теперь было ясно, что Тюрк и Крой прибыли в Дип-Форк раньше него. Значит, им была заранее известна цель его поездки… К тому же они знали, что он будет встречаться с Майером. Поэтому они разыскали Майера заблаговременно и подкупили его. Теперь следовало выяснить, откуда у них появились эти сведения и кто ввел их в курс дела.
Изучение этой задачи Конкэннон решил отложить на будущее. Открыв глаза, он увидел, что Тюрк стоит у окна и угрюмо смотрит на улицу. Крой стоял посреди мастерской; Отто Майер нервно расхаживал взад-вперед.
– Я никак не предполагал, что все так обернется, – сказал он Конкэннону. – Я не знал, что они собираются вас убить…
Крой посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал.
– Они утверждали, что просто хотят поговорить с вами по делу, – смущенно продолжал Майер. – А мне нужны были деньги. Собственно говоря, в их словах не было ничего подозрительного…
– Помолчи, – равнодушно сказал Крой.
– Почему всем так вдруг понадобился этот Эйб Миллер? – плаксиво сказал Майер.
– Чем меньше будешь об этом знать, тем больше проживешь, – сказал Крой.
Лицо Майера приняло сокрушенное выражение. Он хотел что-то сказать, но передумал, пожал плечами и снова заходил по мастерской. Солнце должно было скрыться через какие-нибудь полчаса.
Тюрк отошел от окна и приблизился к Конкэннону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36