— Я не могу ожидать… Что? Совещание?
Главврач положил трубку и беспомощно поглядел на бандита. Магическое слово «совещание» немного подбодрило его. Дескать, рад бы помочь, но лишен этой возмож ности, поскольку не имею права отрывать начальство от столь важного мероприятия.
— Не достанешь мне твоего вонючего Алексея Васильевича — вырежу тряпичное сердце, трусливый подонок, подзаборный интеллигент! — змеей шипел главарь, встряхивая бедного Васина, будто куль из-под крупы. — Скажи, больница горит… Бомбу нашли… Водопровод лопнул… Быстро! Быстро!
Главный аргумент — вдавленный в висок ствол пистолета. Васин поспешно схватился за телефонную трубку.
— Лидочка, очень прошу… Позови… Сверхважно… Речь — о десятках жизней.
Станислав Платонович едва не плачет. В его голосе — такая тоска и безысходность, что секретарша поверила.
— Сейчас позову.
Васин подал трубку главарю. Будто ключи от города, сдающегося на милость победителя.
— Глава администрации? Кто говорит — неважно. Не имеет значения. Человек говорит, понятно? Слушай внимательно, начальник…
По проводам побежало знакомое, опробованное многократно налетчиками и рэкетирами всех мастей, требование выкупа… Захвачены заложники: врачи, медсестры, больные. Много больных. Во имя спасения невинных людей администрация должна в срок до полуночи предоставить автобус, в салоне которого положить сумку с миллионом доларов. Обеспечить беспрепятственный проезд в Чечню. И — заключение, пахнущее кровью. Если требования не будут выполнены, начиная с полуночи, каждый час — расстрел двух заложников.
По причине с»едающей главаря трусости он говорит жестко, напористо. Никаких сомнений в том что бандиты будут расстреливать. Стариков, женщин, детей… Иногда пробивается этакое ехидство… Врачей пристрелим в последнюю очередь, пусть оказывают помощь больным… Медицинских сестер и санитаров — в предпоследнюю.
Требования высказаны. Главарь облегченно вздохул, оттянул от шеи край колпака, вытер с лица пот. Видимо, нелегко даются ему столь крутые переговоры.
Я представил себе самочувствие главы администрации и поежился. Не хотел бы быть сейчас на его месте…
12
Бандиты занялись привычным делом — обшаривают наши карманы, бросая на стол документы. Деньги таинственным образом исчезают. В коридоре, видимо, эта процедура уже завершена. Там — тихо. Только изредка доносятся гулкие шаги расхаживающих боевиков.
Васин бесцеремонно возвращен на свое место — носом к стене
Главарь внимательно разглядывает документы. Иногда сверяет нвклеенные в них фото с оригиналом. Для этого два его помощника силой поворачивают заложников лицом к столу. Повернут, подержат в таком положении несколько минут и по повелительному жесту вожака снова «приклеивают» на свое место.
Особое внимание, как я и ожидал, ко мне и к Ленке.
— Почему не местные? Что делаете в больнице?
Вопрос — в воздух. Как принято говорить, безадресный. Васин посчитал своим долгом ра»яснить ситуацию. Сделал это максимально многословно и подобострастно. Мне показалось, что при упоминании смерти Крымова, боевики многозначительно переглянулись.
Впрочем, я могу ошибиться — колпаки надежно укрывают эмоции террористов. А если они и переглянулись — что из этого? Мало ли по какому поводу поглядели друг на друга. Вспомнили забавный случай из своей жизни. Или проверили, как прилегают колпаки к бычьим шеям.
— А кто тебе сказал, что мужик, который откинул копыта кем-то отравлен?
Васин сбросил очки, принялся протирать их. Кажется, он не знал, что ответить. Сослаться на меня интеллигентность не позволяет. Не подставить — подставиться самому. Нерешительно молчал. Ствол автомата медленно поднялся и застыл на уровне его затылка.
— Повернись, вонючка!
Доктор повернулся и… заглянул в автоматное дуло. Неизвестно, что он там увидел, но язык немедленно пришел в движение. Честно и правдиво выложил высказанные мной предположения. Заодно — настоящую мою профессию, которую он узнал у Ленки.
От главврача действительно воняло. Смесью гнусной трусости и испражнений. Стоящая рядом с ним медбабуля поморщилась и отодвинулась.
Главарь принялся копаться в груде документов. А чего, спрашивается, искать, когда мое служебное удостоверение лежит перед глазами. Издевается или проверяет на выносливость? Проверяй, подонок, проверяй пока не надоест. И не такие, как ты, копались в сыщицком нутре и докапывались до немалого срока.
— Ха, мент! _ выкрикнул, будто сплюнул бандит. И в этом выкрике столько мерзкого торжества, что меня передернуло. — Сыскарь, сявка вонючая…
Посыпались такие сравнения и определения, что впору уши затыкать. Я покосился на Крымову — как она реагирует на поток грязной брани? Нормально реагирует, не морщится и не краснеет. Наоборот, побледнела. Бледность у Лены — выражение максимального презрения.
— Женщина может сесть, — милостиво разрешил бандит, исчерпав весь свой запас ругани. — На Кавказе красивых женщин уважают. Не то, что — разных потаскушек, — последовал пренебрежительный жест в сторону «приклеенных» к стене медсестер. — Стариков мы тоже любим, — мотнул он головой в сторону Васина и террорист силой усадил врача рядом с Леной.
— Остальные постоят, подумают. Может быть, в последний раз подумают. Не согласятся власти с нашими требованиями — понесут свои грехи к аллаху… Как думаешь, донесут, не устанут? — неожиданно обратился главарь к одному из двух находящихся кабинете боевиков.
— А мы их будем парами отправлять. Один устанет, другой поможет, — в унисон начальнику посмеялся тот.
И было в этой шуточке такое пренебрежение к человеческой жизни — впору взвыть от безысходности. Не мне, конечно, я такого навидался и наслушался, общаясь с блатным миром, что душа окаменела.
Васин сидел на краешке стула, готовый по первому призыву подскочить и броситься в указанном напраалении. Крымова прошлась по комнате. Будто королева по дворцовым аппартаментам. Величаво опустилась в единственное кресло с обшарпанным сидением и вытертыми подлокотниками. Села и вопросительно вздернула тонкие бровки. Дескать, я сделала то, о чем меня попросили, что дальше? Почему присутствующие не падают на колени и не поют гимны?
Главарь насмешливо покачал головой.
— Вот пошли бабы. Будто не мы её взяли заложницей, а она нас… Подойди, мент, поближе, побазарим.
Миролюбивое приглашение не обмануло меня. Обычная уловка. Натянул овечью шкуру, но из под неё выглядывают волчьи клыки.
— О чем базарить? — без разрешения я устроился на стуле. — Кстати, сейчас я не сыщик — от отпускник.
— Мент всегда — мент, — философски заметил главарь. — На дух не переношу эту вонючую породу. Сколько ты отправил дружанов на отсидку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Главврач положил трубку и беспомощно поглядел на бандита. Магическое слово «совещание» немного подбодрило его. Дескать, рад бы помочь, но лишен этой возмож ности, поскольку не имею права отрывать начальство от столь важного мероприятия.
— Не достанешь мне твоего вонючего Алексея Васильевича — вырежу тряпичное сердце, трусливый подонок, подзаборный интеллигент! — змеей шипел главарь, встряхивая бедного Васина, будто куль из-под крупы. — Скажи, больница горит… Бомбу нашли… Водопровод лопнул… Быстро! Быстро!
Главный аргумент — вдавленный в висок ствол пистолета. Васин поспешно схватился за телефонную трубку.
— Лидочка, очень прошу… Позови… Сверхважно… Речь — о десятках жизней.
Станислав Платонович едва не плачет. В его голосе — такая тоска и безысходность, что секретарша поверила.
— Сейчас позову.
Васин подал трубку главарю. Будто ключи от города, сдающегося на милость победителя.
— Глава администрации? Кто говорит — неважно. Не имеет значения. Человек говорит, понятно? Слушай внимательно, начальник…
По проводам побежало знакомое, опробованное многократно налетчиками и рэкетирами всех мастей, требование выкупа… Захвачены заложники: врачи, медсестры, больные. Много больных. Во имя спасения невинных людей администрация должна в срок до полуночи предоставить автобус, в салоне которого положить сумку с миллионом доларов. Обеспечить беспрепятственный проезд в Чечню. И — заключение, пахнущее кровью. Если требования не будут выполнены, начиная с полуночи, каждый час — расстрел двух заложников.
По причине с»едающей главаря трусости он говорит жестко, напористо. Никаких сомнений в том что бандиты будут расстреливать. Стариков, женщин, детей… Иногда пробивается этакое ехидство… Врачей пристрелим в последнюю очередь, пусть оказывают помощь больным… Медицинских сестер и санитаров — в предпоследнюю.
Требования высказаны. Главарь облегченно вздохул, оттянул от шеи край колпака, вытер с лица пот. Видимо, нелегко даются ему столь крутые переговоры.
Я представил себе самочувствие главы администрации и поежился. Не хотел бы быть сейчас на его месте…
12
Бандиты занялись привычным делом — обшаривают наши карманы, бросая на стол документы. Деньги таинственным образом исчезают. В коридоре, видимо, эта процедура уже завершена. Там — тихо. Только изредка доносятся гулкие шаги расхаживающих боевиков.
Васин бесцеремонно возвращен на свое место — носом к стене
Главарь внимательно разглядывает документы. Иногда сверяет нвклеенные в них фото с оригиналом. Для этого два его помощника силой поворачивают заложников лицом к столу. Повернут, подержат в таком положении несколько минут и по повелительному жесту вожака снова «приклеивают» на свое место.
Особое внимание, как я и ожидал, ко мне и к Ленке.
— Почему не местные? Что делаете в больнице?
Вопрос — в воздух. Как принято говорить, безадресный. Васин посчитал своим долгом ра»яснить ситуацию. Сделал это максимально многословно и подобострастно. Мне показалось, что при упоминании смерти Крымова, боевики многозначительно переглянулись.
Впрочем, я могу ошибиться — колпаки надежно укрывают эмоции террористов. А если они и переглянулись — что из этого? Мало ли по какому поводу поглядели друг на друга. Вспомнили забавный случай из своей жизни. Или проверили, как прилегают колпаки к бычьим шеям.
— А кто тебе сказал, что мужик, который откинул копыта кем-то отравлен?
Васин сбросил очки, принялся протирать их. Кажется, он не знал, что ответить. Сослаться на меня интеллигентность не позволяет. Не подставить — подставиться самому. Нерешительно молчал. Ствол автомата медленно поднялся и застыл на уровне его затылка.
— Повернись, вонючка!
Доктор повернулся и… заглянул в автоматное дуло. Неизвестно, что он там увидел, но язык немедленно пришел в движение. Честно и правдиво выложил высказанные мной предположения. Заодно — настоящую мою профессию, которую он узнал у Ленки.
От главврача действительно воняло. Смесью гнусной трусости и испражнений. Стоящая рядом с ним медбабуля поморщилась и отодвинулась.
Главарь принялся копаться в груде документов. А чего, спрашивается, искать, когда мое служебное удостоверение лежит перед глазами. Издевается или проверяет на выносливость? Проверяй, подонок, проверяй пока не надоест. И не такие, как ты, копались в сыщицком нутре и докапывались до немалого срока.
— Ха, мент! _ выкрикнул, будто сплюнул бандит. И в этом выкрике столько мерзкого торжества, что меня передернуло. — Сыскарь, сявка вонючая…
Посыпались такие сравнения и определения, что впору уши затыкать. Я покосился на Крымову — как она реагирует на поток грязной брани? Нормально реагирует, не морщится и не краснеет. Наоборот, побледнела. Бледность у Лены — выражение максимального презрения.
— Женщина может сесть, — милостиво разрешил бандит, исчерпав весь свой запас ругани. — На Кавказе красивых женщин уважают. Не то, что — разных потаскушек, — последовал пренебрежительный жест в сторону «приклеенных» к стене медсестер. — Стариков мы тоже любим, — мотнул он головой в сторону Васина и террорист силой усадил врача рядом с Леной.
— Остальные постоят, подумают. Может быть, в последний раз подумают. Не согласятся власти с нашими требованиями — понесут свои грехи к аллаху… Как думаешь, донесут, не устанут? — неожиданно обратился главарь к одному из двух находящихся кабинете боевиков.
— А мы их будем парами отправлять. Один устанет, другой поможет, — в унисон начальнику посмеялся тот.
И было в этой шуточке такое пренебрежение к человеческой жизни — впору взвыть от безысходности. Не мне, конечно, я такого навидался и наслушался, общаясь с блатным миром, что душа окаменела.
Васин сидел на краешке стула, готовый по первому призыву подскочить и броситься в указанном напраалении. Крымова прошлась по комнате. Будто королева по дворцовым аппартаментам. Величаво опустилась в единственное кресло с обшарпанным сидением и вытертыми подлокотниками. Села и вопросительно вздернула тонкие бровки. Дескать, я сделала то, о чем меня попросили, что дальше? Почему присутствующие не падают на колени и не поют гимны?
Главарь насмешливо покачал головой.
— Вот пошли бабы. Будто не мы её взяли заложницей, а она нас… Подойди, мент, поближе, побазарим.
Миролюбивое приглашение не обмануло меня. Обычная уловка. Натянул овечью шкуру, но из под неё выглядывают волчьи клыки.
— О чем базарить? — без разрешения я устроился на стуле. — Кстати, сейчас я не сыщик — от отпускник.
— Мент всегда — мент, — философски заметил главарь. — На дух не переношу эту вонючую породу. Сколько ты отправил дружанов на отсидку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48