— Очень жаль, — подмигнул пациент. — Очень жаль! Вам ведь, наверное, идет купальник…
Когда он в сопровождении медиков скрылся за створками лифта, девушка вернулась обратно «номер». Переставила посуду на тумбочке, потом перешла к постели.
Однако, не успела она откинуть одеяло, чтобы сменить белье, как за спиной послышались шаги:
— Маша… Маша?
— Что тебе надо? Иди, охраняй!
— Машенька, это самое… — Володя, боец славного СОБРа, стоял совсем рядом и жадно, как внаваждении, разглядывал загорелые ноги и обтянутый белым халатиком зад медицинской сестры. — Мы, вроде, одни остались?
Девушка сделала вид, что не понимает:
— Ну и что?
Володя сглотнул слюну и подошел ближе:
— Давай, а? Давай? Чего ты?
— Чего дать-то? — Маша развернулась и села на крешек постели.
Она выглядела очень соблазнительно, к тому же прекрасно сознавала это. Впрочем, и парень был симпатичный: настоящий самец, косая сажень в плечах, сероглазый, со шрамом на подбородке.
— Может, укольчик тебе надо сделать? Успокоительный?
Вместо ответа Володя схватил её в охапку и тяжело задышал:
— Ага, укольчик… Укольчик надо. Как обычно!
Девушка попробовала вывернуться:
— Пусти, дурак! Задушишь…
Но парень уже остервенело дергал пуговицы её халата:
— Машенька… Маша…
— Осторожнее! Порвешь ведь совсем…
— Ну, Маша… Чего ты? Ну, пожалуйста!
— Смотри, времени же совсем нет… До ночи не потерпеть?
— Я в восемь сменяюсь.
— Уважительная причина… — хихикнула медсестра, все ещё уворачиваясь от губ Володи. — Ладно, уговорил… Двери-то хоть заперты?
— Заперты. Услышим, если что.
— Ох, дурачок… Дурачок ты мой!
Дальше ей стало не до разговоров — огромный Володя повалил девушку на постель, ещё теплую после Андрея Ивановича.
Некоторое время воздух в палате был до краев наполнен только рычанием, стонами и скрипом пружин. В конце концов многопудовый собровец оказался лежащим на спине, а сестра милосердия пристроилась у кровати так, что лица их соприкасались. Затем Машины губы поползли вниз по телу партнера — вдоль шеи, груди, живота…
Обоим стало так хорошо, что ни парень, ни девушка даже не обратили внимания на доносящийся из-за окна стрекот мотоциклетного моторчика. Звук этот нарастал, приближался — и как раз в тот момент, когда они достигли высшей точки наслаждения друг другом, что-то ударило по стеклу, и мир вокруг разорвался огненной каруселью.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Я верю в случай. Судьба — это длинный
случай, который может переменить все.»
Михаил Державин
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В сущности, Геннадий Алексеевич считался среди друзей и коллег по милицейской службе вполне интеллигентным человеком. И сын, и дочь его давно закончили институты, сам генерал имел хоть и заочное, но все же высшее образование, раз в два-три месяца выбирался с супругой в театр — а к тому же, кроме газет, почитывал изредка ещё и разные модные книжки.
В домашнем кругу он не так уж часто ругался матом, но вот с подчиненными предпочитал не церемониться, полагая, что иного языка они все равно не понимают.
Вот и сейчас генерал выражения выбирать не стал:
— Ну что, блядь, допрыгались? Мать вашу…
Савицкий сделал несколько шагов от двери и замер посреди кабинета. Ковровая дорожка под его ногами слегка спружинила.
— Только бумажки писать умеете, дармоеды!
Папка с оперативно-поисковым делом вдруг показалась Савицкому непривычно тяжелой и влажной от пота. Как-то вдруг само собой возникло желание взять её пальцами за края, и опустить со всего размаха на лысеющий череп начальника.
Видимо, что-то этакое во взгляде капитана Геннадий Алексеевич уловил — потому что оборвал себя на середине фразы, и махнул рукой:
— Чего встал? Садись…
Савицкий подошел к столу, положил ОПД и занял место наискосок от генерала.
Возникла пауза. Олег не знал, с чего начать, а хозяин кабинета не спешил задавать вопросы. Наконец, начальник Управления будто нехотя разлепил губы:
— Докладывайте. Ну?
Капитан решил начать с самой свежей информации:
— Сегодня утром дело по санаторию присоединили к нашему. Прокурор постановление подписал.
— Это я уже знаю. Еще что?
— Больше, в общем-то, ничего нового… Следы колес с того места, где он стартовал, пока на экспертизе, оружие и остатки летательного аппарата тоже. А по отпечаткам пальцев результатов нет и, видимо, не будет — все специальным химическим составом обработано.
— Прямо, Голливуд… мать его! — Геннадий Алексеевич в сердцах скомкал и отшвырнул в корзину какую-то казенную бумажку.
Савицкий продолжал докладывать:
— Оперативники вместе с участковыми инспекторами ищут свидетелей из числа местных жителей и работников окрестных предприятий, но… Район курортный, а сейчас не сезон — народу поблизости от санатория почти не было. Да, вот ещё что! Товарищ генерал, начальник РУВД спрашивал, можно ли им дать обьявление по телевидению? И в газеты — может, кто-то из проезжавших по трассе что-нибудь видел! Или, там, грибники какие-нибудь, рыболовы…
— Грибники? — Хмыкнул собеседник, глянув за окно. — В газеты… Да пусть дает! Все равно уже шила в мешке не утаишь.
И повторил таки тоном, будто во всем виноват именно собеседник:
— Доигрались?
Не зная, что следует отвечать на такой вопрос, Савицкий решил продолжить с того места, на котором остановился:
— Вы же помните, сначала планировалось спихнуть это дело в Следственное управление ФСБ. Все-таки, террористический акт… Но ничего не вышло. Хотя, мы даже предварительное заключение экспертов получили — там ведь черным по белому напечатано, что по почерку и по использованным технологиям это работа профессионалов, людей из спецслужб. Либо наших, либо нет…
— Ну, и чем все кончилось?
— Отфутболили назад! Дескать, нет достаточных оснований полагать, что стрелявший метился именно в конкретное окно и имел намерение убить кого-либо персонально… А без этого, понимаете ли, его действия могут быть квалифицированы, как злостное хулиганство, повлекшее случайную смерть двух человек.
— А что городская прокуратура?
— Утерлись… — развел руками Олег.
— Вот, с-сукины дети — чекисты! Как раньше от них толку не было, так и сейчас ни черта делать не желают. Штирлицы, драть их в душу… охотники за шпионами.
— В общем, «возбудили» дело по чисто милицейской подследственности… — Савицкий испытал некоторое облегчение от того, что генеральский гнев хоть на какое-то время переключился с него на «старших братьев» из Управления ФСБ:
— И хоть его наша оперативно-следственная группа забрала, формально оно все равно там, в районе повиснет.
— «Повиснет»… Слово-то какое!
Олег замолчал, и хозяин кабинета посчитал необходимым уточнить:
— У вас все, товарищ капитан? Видимо, все… Неужели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71