— До вокзала.
— Ну, тут рядом. Поехали!
Иван взял сумку с продуктами, они сели в машину и поехали.
— Восемь батонов насчитал. Делаешь бутерброды и по вещевым рынкам развозишь?
— Похоже?
— Не очень.
— Я мать-героиня. Десять ртов кормлю.
— Ты вообще на мать не похожа. Не представляю тебя с ребенком на руках, нежной и заботливой.
— Что ты понимаешь в нежности?
— Кое-что. А вообще, я не хотел тебя обидеть. Правда, тебя не очень-то и обидишь. Скорее наоборот.
— Бедненький, уже заплакал.
— Ну ладно, не ерепенься. За городом живешь?
— Отстань, прилипала!
— Вот тебе на! Она меня с ног сбила, я ее за это подвожу, и я же еще «прилипала»! Как вам это нравится?
— Тормози, приехали. Дальше я доковыляю.
— А за городом где живешь?
— Дачная. Слыхал?
— Конечно, но это же по Савеловской.
— Тебе-то что, а? Сумку подай.
Выйдя из машины, он подал ей сумку.
— Все, бывай, приятель. А вместо «спасибо» я тебе другое скажу. Глаза у тебя потрясающие, аж завидно. Никогда не видела у мужиков таких волшебных глаз. Прощай!
Иван долго смотрел ей вслед. Везет же некоторым мужикам! Какая женщина!
Один характер чего стоит. Он успел это понять за десять минут общения, а привокзальные менты ничего об Анне не знали, но они узнали о другом.
***
Николай и Степан вошли в крохотный кабинет, на двери которого висела табличка «Комната отдыха».
— Ну, Степа, кажется, мы нарвались на золотую жилу! Ты ни хрена в деле не рубишь! А я их раскусил, гадов! Меня чутье никогда не подводит. Он достал из кармана листовку, сорванную с доски объявлений. Над фотографиями Анны и Кешки крупным шрифтом было напечатано: «Внимание! Розыск!» — Эта баба с пацаном живет? — Степан растерянно кивнул в знак согласия. — Она, ему не мать. Ее можно обвинить в похищении ребенка. Баба с зоны сорвалась, понял? Мы можем ее сдать, но с этого ничего не поимеем. Лучше вычистить ее до дна и заставить работать на себя. У нас и здесь клиентов не меньше, чем на панели. Мы свой притон откроем.
Еще пяток таких телок захомутаем и будем королями.
— А место?
— Бомжатник разгоним. С него проку ноль, а притон — это хорошие бабки. Гениальная идея!
Мысль партнеру понравилась. Одержимые новыми планами, они направились в бомжатник. Анна тем временем раздавала продукты соседям.
Цыганка Аза сказала ей, что заходили менты, почуяли запах денег, Кешка слишком щедро себя ведет. Теперь они не отстанут, эти пиявки никогда не насыщаются. Кешка пытался успокоить Анну, но она поняла, что оставаться в бомжатнике слишком опасно. За две недели свободы и без того набралось много «хвостов». Побег плюс хвосты потянут еще годков на пять.
— Вон они идут! — Кешка указал пальцем в окно.
По платформе в сторону бомжатника шли двое в милицейской форме.
— Да, такие не угомонятся, — сказала Анна. — Аза права. Сиди здесь, я сейчас вернусь. Главное, не дрейфь и четко выполняй мои приказы. Иначе мы можем застрять в этом болоте надолго.
Анна исчезла. Хозяева вокзала и его окрестностей шли неторопливо, с довольными, самоуверенными физиономиями. Они вошли в купе и уселись на нижней полке. Кешка продолжал жевать свой бутерброд с колбасой и равнодушно поглядывал на ворон, скакавших по шпалам.
— Мамаша появилась? — спросил Степан.
— Сейчас придет. К соседке отошла.
В дверном проеме появилась Анна.
— Ух ты, какая телка!. — просвистел Николай. — Хороша! От этакой павы я и сам бы не отказался. Но ничего, мы свое наверстаем.
— С чем пожаловали, господа менты? — тихо спросила Анна.
— Хотим предложить тебе возглавить притон. Бомжатник разгоняем и вывешиваем красные фонари. Приведешь с собой десяток подружек с панели, и начинаем бизнес. Своих обслуживаете бесплатно, а с клиентов платите нам семьдесят процентов, тридцать оставляете себе. Клиентура — наша забота. Хотите брать с вокзала сами, ради Бога, мы прикроем. Тут всегда найдется, чем поживиться.
— Вы, мальчики, ошиблись адресом, я не по этой части.
— Мы знаем, по какой ты части. Не дурней паровоза. — Николай достал листовку и бросил ее на столик. — Вот по какой ты части. Но мы люди деловые и решили, что найдем с тобой общий язык. Что скажешь, Анюта?
Николай встал и, скаля желтые зубы, взял женщину за подбородок. Ответ оказался неожиданным. Колено Анны врезалось сержанту в пах. Он застыл с открытым ртом. Удар повторился, и сержант упал на колени. Анна скинула левой рукой с его головы фуражку, а правой приложила к лысине рукоятку пистолета «беретта». Все получилось так, как она хотела. Степан схватился за кобуру, но на него уже смотрел черный зрачок глушителя.
— И даже не думай. Сними пояс, положи на стол. Живо, ублюдок!
Пояс пришлось снять. Анна наотмашь ударила ему пистолетом в челюсть. Он развернулся и рухнул носом в угол. Анна сняла с его пояса наручники, свела руки «предпринимателей» за стальным держателем стола и защелкнула замок.
— Вот и ладненько, теперь они никуда не денутся!
Кешка довольно улыбался. И в кино ходить не надо, когда перед тобой живая Никита!
— Хватит скалиться, Иннокентий. Достань из сумки скотч.
Вторая пара наручников соединила руки пленников крест-накрест. Рты были заклеены скотчем, оружие и документы изъяты.
— Зачем тебе столько пистолетов, Аня? — спросил Кешка, собирая свой рюкзак.
— Выброшу. Зато этих хануриков за потерю оружия и документов вышвырнут из милиции. Сами теперь бомжами станут.
— Всех не вышвырнут. Их целая армия. Тараканы!
— Будет тебе рассуждать. Пора уходить.
— Куда теперь?
— За город. Живет там один дедуся, может, шалаш нам на кладбище выстроит. Там нам и место.
Кешка решил, что она шутит, Анна думала по-другому. Они задержались на пять минут, чтобы попрощаться с обитателями поезда, идущего в никуда. Кешка перешептывался со своими новыми друзьями Алямом и Рашидом, а потом они растаяли на уходящих в туман путях. Они не знали, точнее, Анна не знала, что эта история имела продолжение.
Мальчишки приоткрыли дверь купе, где беспомощно дергались стражи порядка, и бросили две шашки со слезоточивым газом. Дым валил из всех щелей, но на него никто не обращал внимания. Вагон опустел. У каждого нашлись свои дела на улице, и никто ничего не видел и не слышал.
***
Многого от встречи с полковником Корсаковым Ушаков не ожидал. В лучшем случае Корсаков установит личности бандитов, повинных в гибели его семьи. Но и без него Ушаков уже начал распутывать клубок, только энтузиазма у него не прибавилось. К этой знати ни с какой стороны не подступишься, тут особый ключик требовался.
Зайдя в кабинет, Ушаков поздоровался.
— Вы всегда улыбаетесь, Эммануил Антоныч. Легкая ирония на лице, и будьте довольны. Глядя на вас, никогда не знаешь, что вы скажете в следующий момент.
— Садись, Ваня. Новости есть, и они, что называется, емкие и неоднозначные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76