Уличные фонари, витрины магазинов, окна в квартирах, фары автомобилей...
К тому времени, когда на западном горизонте день угасал, город уже раскалялся докрасна, готовый вспыхнуть при первой же возможности.
Наилучшее время. Эрик Росс стоял у окна. Он жевал гамбургер и отхлебывал пиво из жестянки. Время от времени он вспоминал о еде. Время от времени он вспоминал и о сне. Ему было нужно и то, и другое, как любому механизму нужна энергия. Он ощущал себя не вполне самим собой. Он знал, кем он был, но не знал, кем мог бы стать. Неким созданием, сотканным из очертаний и образов, еще не вполне сформировавшимся, не полностью изменившимся. Пока еще... Он пытался разгадать, что происходит. Он наблюдал самого себя как бы со стороны, словно смотрел обрывки какого-то кинофильма.
* * *
Небо было темным, не считая светового вторжения города, на небольшом отдалении озарявшего все жемчужным и пронзительно розовым светом неона. Росс видел, как птица плавно соскользнула с верхушки холма, с этой выгодной позиции, глаза ее были устремлены на источник света, на этот полигон для отстрела. И твари, жившие там, росли и росли в поле ее зрения, и никто из них ни о чем не догадывался... Росс слышал посвист и хлопанье крыльев. Он следил за направлением птичьего взгляда.
Ястреб. Ангел мрака. Он сам.
* * *
Энджи поднесла чашку к губам. Кофе остыл. Она поставила чашку обратно на стол и взамен принесла себе бренди. С тех пор как дети улеглись спать, она почти не двигалась с места. В кухне было темно, если не считать отблесков, бросаемых светом с лестницы: ребятишки любили, когда она его не выключала. Энджи не надо было напрягать внимание, чтобы пройти от стола к буфету, где они держали бренди. Эти привычные тропки по дому она изучила как свои пять пальцев.
Энджи не знала, что ей делать. Ей не с кем было поговорить, не у кого попросить совета. Некуда пойти, нечего предпринять. И она так и сидела в темноте в окружении хорошо знакомых вещей. Детишки на втором этаже спали, за дверью, в саду, на неподстриженном газоне росли розы с, должно быть, уже поникшими головками. Время от времени наступал миг забвения, всего на секунду-другую. Обычно это было связано с мыслями о детях, о том, как они дурачатся в ванне, как просят за ужином дать им что-нибудь любимое... Но в основном все было именно так: она сидела одна-одинешенька и думала об Эрике. Думала о том, где же он. Думала, почему он убил так много народа.
* * *
Из мрака к свету. Этот образ возникал подобно воспоминанию о сне, когда он тебе снится. Некая неясная фигура снижалась, отвесно и стремительно, огромные крылья трепетали. Жертва сначала ощущала резкий поток воздуха, потом боль, ну а потом совсем ничего. И снова этот парящий полет, снова поиск... Непреклонный жесткий взор, непреклонная решимость.
Ну а потом, когда все позади, смотреть вниз, с этой удобной позиции, как наступает утро... Видящий, но невидимый, знающий, но неизвестный, и ему казалось, что он способен увидеть весь город, всю страну, весь земной шар.
Ястреб, озаренный солнцем. Самый яркий и самый лучший.
Глава 16
Джеймс Корт смерил Келли взглядом высокомерного портного и сказал:
– Я уже говорил с кем-то. Кажется, с кем-то более старшим по званию.
– Да, я знаю это. А теперь вы говорите со мной. – Едва сказав это, Кэлли тут же раскаялся. Да, ты думаешь, что он – скотина. Отлично. Но не стоит этого показывать. И, пытаясь исправить ошибку, Кэлли добавил: – Время у нас сейчас сложное.
Корт не привык прощать и резко произнес:
– Вы ничего не добьетесь, если не оставите подобный тон.
– Прошу прощения, – выдавил Кэлли, про себя обругав Корта сукиным сыном.
А тот невозмутимо посмотрел своему собеседнику прямо в глаза, и Кэлли опустил взгляд. Уважения было выказано, пожалуй, достаточно. Корт нажал на кнопку в корпусе стола и сказал:
– Ни с кем не соединять. – Потом он обрезал сигару и не спеша зажег ее, даже с несколько излишней тщательностью. – Так чего же вы хотите?
– Мы... Ну, на первой встрече мы задавали вам общие вопросы. Даже не общие, а обычные. Теперь мы возвращаемся назад. Надо сделать кое-что еще.
– Что значит «возвращаемся назад»?
– Пройдемся по всему этому еще разок.
– С другими намерениями?
– С другими вопросами.
– Но почему?
– Нас интересует, не пропустили ли мы что-нибудь.
– А вы полагаете, что пропустили?
– Не совсем так. – Кэлли попытался сказать нечто умиротворяющее. – Возможно, это будет бесцельной затеей. Но лучше все-таки попробовать.
– Ну и что же вы надеетесь отыскать?
– Точно не знаю. Неизвестно, можно ли вообще хоть что-нибудь отыскать. – При этом Кэлли подумал: «А если уж найдем, то надеюсь, тебе, ублюдок проклятый, не поздоровится».
– Это касается Сюзанны?
– Нет. То есть не только ее. Мы снова проверяем все, что связано с каждой... – Кэлли не договорил слово из соображений такта. Но Корта такт мало интересовал.
– Жертвой? – докончил он.
– Да.
– Продолжайте.
– Нам известно, что Сюзанна была связана с рядом организаций, которые многими считаются подрывными, – сказал Кэлли. – Но до сих пор мы не считали этот факт достаточно важным.
– А надо было считать? – покатал Корт сигару в зубах.
– Видимо, все же нет. Но мы решили присмотреться повнимательнее.
– К чему? Она что же, летела на самолете, потом доложила о прибытии, а какое-нибудь тайное общество прихлопнуло ее?
– Не совсем так, – улыбнулся Кэлли и подумал: «Это же твоя дочь, тварь! Твою родную дочь убили».
– Ну а что же тогда?
– Мы просто думаем, что может оказаться полезным побеседовать кое с кем из людей, с которыми она общалась. Мы знаем большинство из них. То есть мы знаем организаторов, знаем спонсоров, знаем руководителей разных ветвей и филиалов, теоретиков, кадровиков... Мы знаем, кто они такие. Но мы не знаем, с кем из них она была особенно близка. Кому может быть известно ее мнение по тому или иному вопросу. Видите ли, – Кэлли старался говорить так, будто он не хочет понапрасну тратить время важной персоны, – мы проводим такую проверку относительно всех, как я уже сказал. Первые опросы были шаблонными, а теперь у нас шаблон другого рода. Важно все, что вы могли бы мне сказать. Любое известное вам имя.
– Сюзанна была... – Тут сигара Корта вдруг слишком разгорелась, и он, послюнив кончик пальца, пригасил ее. – У вас есть дочь, Кэлли?
– Нет.
– М-да, отцы и дочери... – Корт грустно улыбнулся. – Что ж... У Фрейда есть одна теория...
– Итак, я слушаю, – сказал Кэлли, выругавшись про себя.
– Ну, если мне что-то нравилось, она это ненавидела. Было ли это связано с музыкой, театром, политикой – не важно. Если я хвалил что-либо, она это бранила. Что ж, возможно, я и делал что-нибудь не так. Нельзя было понять, действительно ли она так считает или говорит просто из духа противоречия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
К тому времени, когда на западном горизонте день угасал, город уже раскалялся докрасна, готовый вспыхнуть при первой же возможности.
Наилучшее время. Эрик Росс стоял у окна. Он жевал гамбургер и отхлебывал пиво из жестянки. Время от времени он вспоминал о еде. Время от времени он вспоминал и о сне. Ему было нужно и то, и другое, как любому механизму нужна энергия. Он ощущал себя не вполне самим собой. Он знал, кем он был, но не знал, кем мог бы стать. Неким созданием, сотканным из очертаний и образов, еще не вполне сформировавшимся, не полностью изменившимся. Пока еще... Он пытался разгадать, что происходит. Он наблюдал самого себя как бы со стороны, словно смотрел обрывки какого-то кинофильма.
* * *
Небо было темным, не считая светового вторжения города, на небольшом отдалении озарявшего все жемчужным и пронзительно розовым светом неона. Росс видел, как птица плавно соскользнула с верхушки холма, с этой выгодной позиции, глаза ее были устремлены на источник света, на этот полигон для отстрела. И твари, жившие там, росли и росли в поле ее зрения, и никто из них ни о чем не догадывался... Росс слышал посвист и хлопанье крыльев. Он следил за направлением птичьего взгляда.
Ястреб. Ангел мрака. Он сам.
* * *
Энджи поднесла чашку к губам. Кофе остыл. Она поставила чашку обратно на стол и взамен принесла себе бренди. С тех пор как дети улеглись спать, она почти не двигалась с места. В кухне было темно, если не считать отблесков, бросаемых светом с лестницы: ребятишки любили, когда она его не выключала. Энджи не надо было напрягать внимание, чтобы пройти от стола к буфету, где они держали бренди. Эти привычные тропки по дому она изучила как свои пять пальцев.
Энджи не знала, что ей делать. Ей не с кем было поговорить, не у кого попросить совета. Некуда пойти, нечего предпринять. И она так и сидела в темноте в окружении хорошо знакомых вещей. Детишки на втором этаже спали, за дверью, в саду, на неподстриженном газоне росли розы с, должно быть, уже поникшими головками. Время от времени наступал миг забвения, всего на секунду-другую. Обычно это было связано с мыслями о детях, о том, как они дурачатся в ванне, как просят за ужином дать им что-нибудь любимое... Но в основном все было именно так: она сидела одна-одинешенька и думала об Эрике. Думала о том, где же он. Думала, почему он убил так много народа.
* * *
Из мрака к свету. Этот образ возникал подобно воспоминанию о сне, когда он тебе снится. Некая неясная фигура снижалась, отвесно и стремительно, огромные крылья трепетали. Жертва сначала ощущала резкий поток воздуха, потом боль, ну а потом совсем ничего. И снова этот парящий полет, снова поиск... Непреклонный жесткий взор, непреклонная решимость.
Ну а потом, когда все позади, смотреть вниз, с этой удобной позиции, как наступает утро... Видящий, но невидимый, знающий, но неизвестный, и ему казалось, что он способен увидеть весь город, всю страну, весь земной шар.
Ястреб, озаренный солнцем. Самый яркий и самый лучший.
Глава 16
Джеймс Корт смерил Келли взглядом высокомерного портного и сказал:
– Я уже говорил с кем-то. Кажется, с кем-то более старшим по званию.
– Да, я знаю это. А теперь вы говорите со мной. – Едва сказав это, Кэлли тут же раскаялся. Да, ты думаешь, что он – скотина. Отлично. Но не стоит этого показывать. И, пытаясь исправить ошибку, Кэлли добавил: – Время у нас сейчас сложное.
Корт не привык прощать и резко произнес:
– Вы ничего не добьетесь, если не оставите подобный тон.
– Прошу прощения, – выдавил Кэлли, про себя обругав Корта сукиным сыном.
А тот невозмутимо посмотрел своему собеседнику прямо в глаза, и Кэлли опустил взгляд. Уважения было выказано, пожалуй, достаточно. Корт нажал на кнопку в корпусе стола и сказал:
– Ни с кем не соединять. – Потом он обрезал сигару и не спеша зажег ее, даже с несколько излишней тщательностью. – Так чего же вы хотите?
– Мы... Ну, на первой встрече мы задавали вам общие вопросы. Даже не общие, а обычные. Теперь мы возвращаемся назад. Надо сделать кое-что еще.
– Что значит «возвращаемся назад»?
– Пройдемся по всему этому еще разок.
– С другими намерениями?
– С другими вопросами.
– Но почему?
– Нас интересует, не пропустили ли мы что-нибудь.
– А вы полагаете, что пропустили?
– Не совсем так. – Кэлли попытался сказать нечто умиротворяющее. – Возможно, это будет бесцельной затеей. Но лучше все-таки попробовать.
– Ну и что же вы надеетесь отыскать?
– Точно не знаю. Неизвестно, можно ли вообще хоть что-нибудь отыскать. – При этом Кэлли подумал: «А если уж найдем, то надеюсь, тебе, ублюдок проклятый, не поздоровится».
– Это касается Сюзанны?
– Нет. То есть не только ее. Мы снова проверяем все, что связано с каждой... – Кэлли не договорил слово из соображений такта. Но Корта такт мало интересовал.
– Жертвой? – докончил он.
– Да.
– Продолжайте.
– Нам известно, что Сюзанна была связана с рядом организаций, которые многими считаются подрывными, – сказал Кэлли. – Но до сих пор мы не считали этот факт достаточно важным.
– А надо было считать? – покатал Корт сигару в зубах.
– Видимо, все же нет. Но мы решили присмотреться повнимательнее.
– К чему? Она что же, летела на самолете, потом доложила о прибытии, а какое-нибудь тайное общество прихлопнуло ее?
– Не совсем так, – улыбнулся Кэлли и подумал: «Это же твоя дочь, тварь! Твою родную дочь убили».
– Ну а что же тогда?
– Мы просто думаем, что может оказаться полезным побеседовать кое с кем из людей, с которыми она общалась. Мы знаем большинство из них. То есть мы знаем организаторов, знаем спонсоров, знаем руководителей разных ветвей и филиалов, теоретиков, кадровиков... Мы знаем, кто они такие. Но мы не знаем, с кем из них она была особенно близка. Кому может быть известно ее мнение по тому или иному вопросу. Видите ли, – Кэлли старался говорить так, будто он не хочет понапрасну тратить время важной персоны, – мы проводим такую проверку относительно всех, как я уже сказал. Первые опросы были шаблонными, а теперь у нас шаблон другого рода. Важно все, что вы могли бы мне сказать. Любое известное вам имя.
– Сюзанна была... – Тут сигара Корта вдруг слишком разгорелась, и он, послюнив кончик пальца, пригасил ее. – У вас есть дочь, Кэлли?
– Нет.
– М-да, отцы и дочери... – Корт грустно улыбнулся. – Что ж... У Фрейда есть одна теория...
– Итак, я слушаю, – сказал Кэлли, выругавшись про себя.
– Ну, если мне что-то нравилось, она это ненавидела. Было ли это связано с музыкой, театром, политикой – не важно. Если я хвалил что-либо, она это бранила. Что ж, возможно, я и делал что-нибудь не так. Нельзя было понять, действительно ли она так считает или говорит просто из духа противоречия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123