Старомодный портфель с потрескавшейся кожей завершали картинку. Вид периферийного бухгалтера жилконторы, если не обращать внимания на лицо, где стоял жирный штамп «Солдафон».
Сергей встал и протянул вошедшему руку.
— Рад видеть вас, дядя Виталик.
Москаленко подошел к парню и обнял его.
— Ну здравствуй, герой! Похож. Похож на отца-то. — Москаленко прослезился. — Такого мужика загубили.
Они сели за стол. Подполковник тут же разлил водку и поднял рюмку.
— Светлая память полковнику Зотову.
Не чокаясь выпили, сели, бросили в рот по куску ветчины.
— Времени у меня в обрез, Сережа. Машка мне уже рассказывала, как она устраивала тебе побег из психушки. Не вышло у Прибыткова замуровать сына Зотова в застенок. Он свое получил. Правда, будь моя воля, я бы его на дыбе сначала помучил, а потом бы в бочке с дерьмом утопил. Ну, да ладно. Послушай старую историю. Пора тебе знать, на чем смерть произрастает, что за почва ей нужна. Красивая почва, алмазная, а дает такие страшные лепестки. Лет шесть назад, когда я командовал воинской частью под Москвой, меня вызвал к себе начальник штаба округа, тогда еще генерал-майор Прибытков. Почему он мне доверился, я не знал еще, но разговор шел откровенный. Усадил он меня в кресло и сам сел. Глаза умные, добрые, свойские, мол, должности и звания по боку. Начал без виляния, а сразу в лоб: «Ты, Москаленко, служака добросовестный, я за тобой давно наблюдаю. Помотало тебя по гарнизонам от Сибири до Казахстана, и везде ты гордо нес звание офицера. Не избалован, не привередлив. Но сколько можно на человеке верхом ездить? Пора и совесть знать. В службе твоей некоторые изменения произойдут. Территория твоего объекта составляет тридцать гектаров, есть где развернуться. Теперь настали новые времена, люди живут по другим меркам. А почему мы должны отставать? Секретный ядерный институт имени Курчатова сдает в аренду два этажа лавочникам, торгующим презервативами и женскими лифчиками. Нам тоже поступило похожее предложение. Сегодня сейфы и банки — вещь ненадежная. Коммерсанты хотят хранить свою документацию там, где ее не достанут конкуренты. Наши объекты вполне подходят под хранилище. К тебе в часть с улицы не зайдешь. Надежней сейфа будет. Вот я и решил устроить такую базу тайников. Пусть сами копают себе ямки, мы подглядывать не станем, как кот Базилио и лиса Алиса. Но поле Дураков мы им предоставим». — «Но, там же шахты с ракетами!» — удивился я. «Мы составим для них карту, где нет шахт, и разобьем ее на квадраты, километр на километр. Пусть играют себе в песочек. Время от времени я буду посылать тебе курьеров под видом инспекторов. Провожать их в зону будешь лично, без оформления в особом отделе. По объекту они способны передвигаться в одиночку с помощью карты, выданной тобой. Карту составишь сам и разобьешь на квадраты, как договорились. Задачка несложная. Приезжает к тебе курьер с моей запиской, ты отвозишь его из штаба в зону, проводишь на территорию и отпускаешь на часок. Потом выводишь его и сажаешь на автобус в военном городке. За каждого курьера тебе пойдут начисления. Сколько, пока не знаю, но на хлеб с маслом хватит. Но и это еще не все, Виталий Семеныч. Я подал рапорт на улучшение жилищных условий для наших особо отличившихся офицеров. Ты вошел в тот список. Хватит тебе с женой в общагах жить. К весне квартиру в Москве получишь в новом кирпичном доме. Надеюсь, не забудешь на новоселье позвать?»
Я не спорил. Генерал приказал, мое дело выполнять. Так и началась у меня работа с курьерами и тайниками. Тогда я еще ничего не понимал. Прибытков приехал ко мне в полк с самого начала с делегацией. С ним было двое мужчин. Тогда на них напялили полковничьи мундиры для отвода глаз, но при следующих моих встречах с ними я уже знал, что один из них банкир, а второй работал в Министерстве финансов. Все шло как по маслу. Квартиру мне дали. Курьеры мне привозили конвертики с мздой. Живи и радуйся. Твой отец служил со мной вместе. Занимал должность начальника особого отдела, чекист, одним словом. Вот он и тебя по своим стопам потащил. Помню, что нам стоило протолкнуть тебя в разведшколу. Не загибаться же тебе в гарнизонной общаге. Ты, паренек, на удивление способным рос… Ну, да ладно, отвлекся.
И вот год спустя, приходит ко мне Коля, твой отец, и говорит такую вещь: «У нас на территории части солдаты клады находят. Гулял сержант из роты охраны по территории с овчаркой, посты проверял. Вдруг собака уткнулась носом в землю и давай копать. Сержант поначалу хотел усмирить пса, но тот скулил и рвался к яме. Парень заинтересовался, копнул сам и вытащил целлофановый пакет, а в нем жестяная коробка из-под леденцов, но только в ней леденцы несъедобные. Короче говоря, коробку сдали мне, находку я не фиксировал. Решил с тобой посоветоваться, что делать будем?»
Он достал из портфеля коробку, открыл ее и высыпал на стол груду стекляшек мутного цвета. С виду и впрямь на леденцы смахивали, но не ровные и крупные. «И что ты, Коля, из мелочей проблемы строишь, — говорю я. Мне что забот мало?» — «Мало, Виталик. Эта забота жизни стоить может. Я ведь на Урале родился, в самоцветах толк знаю. Даже на геологоразведовательный поступать хотел. И отец мой геологом был. В минералах толк знаю. Перед тобой, Виталик, лежат алмазы. Стоят они, даже не в обработанном виде, примерно полмиллиона долларов. Вот такие, брат мой, наши солдатики находочки приносят».
— Тут я, конечно, все понял. «Вот что, Коля. Историю алмазов мы проследить сможем». И я ему все рассказал. Искать заново тайник и прятать камни назад мы не стали. Николай передал коробку мне и велел хорошенько спрятать. Если все пройдет гладко, то мы решили камешки загнать сами. Николай сказал, что знает, как и кому можно предложить товар. Ну а если Прибытков лишится одного тайника, то не обеднеет. В конце концов, я не знал их места расположения и украсть ничего не мог. Не пойман — не вор. Я отвез алмазы в Москву и надежно спрятал. За год в зоне побывало несколько сотен курьеров.
Однажды, после совещания в штабе, где собирались командиры частей, ко мне подошел полковник Сорокин. Мы с ним старые кореша, одно училище заканчивали. Зашли в кабак, выпили, тут он мне и запел знакомую песенку: «Ты знаешь, Виталик, мне кажется, что скоро меня пришьют. Чует мой старый нос запах паленого. Полковника Караваева две недели назад грузовик сбил. Мокрое место осталось. За последний год четверо командиров частей Богу душу отдали. И все здоровые, молодые ребята. Смерть в автокатастрофе. Не хочет Прибытков, чтобы старая гвардия во главе частей стояла. Своими штабистами заменяет. Слишком много знаем». — «О чем ты, Алеша?» — спрашиваю я. «Брось, Виталик. Или ты хочешь сказать, что на твоем загоне нет могильников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Сергей встал и протянул вошедшему руку.
— Рад видеть вас, дядя Виталик.
Москаленко подошел к парню и обнял его.
— Ну здравствуй, герой! Похож. Похож на отца-то. — Москаленко прослезился. — Такого мужика загубили.
Они сели за стол. Подполковник тут же разлил водку и поднял рюмку.
— Светлая память полковнику Зотову.
Не чокаясь выпили, сели, бросили в рот по куску ветчины.
— Времени у меня в обрез, Сережа. Машка мне уже рассказывала, как она устраивала тебе побег из психушки. Не вышло у Прибыткова замуровать сына Зотова в застенок. Он свое получил. Правда, будь моя воля, я бы его на дыбе сначала помучил, а потом бы в бочке с дерьмом утопил. Ну, да ладно. Послушай старую историю. Пора тебе знать, на чем смерть произрастает, что за почва ей нужна. Красивая почва, алмазная, а дает такие страшные лепестки. Лет шесть назад, когда я командовал воинской частью под Москвой, меня вызвал к себе начальник штаба округа, тогда еще генерал-майор Прибытков. Почему он мне доверился, я не знал еще, но разговор шел откровенный. Усадил он меня в кресло и сам сел. Глаза умные, добрые, свойские, мол, должности и звания по боку. Начал без виляния, а сразу в лоб: «Ты, Москаленко, служака добросовестный, я за тобой давно наблюдаю. Помотало тебя по гарнизонам от Сибири до Казахстана, и везде ты гордо нес звание офицера. Не избалован, не привередлив. Но сколько можно на человеке верхом ездить? Пора и совесть знать. В службе твоей некоторые изменения произойдут. Территория твоего объекта составляет тридцать гектаров, есть где развернуться. Теперь настали новые времена, люди живут по другим меркам. А почему мы должны отставать? Секретный ядерный институт имени Курчатова сдает в аренду два этажа лавочникам, торгующим презервативами и женскими лифчиками. Нам тоже поступило похожее предложение. Сегодня сейфы и банки — вещь ненадежная. Коммерсанты хотят хранить свою документацию там, где ее не достанут конкуренты. Наши объекты вполне подходят под хранилище. К тебе в часть с улицы не зайдешь. Надежней сейфа будет. Вот я и решил устроить такую базу тайников. Пусть сами копают себе ямки, мы подглядывать не станем, как кот Базилио и лиса Алиса. Но поле Дураков мы им предоставим». — «Но, там же шахты с ракетами!» — удивился я. «Мы составим для них карту, где нет шахт, и разобьем ее на квадраты, километр на километр. Пусть играют себе в песочек. Время от времени я буду посылать тебе курьеров под видом инспекторов. Провожать их в зону будешь лично, без оформления в особом отделе. По объекту они способны передвигаться в одиночку с помощью карты, выданной тобой. Карту составишь сам и разобьешь на квадраты, как договорились. Задачка несложная. Приезжает к тебе курьер с моей запиской, ты отвозишь его из штаба в зону, проводишь на территорию и отпускаешь на часок. Потом выводишь его и сажаешь на автобус в военном городке. За каждого курьера тебе пойдут начисления. Сколько, пока не знаю, но на хлеб с маслом хватит. Но и это еще не все, Виталий Семеныч. Я подал рапорт на улучшение жилищных условий для наших особо отличившихся офицеров. Ты вошел в тот список. Хватит тебе с женой в общагах жить. К весне квартиру в Москве получишь в новом кирпичном доме. Надеюсь, не забудешь на новоселье позвать?»
Я не спорил. Генерал приказал, мое дело выполнять. Так и началась у меня работа с курьерами и тайниками. Тогда я еще ничего не понимал. Прибытков приехал ко мне в полк с самого начала с делегацией. С ним было двое мужчин. Тогда на них напялили полковничьи мундиры для отвода глаз, но при следующих моих встречах с ними я уже знал, что один из них банкир, а второй работал в Министерстве финансов. Все шло как по маслу. Квартиру мне дали. Курьеры мне привозили конвертики с мздой. Живи и радуйся. Твой отец служил со мной вместе. Занимал должность начальника особого отдела, чекист, одним словом. Вот он и тебя по своим стопам потащил. Помню, что нам стоило протолкнуть тебя в разведшколу. Не загибаться же тебе в гарнизонной общаге. Ты, паренек, на удивление способным рос… Ну, да ладно, отвлекся.
И вот год спустя, приходит ко мне Коля, твой отец, и говорит такую вещь: «У нас на территории части солдаты клады находят. Гулял сержант из роты охраны по территории с овчаркой, посты проверял. Вдруг собака уткнулась носом в землю и давай копать. Сержант поначалу хотел усмирить пса, но тот скулил и рвался к яме. Парень заинтересовался, копнул сам и вытащил целлофановый пакет, а в нем жестяная коробка из-под леденцов, но только в ней леденцы несъедобные. Короче говоря, коробку сдали мне, находку я не фиксировал. Решил с тобой посоветоваться, что делать будем?»
Он достал из портфеля коробку, открыл ее и высыпал на стол груду стекляшек мутного цвета. С виду и впрямь на леденцы смахивали, но не ровные и крупные. «И что ты, Коля, из мелочей проблемы строишь, — говорю я. Мне что забот мало?» — «Мало, Виталик. Эта забота жизни стоить может. Я ведь на Урале родился, в самоцветах толк знаю. Даже на геологоразведовательный поступать хотел. И отец мой геологом был. В минералах толк знаю. Перед тобой, Виталик, лежат алмазы. Стоят они, даже не в обработанном виде, примерно полмиллиона долларов. Вот такие, брат мой, наши солдатики находочки приносят».
— Тут я, конечно, все понял. «Вот что, Коля. Историю алмазов мы проследить сможем». И я ему все рассказал. Искать заново тайник и прятать камни назад мы не стали. Николай передал коробку мне и велел хорошенько спрятать. Если все пройдет гладко, то мы решили камешки загнать сами. Николай сказал, что знает, как и кому можно предложить товар. Ну а если Прибытков лишится одного тайника, то не обеднеет. В конце концов, я не знал их места расположения и украсть ничего не мог. Не пойман — не вор. Я отвез алмазы в Москву и надежно спрятал. За год в зоне побывало несколько сотен курьеров.
Однажды, после совещания в штабе, где собирались командиры частей, ко мне подошел полковник Сорокин. Мы с ним старые кореша, одно училище заканчивали. Зашли в кабак, выпили, тут он мне и запел знакомую песенку: «Ты знаешь, Виталик, мне кажется, что скоро меня пришьют. Чует мой старый нос запах паленого. Полковника Караваева две недели назад грузовик сбил. Мокрое место осталось. За последний год четверо командиров частей Богу душу отдали. И все здоровые, молодые ребята. Смерть в автокатастрофе. Не хочет Прибытков, чтобы старая гвардия во главе частей стояла. Своими штабистами заменяет. Слишком много знаем». — «О чем ты, Алеша?» — спрашиваю я. «Брось, Виталик. Или ты хочешь сказать, что на твоем загоне нет могильников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104