– С тобой мне не страшно... – Дикон скорее угадал, чем услышал, ее слова, заглушаемые громким дыханием.
– Не волнуйся, больше я не оставлю тебя одну.
Внезапно она вскрикнула, задвигалась быстрее, вскрикнула снова... Он выгнул спину, принимая тяжесть ее тела на бедра; она извивалась, откидываясь назад и в стороны, сжимая его своими бедрами. Крик удерживался на одной ноте, высокий и протяжный. Потом она упала вперед и затихла; ее волосы разметались по его лицу.
Когда ее пульс пришел в норму, она подвинулась вперед и положила голову ему на плечо.
– Я не понимаю, что произошло. Я думала, что буду здесь в безопасности.
– Я тоже, – ответил Дикон.
– Поначалу было похоже на это. Я пошла вниз, в бухту, – ну, ты понимаешь...
– Да.
– Море и чайки над утесом... – Она приблизилась ртом к его уху, шепот клокотал у нее в горле. – Я ощущала отстраненность ото всего. И безопасность.
– Туда никто не ходит – до ближайшей деревни несколько миль.
– Даже когда я услышала шум в камине, я...
– Иногда забредают туристы, но они не спускаются с утеса.
– ...не испугалась... но потом... – Она не сказала, что произошло потом, потому что больше не была в этом уверена.
Дикон прижал к себе ее голову, свободной рукой провел по ее спине.
– Что ты расскажешь Филу Мэйхью?
– Об Архангеле?
– Да.
– Я еще не до конца решил.
– Разве ты... – она запнулась, – не доверяешь ему?
– Не в том дело. Фил – мой старый друг, когда-то мы были неразлучны. – Его рука ласкала ее тонкую талию. – Я не доверю людям, перед которыми он отчитывается.
– Д'Арбле?
– Да.
Стоило Лауре чуть-чуть изменить положение тела, как Дикон с шумом втянул воздух и весь напрягся. Она продолжала перемещаться – предельно осторожно – в поисках более удобной позы, легонько покачиваясь туда и обратно – как набегает и откатывается от берега легчайшая морская волна.
– Может быть, пора выяснить, что Фил хочет знать на самом деле?
– Но ведь он помог тебе провернуть операцию с героином.
– Очень неохотно.
– Но все-таки помог!
– Хотелось бы мне знать, что он потребует взамен.
– А как ты сам думаешь?
– Скорее всего, он захочет, чтобы я утихомирился. Сперва он помогал мне потому, что ему было любопытно узнать, что из этого выйдет. Теперь он, похоже, считает, что зашел слишком далеко.
– Ты согласишься?
– Это невозможно, ты же сама сказала.
Она протянула руку назад и погладила его между ног, заставив возбудиться еще больше. Из открытого окна тянуло свежим ветерком, но комната еще хранила дневное тепло. Их тела покрылись потом. Она наклонилась и слизнула капельку влаги с его виска.
– Ты скажешь ему о Бакстоне?
– Не думаю. Во всяком случае, не теперь.
– Когда ты собираешься им заняться?
– Бакстоном?
– Да.
– Завтра вечером. К тому времени я что-нибудь придумаю.
– Положи меня на спину.
Он перевернул ее, не вынимая члена. Она раскинула ноги пошире и подняла колени. Он вынул пенис, потом медленно ввел, снова вынул, словно водя смычком по виолончели, стараясь не сбиться с ритма. Она положила руку ему на грудь, потом опустила ее ниже, прижимая кончики пальцев к его члену.
– Я привыкла думать только о себе, – сказала Лаура. – Теперь я боюсь за нас обоих. – Он слегка ускорил ритм, и она убрала руку, чтобы полностью открыться и отдаться ему. Он двигался над ней в темноте, блестящий от пота, доставляя ей наслаждение. – Я слышала, как шумит море, – сказала она. – И как птица бьет крыльями. Птица была настоящей.
– Да. Черный дрозд.
– Он застрял в камине.
– Да, он там был. Я его нашел. Не волнуйся, Лаура.
– Я подумала, что сошла с ума, когда ты сказал, что там нет...
Он поднял голову и закрыл ей рот поцелуем.
– Что это было? Что с тобой произошло?
– Я не знаю.
Он обнял ее одной рукой за плечи, а другой – за талию и приподнял ее, двигаясь так неистово, словно изгонял из нее страх. Темнота, казалось, сгустилась – так близко было его тело. Он тяжело дышал, постанывая на выдохе, протяжно и монотонно.
Почувствовав, что он сейчас кончит, она расслабилась.
* * *
Они молча лежали, соприкасаясь бедрами и плечами, но не спали. Теперь они уже могли видеть друг друга в бледных лучах рассвета, просачивавшихся по краям шторы. В саду пели птицы. Кто-то закричал на улице, потом засмеялся. Проехала машина.
– У него есть дочки, – сказала Лаура.
– У Бакстона?
– Две дочери, жена и собака. На его столе стоят их фотографии. – Дикон ждал продолжения. – Он любит говорить о своих дочерях. Бакстон – очень домашний человек.
Вскоре Дикон задремал. А Лаура смотрела, как в комнате постепенно светает, пока солнце не засияло в полную силу, просвечивая сквозь неплотную занавеску. Рассказав Дикону о дочерях Бакстона, она испытывала странное чувство, как если бы в этом таилась угроза для нее самой.
* * *
Если бы точки необратимости действительно существовали, то они могли бы стать точками отсчета. В реальной жизни все происходит менее драматично: одно событие заслоняет другое, шаг следует за шагом, и оказывается абсолютно невозможным вычислить обстоятельства, которые привели к успеху или поражению. Никому не дано предугадать неведомое.
Дикон знал, что его встреча с Бакстоном изменит соотношение сил. Начать с того, что он, Дикон, сыграет в открытую и приблизится к центру событий. Если он получит то, что хочет получить от Бакстона, то будет знать больше, а это небезопасно. Но он и Лаура уже сделали много шагов до пути, начавшемуся с ее первого звонка. Встреча с Бакстоном – не что иное, как следующий шаг, рискованный и неизбежный.
Он ехал по пригороду, ощущая гнетущее чувство антипатии, почти враждебности. Здешние жители боятся дикости – как города, так и деревни. Между ними они чувствуют себя в безопасности: это общая земля, где царит порядок и закон.
Он нашел нужную улицу: на ней стояли скрытые среди деревьев большие дома с обширными садами спереди и сзади. Все здесь говорило о богатстве и комфорте: дорогие машины, частные школы, дорогие пансионаты. Здесь говорили не просто «хочу», а «я хочу». Дикон подъехал к самому дому и прошел через оранжерею к входной двери. Ему открыла женщина лет сорока с небольшим, элегантно одетая и с естественным загаром. Платье было модным и, пожалуй, слишком молодежным для нее.
– Вы – миссис Бакстон? – спросил Дикон.
– Да. – Она держала дверь распахнутой, словно зная, что ей нечего бояться.
– Я бы хотел побеседовать с вашим мужем.
– Мы обедаем.
– Очень жаль.
Она поколебалась, но потом сделала приглашающий жест.
– Он знает вас?
– Меня зовут Джон Дикон.
Она оставила его в коридоре и ушла. Через пару минут появился муж.
* * *
Том Бакстон был невысок ростом, подтянут и собран – таких мужчин обычно называют ухоженными. Зачесанные назад темные волосы, истонченная кожа лица – результат слишком частого и тщательного бритья, – маленькие кисти рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99