Для пущей безопасности он отправился обедать к матери. Улучив удобный момент, перевел стрелки кухонных часов на три часа вперед и положил таблетку снотворного в ее стакан с виноградным вином от Манишевича. Когда она через некоторое время начала клевать носом, он, обратив ее внимание на часы, показывавшие полночь, сказал:
— Уже полночь, мама. Я, пожалуй, останусь ночевать здесь.
Уложив старушку спать, он прокрался вниз и, сев в свою машину, двинул в сторону Уайт-плейнз.
И вот теперь он сидит в машине, припарковавшись в темной боковой улочке наискосок от парадного входа в свой магазин. Ночью «Маленький цветок» казался еще более унылым и заброшенным, чем днем. Днем он хоть и был так же пуст, но выглядел не так мрачно.
Вот так, скорчившись, он просидел в машине около часа, прежде чем увидел, что кто-то идет по пустынной улице торгового центра.
Он ожидал увидеть Моу Москалевича и Эрни Фламио, а вместо них увидал какого-то худосочного мальчишку с черными, как у трубочиста, руками, торчавшими из рукавов рваной тенниски, и в брюках, которые были коротки ему на два года и три дюйма.
Мальчишка остановился под фонарем. В ярком желтоватом свете Мартин разглядел, что тому было лет тринадцать. На голове у него была копна огненно-рыжих волос, а лицо, какие бывают на плакатах, призывающих неимущих отправлять своих детей в летние лагеря.
Мальчишка огляделся и нырнул в проулок между магазином Солли и соседним домом. Что это за пацан? Эти два поджигателя ничего не говорили о таком помощнике.
Только через несколько минут на улице появились быстро идущие Москалевич и Фламио. Не оглядываясь, без всяких колебаний, они резко свернули в проулок рядом с магазином. Солли Мартин удовлетворенно кивнул головой. Он одобрил эту идею: использовать мальца в качестве разведчика.
Задняя часть магазина Солли Мартина была не только незапертой, но оказалась распахнутой настежь, и Моу Москалевич недовольно заворчал. Этот молокосос Мартин оказался поц. То, что дверь не заперта, не заметил бы никто, а вот открытая дверь могла послужить для соседей поводом вызвать полицию.
Он уже хотел было сказать что-то Эрни Фламио, как вдруг услыхал в магазине какой-то звук и замер на месте. Потом повернулся к своему напарнику и приложил палец к губам. Фламио кивнул. Они прислушались.
* * *
Лестер Мак-Герл бросал газеты на пол через прилавок и при этом напевал что-то себе под нос. Это было его любимым занятием. Самым-самым любимым. Затем он стянул с полок знамена ООП, развернул их и бросил в угол. Поначалу, когда мальчик только вошел в магазин, он то и дело поглядывал на витрину, чтобы убедиться, что его никто не видит, но теперь он забыл об этой предосторожности. Он любил свое дело, и временами ему хотелось, чтобы кто-нибудь, проходя по улице, остановился посмотреть. Он бросил на пол еще несколько газет.
Стоявший за дверью Эрни Фламио шепотом сказал Моу Москалевичу:
— Он напевает «Я не хочу, чтобы весь мир сгорел».
— Нет, — сказал Москалевич, — это не то. Эта песенка называется «Мой прежний огонь».
— Ну, что-то в этом духе, — сказал Фламио. — А что он сейчас делает?
— Не знаю. — Москалевич присел возле двери на корточки. — Он совсем мальчишка.
— Может этот Мартин и его нанял?
— Нет, — ответил Москалевич. — По-моему, он работает сам по себе.
Поднявшись, Москалевич шагнул в дверь. Эрни Фламио, держа сумку, в которой была банка с бензином и кусок шпагата, пропитанного калийным нитратом, который выполнял роль запасного шнура, последовал за ним.
— Чем ты тут занимаешься? — спросил Москалевич, оказавшись у мальчишки за спиной.
Лестер Мак-Герл резко обернулся и увидел двух мужчин. Затем инстинктивно отступил назад. В слабых отблесках уличных фонарей, наполнявших магазин тусклым желтоватым светом, он увидел их лица. Это были взрослые, а взрослых он не любил. Вообще не любил. Этих двоих он никогда раньше не встречал, но физиономии такого типа видел. Он видел их в детских домах и приютах, и эти две рожи напомнили ему о сильных и грубых руках, которые столько лет награждали его тумаками. До недавнего времени. Пока он не нашел способ от всего этого избавиться.
Несмотря на разделявшее их расстояние, он уловил запах бензина, который эти двое принесли с собой, и тотчас же понял, зачем они здесь появились.
— Это мой пожар, — резко произнес он, продолжая пятиться. — Лучше вам уйти отсюда и оставить меня в покое.
* * *
Солли Мартин понимал, что делать этого не следует, но ему надоело ждать. А кроме того, ему хотелось знать, как устраиваются пожары.
Выйдя из машины, он двинулся к проулку, отделявшему его магазин от соседнего дома.
Задняя дверь магазина была открыта, Солли остановился и покачал головой. Ему ничего не было известно о заказных пожарах, однако он считал, что бросать дверь открытой по меньшей мере глупо, поскольку кто-нибудь мог это заметить и позвонить в полицию.
Подойдя к двери, он услыхал внутри голоса. Ему не понравилось, что они так громко разговаривают. Ему показалось, что так дела не делаются, и он решил отменить все это к чертовой матери, пока его не арестовали заодно с этими придурками. «Хрен с ним — решил он. — Это его деньги. И он сейчас войдет и скажет, чтобы они прекратили всю эту возню».
Ступив на порог, он увидел Москалевича и Фламио, стоявших всего в нескольких шагах спиной к нему. В углу помещения стоял мальчишка.
Но не успел Солли открыть рот, как заговорил Москалевич:
— Как это понимать, твой пожар? Нас наняли и заплатили за эту работу.
Они с Фламио двинулись вперед.
— Я вас предупреждаю, — услышал Солли голос мальчика.
Голос был совсем детский, нетвердый, неокрепший, что никак не вязалось с угрозой, которая прозвучала в его словах.
Фламио засмеялся.
— Ну и нахал! — сказал он. — Это ты предупреждаешь нас? Что будем делать с этим паршивцем, Моу?
— По-моему, нужно оставить его здесь, — ответил Москалевич.
— В последний раз предупреждаю! — проговорил паренек.
Фламио снова засмеялся.
Мальчик широко развел руками в стороны, словно собираясь взлететь.
* * *
Если бы Солли Мартин не видел этого своими собственными глазами, он никогда бы в такое не поверил.
В тот самый момент, когда Фламио и Москалевич бросились к нему, паренек развел руки в стороны.
Тело мальчика засветилось. Мартин видел, как сначала от него пошло какое-то слабое голубоватое сияние, как будто тело очутилось посреди газового пламени. Затем свечение усилилось, становясь ярче и окутывая мальчишку, точно какая-то спиритуальная аура. Москалевич и Фламио замерли посреди магазина, как вкопанные, а паренек тем временем вытянул руки вперед и растопырил пальцы. Свечение вокруг него стало меняться. Сперва оно приобрело фиолетовый оттенок, затем постепенно стало алеть, все сильнее и сильнее, все ярче и ярче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34