Концерт прошел не очень удачно — не тот контингент, да и фонограмма во втором отделении подвела. Но банкет строители закатили отменный, и общей картины стремительного восхождения группы к вершинам шоу-бизнеса этот маленький провальчик не испортил.
Название ансамблю Аркадий придумал сам и команду подобрал классную. Еще три года тому назад никто не мог предположить, что все так удачно сложится — найдется спонсор, объявится соло-гитара из некогда легендарного коллектива, удастся перетащить длинноногую, грудастую солистку из Воронежа. И не на безрыбье ведь стали восходить — групп в Москве пруд пруди, да каких! А тут половина и грамоты нотной как следует не изучила.
Поначалу не находился свой стиль, сказывалась несыгранность, разные взгляды на музыку и жизнь мешали работать. Пришлось избавиться от некоторых поборников «высокого искусства», а вместо «лица необщего выраженья» придумать наглую рожу, весьма противную, но потому броскую и запоминающуюся. Причина долгой раскачки вскрылась сама собой. Стихи Тютчева и сонеты Шекспира, навязанные грамотеями, с этой рожей рознились; музыка, написанная профессионалами для других, не звучала; дешевая отечественная аппаратура и вовсе не сулила успеха. Потом Черепанов рискнул написать текст сам, сыграли для пробы — и зазвучало, и понеслось, покатило!
Полтора года ребята мыкались по клубам и окраинным дискотекам, со случайными подпевалами-стяжателями, на аляповато сработанных народными умельцами гитарах, пионерским барабаном — как вспомнишь, так вздрогнешь! Но вот теперь — тьфу! тьфу! тьфу! Последние две недели показали: жить «Мигу удачи» суждено не один миг и, похоже, весьма неплохо. Четыре концерта в следующем месяце, третье место на телеконкурсе ВИА — и это в самом начале пути, едва три года минуло со дня основания.
Две песни, авторство которых принадлежало ему, Аркадию Черепанову, обеспечили прорыв. В текстильном институте ошалевшие от восторга студенточки бросали на сцену цветы и пикантные детали туалета. Все шло к тому, чтобы на летние гастроли «Миг» поехал в окружении фанов, как и подобает солидному, уважающему себя коллективу.
Электричка застряла на переезде и опоздала на двадцать минут. Впрочем, Черепанов на часы не смотрел. Он просто зашагал в конец перрона, в темноту, срезая углы по пути к своему дому.
Квартира досталась ему от матери-алкоголички, которая отошла в мир иной где-то в районном ЛТП. Вернувшись из армии, он уже не застал ее в живых и, по правде говоря, не очень-то убивался. Мамаша, царство ей небесное (хотя вряд ли такие туда попадают), была, конечно, та еще. Хотел учиться музыке — не позволила, накопил денег на магнитофон, а она возьми да и обнаружь тайничок — только магнитофон и видели! Все пропила, неделю гуляла, сожителей водила, пока участковый не вмешался.
Доармейскую свою жизнь Черепанов старался не вспоминать. И то сказать, что это была за жизнь? Ежевечерние попойки, драки, девки неприкаянные, такие же, как он сам, обшарпанные гитары, шесть приводов в детскую комнату до восьмого класса. Потом ПТУ, учился на краснодеревщика, бросил, полгода вообще дома не появлялся — оборудовал себе конуру в брошенном щелястом вагоне.
Теперь он твердо знал, зачем живет. Деньги, которые принесут славу, и слава, которая будет приносить деньги — такое сформировалось у него жизненное кредо. Все чаще и чаще возникали в его воображении классная тачка, квартира в столице, дорогие кабаки, влиятельное окружение. И ничего зазорного, аморального или предосудительного Черепанов в своих мечтах не видел, потому что считал их такими же естественными, как дыхание. Он был уверен: такие мысли посещают всех без исключения, но не все способны этого добиться. Но уж коли подфартило — надо не останавливаться, идти вперед, хотя бы и напролом. Пусть неудачник плачет!
В ночном киоске Черепанов купил бутылку вермута, пачку
«Данхилл» и банку тресковой печенки. У киоска стояла нищенка. При виде этих попрошаек Черепанову хотелось плеваться. Он не понимал, как это другие им подают. Была б его воля, он бы уничтожил эти отбросы человечества.
Молодой честолюбец прошел не по двору, хотя так было ближе, а по центральной улочке микрорайона. В последнее время он стал замечать, что земляки его узнают. Может, это только казалось, но все равно было приятно — признание не за горами, еще гордиться будут тем, что ходили с ним по одним улицам. Теперь, когда удача улыбалась ему во все тридцать два зуба, хотелось, чтобы миг ее длился как можно дольше.
О том, что сегодня Черепанов вернется поздно, Убийца знал: он был на первом отделении его концерта в ДК строителей. Дикие звуки и дебильные слова усилили ненависть. Безмозглый и бездарный подонок лез к славе и богатству, отринув стыд, совесть, элементарную брезгливость. Впрочем, тщетно искать сих материй в мире, где их не может быть, потому что не может быть никогда.
Концерт должен был стать для Черепанова последним, вечер этот — тоже: подготовка к убийству одноклеточного существа и так заняла слишком много времени.
Машину Убийца оставил во дворе соседнего с черепановским дома. Для того чтобы попасть во двор, нужно было выйти на улицу и обойти дом вокруг. Но мститель давно подготовил другой путь отступления. Из подвала во двор вела вечно запертая на ключ дверь, нужно было только спуститься на пролет ниже первого этажа. Ключ Убийца давно изготовил и носил в заднем кармане брюк. В кармане куртки лежали надежные отмычки от примитивных замков квартиры. Их уже удалось проверить, когда хозяина дома не было.
Туфли, обутые поверх «боксерок» с пропитанными кайеннской смесью подошвами, из-за непогоды Убийца снял в подъезде. Туфли отправились в целлофановый пакет, затем в сумку из черной кирзы. Руки он смазал специальным составом еще в машине; тюбик с мизинец величиной стоил баснословно дорого, зато об отпечатках пальцев можно было не беспокоиться. Теперь прежде всего следовало пройти незамеченным по лестнице. К счастью, лифт работал исправно, и даже обитатели второго этажа предпочитали лишний раз не тыкаться в темноте. «Надо б лампочку повесить: денег все не соберем…» Бесшумно преодолев двенадцать пролетов, Убийца притаился, прислушался и, не скрипнув заранее смазанной дверью в вестибюль, через несколько секунд оказался перед крашеной фанерной дверью двадцать четвертой квартиры, где проживал Черепанов. Пока возился с нижним замком, кто-то дважды вызывал лифт. И хотя мститель знал наверняка, что Черепанов приедет через час последней электричкой, всякий шум в столь позднее время заставлял вздрагивать.
Наконец Убийца вошел в квартиру, запер за собою дверь. Свет он включать не стал, тоненьким лучом фонарика ощупал пол в прихожей, тумбочку с телефоном;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Название ансамблю Аркадий придумал сам и команду подобрал классную. Еще три года тому назад никто не мог предположить, что все так удачно сложится — найдется спонсор, объявится соло-гитара из некогда легендарного коллектива, удастся перетащить длинноногую, грудастую солистку из Воронежа. И не на безрыбье ведь стали восходить — групп в Москве пруд пруди, да каких! А тут половина и грамоты нотной как следует не изучила.
Поначалу не находился свой стиль, сказывалась несыгранность, разные взгляды на музыку и жизнь мешали работать. Пришлось избавиться от некоторых поборников «высокого искусства», а вместо «лица необщего выраженья» придумать наглую рожу, весьма противную, но потому броскую и запоминающуюся. Причина долгой раскачки вскрылась сама собой. Стихи Тютчева и сонеты Шекспира, навязанные грамотеями, с этой рожей рознились; музыка, написанная профессионалами для других, не звучала; дешевая отечественная аппаратура и вовсе не сулила успеха. Потом Черепанов рискнул написать текст сам, сыграли для пробы — и зазвучало, и понеслось, покатило!
Полтора года ребята мыкались по клубам и окраинным дискотекам, со случайными подпевалами-стяжателями, на аляповато сработанных народными умельцами гитарах, пионерским барабаном — как вспомнишь, так вздрогнешь! Но вот теперь — тьфу! тьфу! тьфу! Последние две недели показали: жить «Мигу удачи» суждено не один миг и, похоже, весьма неплохо. Четыре концерта в следующем месяце, третье место на телеконкурсе ВИА — и это в самом начале пути, едва три года минуло со дня основания.
Две песни, авторство которых принадлежало ему, Аркадию Черепанову, обеспечили прорыв. В текстильном институте ошалевшие от восторга студенточки бросали на сцену цветы и пикантные детали туалета. Все шло к тому, чтобы на летние гастроли «Миг» поехал в окружении фанов, как и подобает солидному, уважающему себя коллективу.
Электричка застряла на переезде и опоздала на двадцать минут. Впрочем, Черепанов на часы не смотрел. Он просто зашагал в конец перрона, в темноту, срезая углы по пути к своему дому.
Квартира досталась ему от матери-алкоголички, которая отошла в мир иной где-то в районном ЛТП. Вернувшись из армии, он уже не застал ее в живых и, по правде говоря, не очень-то убивался. Мамаша, царство ей небесное (хотя вряд ли такие туда попадают), была, конечно, та еще. Хотел учиться музыке — не позволила, накопил денег на магнитофон, а она возьми да и обнаружь тайничок — только магнитофон и видели! Все пропила, неделю гуляла, сожителей водила, пока участковый не вмешался.
Доармейскую свою жизнь Черепанов старался не вспоминать. И то сказать, что это была за жизнь? Ежевечерние попойки, драки, девки неприкаянные, такие же, как он сам, обшарпанные гитары, шесть приводов в детскую комнату до восьмого класса. Потом ПТУ, учился на краснодеревщика, бросил, полгода вообще дома не появлялся — оборудовал себе конуру в брошенном щелястом вагоне.
Теперь он твердо знал, зачем живет. Деньги, которые принесут славу, и слава, которая будет приносить деньги — такое сформировалось у него жизненное кредо. Все чаще и чаще возникали в его воображении классная тачка, квартира в столице, дорогие кабаки, влиятельное окружение. И ничего зазорного, аморального или предосудительного Черепанов в своих мечтах не видел, потому что считал их такими же естественными, как дыхание. Он был уверен: такие мысли посещают всех без исключения, но не все способны этого добиться. Но уж коли подфартило — надо не останавливаться, идти вперед, хотя бы и напролом. Пусть неудачник плачет!
В ночном киоске Черепанов купил бутылку вермута, пачку
«Данхилл» и банку тресковой печенки. У киоска стояла нищенка. При виде этих попрошаек Черепанову хотелось плеваться. Он не понимал, как это другие им подают. Была б его воля, он бы уничтожил эти отбросы человечества.
Молодой честолюбец прошел не по двору, хотя так было ближе, а по центральной улочке микрорайона. В последнее время он стал замечать, что земляки его узнают. Может, это только казалось, но все равно было приятно — признание не за горами, еще гордиться будут тем, что ходили с ним по одним улицам. Теперь, когда удача улыбалась ему во все тридцать два зуба, хотелось, чтобы миг ее длился как можно дольше.
О том, что сегодня Черепанов вернется поздно, Убийца знал: он был на первом отделении его концерта в ДК строителей. Дикие звуки и дебильные слова усилили ненависть. Безмозглый и бездарный подонок лез к славе и богатству, отринув стыд, совесть, элементарную брезгливость. Впрочем, тщетно искать сих материй в мире, где их не может быть, потому что не может быть никогда.
Концерт должен был стать для Черепанова последним, вечер этот — тоже: подготовка к убийству одноклеточного существа и так заняла слишком много времени.
Машину Убийца оставил во дворе соседнего с черепановским дома. Для того чтобы попасть во двор, нужно было выйти на улицу и обойти дом вокруг. Но мститель давно подготовил другой путь отступления. Из подвала во двор вела вечно запертая на ключ дверь, нужно было только спуститься на пролет ниже первого этажа. Ключ Убийца давно изготовил и носил в заднем кармане брюк. В кармане куртки лежали надежные отмычки от примитивных замков квартиры. Их уже удалось проверить, когда хозяина дома не было.
Туфли, обутые поверх «боксерок» с пропитанными кайеннской смесью подошвами, из-за непогоды Убийца снял в подъезде. Туфли отправились в целлофановый пакет, затем в сумку из черной кирзы. Руки он смазал специальным составом еще в машине; тюбик с мизинец величиной стоил баснословно дорого, зато об отпечатках пальцев можно было не беспокоиться. Теперь прежде всего следовало пройти незамеченным по лестнице. К счастью, лифт работал исправно, и даже обитатели второго этажа предпочитали лишний раз не тыкаться в темноте. «Надо б лампочку повесить: денег все не соберем…» Бесшумно преодолев двенадцать пролетов, Убийца притаился, прислушался и, не скрипнув заранее смазанной дверью в вестибюль, через несколько секунд оказался перед крашеной фанерной дверью двадцать четвертой квартиры, где проживал Черепанов. Пока возился с нижним замком, кто-то дважды вызывал лифт. И хотя мститель знал наверняка, что Черепанов приедет через час последней электричкой, всякий шум в столь позднее время заставлял вздрагивать.
Наконец Убийца вошел в квартиру, запер за собою дверь. Свет он включать не стал, тоненьким лучом фонарика ощупал пол в прихожей, тумбочку с телефоном;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67