Но вблизи изъяны всегда легче различимы – даже у писаной красавицы можно при желании рассмотреть поры на носу. А Каменка переживала отнюдь не лучший период в своей жизни и уж тем более не первую молодость. Ни один домик не радовал глаз свежей краской на ставнях, дверях, дощатых заборах; черепичные крыши давно никто не обновлял, и они покрылись серыми старческими пятнами выжженной солнцем плесени. Асфальт дороги окаменел, растрескался, из щелей торчали пучки сухой травы. За все время, пока Никита шел к центру, ему на глаза не попался ни один человек, и ни одна машина не проехала по улице. Словно вымер городок, что, впрочем, в полуденный зной было и не удивительно.
Полынов попытался припомнить сведения о Каменке, заложенные в компьютер Алексеем для его командировки в Каменную степь, но они были весьма скудны, так как посещение районного центра не входило в первоначальный план. Кажется, около пятнадцати тысяч жителей, молокозавод, мясокомбинат, консервный завод… В общем, типичный городок сельскохозяйственного юга России. Ах да, еще психоневрологическая больница краевого подчинения. Так сказать, на лоне природы, подальше от шумов и атмосферных выбросов технологической цивилизации. Ну и, само собой, где-то ниже по течению Бурунки водохранилище с насосной станцией, некогда интенсивно снабжавшей поселок Пионер-5 технической водой по водоводу, а теперь дозирующей ее в час по чайной ложке исключительно по предоплате местным князьком-узурпатором господином Бессоновым.
Наконец частные домики уступили место кирпичным трехэтажкам – застройке центральной части Каменки. Место обычной площади здесь занимал скверик с чахлыми деревцами, густо заросший сорной выгоревшей травой, но с чудом уцелевшими на аллее скамейками. Как и во всех небольших городках, именно тут находилось средоточие деловой, культурной и торговой жизни – здание мэрии, кинотеатр, универмаг, несколько магазинов, а в куцей тени под деревьями размещались два торговых ряда небольшого рынка. Сейчас ряды пустовали – надо понимать, из-за жары рынок функционировал исключительно по утрам. Здание мэрии, доставшееся ей в наследство от райисполкома, было выстроено в лучших дубовых традициях советских времен – двухэтажный параллелепипед с большими пыльными окнами и стенами, облицованными коричневой глазурованной плиткой.
Нынешняя власть только то и сделала, что заменила на коньке крыши кумачовый флаг на российский триколор и табличку у дверей. Универмаг «приветствовал» Полынова чисто по-хулигански – битыми витринами и заколоченными дверями. Не нашлось, видно, предпринимателя, который бы рискнул платить аренду за столь громадное помещение, и это лишний раз подчеркивало всю бесперспективность вложений капиталов в российской глубинке. А вот кинотеатр работал, о чем свидетельствовала афиша кинофильма «Титаник», наклеенная на одну из растрескавшихся половинок двухстворчатой двери с облупившейся краской. Правда, сеанс был только один – на двадцать один час, зато крутили фильм уже вторую неделю. За зданием кинотеатра находился обширный пустырь со следами старого, наполовину осыпавшегося, заросшего бурьяном фундамента. Дощечка с выцветшей надписью на покосившемся столбике гласила, что тут строится церковь Христа Спасителя. Но, очевидно, не больно верующие люди жили в Каменке, если дальше фундамента дело не двинулось. А напротив, за сквериком, находились аптека, почта, маленький промтоварный магазин, такой же – продовольственный и парикмахерская. Замыкала периметр зданий вокруг скверика стеклянная коробка кафе с одиозным названием «Минутка» – настолько распространенным в России названием, что оно стало почти нарицательным, как бистро во Франции. Двери везде были открыты, но нигде не было видно ни одного человека. Прямо-таки Южная Америка во время послеобеденной сиесты. Разительный контраст между запустением в Каменке и бурлящей жизнью реставрируемой, чистенькой Москвой еще более усиливал впечатление, что Полынов очутился в ином государстве. То ли не докатилась сюда волна рыночных реформ, то ли на хрен кому сдался этот богом забытый городок, где приватизировать что-либо – себе в убыток. Спонсоров, готовых урвать кусок от чужой славы, сейчас наплодилось немало, а вот бескорыстных меценатов российская земля пока еще не родила. Да и родит ли?
Полынов провел ладонью по щеке и решил, что «Минутка» десяток-другой минут его подождет. В присутственные места даже в такой глухомани надо появляться более-менее опрятным – это производит хорошее впечатление, легче завязываются разговоры, и собеседник более доверителен к гладко выбритому человеку, чем к заросшему двухдневной щетиной.
В зале парикмахерской было пусто, но стоило только половицам заскрипеть под башмаками Полынова, как из-за занавески в углу появился старенький, сгорбленный парикмахер с всклокоченной седой шевелюрой и такой же неопрятной бородой. Похоже, местный цирюльник строго исповедовал древнее правило своей гильдии – посмотрите на меня, такого неухоженного, и станьте лучше.
– Добрый день, молодой человек! – бодренько провозгласил парикмахер и живенько засеменил навстречу. – Проходите, садитесь в кресло у окна…
Никита кивнул, сел, снял кепи, и тут же его горло захлестнула белая простынка.
– Как стричься будем? – поинтересовался парикмахер, профессиональным взглядом оценивая прическу Полынова. Зарос он в Африке основательно.
– Никак, – поморщился Никита и ослабил узел простыни на горле.
– Простите?.. – застыл в недоумении старичок.
– Бриться будем.
– Н-да, – прищелкнул языком парикмахер. – Без парового компресса нам никак не обойтись. Очень уж вы на солнце обгорели.
Он нырнул за ширму и принялся там греметь посудой, наливая воду с паровую баню и ставя ее на электроплитку. Полынов перевел взгляд в окно. Мимо парикмахерской степенно прошествовала громадная свиноматка с выводком снующих вокруг нее поросят.
Жарко было свинье, тень искала.
«Ну чем тебе не гоголевский „Миргород“? – усмехнулся Никита. – Лужу бы побольше перед мэрией и эту свинью – в лужу…»
Старичок-парикмахер вновь появился в зале и принялся править опасную бритву о свисающий со стены ремень.
– Давненько я никого не брил, – весело подмигнул он Никите. – Годика три-четыре. Сейчас все сами норовят. Кто электробритвой пользуется, кто «Шиком», кто «Жиллетом»… Наверное, я уже и квалификацию потерял. Знаете анекдот об ученике брадобрея?
– Знаю, – кивнул Полынов.
– Так вот, – будто не расслышав, продолжал старичок. – Бреет, значит, ученик своего первого клиента, а у самого руки дрожат, сердечко екает, поджилки ходуном ходят. Только прикоснулся лезвием к лицу клиента, как тут же и порезал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Полынов попытался припомнить сведения о Каменке, заложенные в компьютер Алексеем для его командировки в Каменную степь, но они были весьма скудны, так как посещение районного центра не входило в первоначальный план. Кажется, около пятнадцати тысяч жителей, молокозавод, мясокомбинат, консервный завод… В общем, типичный городок сельскохозяйственного юга России. Ах да, еще психоневрологическая больница краевого подчинения. Так сказать, на лоне природы, подальше от шумов и атмосферных выбросов технологической цивилизации. Ну и, само собой, где-то ниже по течению Бурунки водохранилище с насосной станцией, некогда интенсивно снабжавшей поселок Пионер-5 технической водой по водоводу, а теперь дозирующей ее в час по чайной ложке исключительно по предоплате местным князьком-узурпатором господином Бессоновым.
Наконец частные домики уступили место кирпичным трехэтажкам – застройке центральной части Каменки. Место обычной площади здесь занимал скверик с чахлыми деревцами, густо заросший сорной выгоревшей травой, но с чудом уцелевшими на аллее скамейками. Как и во всех небольших городках, именно тут находилось средоточие деловой, культурной и торговой жизни – здание мэрии, кинотеатр, универмаг, несколько магазинов, а в куцей тени под деревьями размещались два торговых ряда небольшого рынка. Сейчас ряды пустовали – надо понимать, из-за жары рынок функционировал исключительно по утрам. Здание мэрии, доставшееся ей в наследство от райисполкома, было выстроено в лучших дубовых традициях советских времен – двухэтажный параллелепипед с большими пыльными окнами и стенами, облицованными коричневой глазурованной плиткой.
Нынешняя власть только то и сделала, что заменила на коньке крыши кумачовый флаг на российский триколор и табличку у дверей. Универмаг «приветствовал» Полынова чисто по-хулигански – битыми витринами и заколоченными дверями. Не нашлось, видно, предпринимателя, который бы рискнул платить аренду за столь громадное помещение, и это лишний раз подчеркивало всю бесперспективность вложений капиталов в российской глубинке. А вот кинотеатр работал, о чем свидетельствовала афиша кинофильма «Титаник», наклеенная на одну из растрескавшихся половинок двухстворчатой двери с облупившейся краской. Правда, сеанс был только один – на двадцать один час, зато крутили фильм уже вторую неделю. За зданием кинотеатра находился обширный пустырь со следами старого, наполовину осыпавшегося, заросшего бурьяном фундамента. Дощечка с выцветшей надписью на покосившемся столбике гласила, что тут строится церковь Христа Спасителя. Но, очевидно, не больно верующие люди жили в Каменке, если дальше фундамента дело не двинулось. А напротив, за сквериком, находились аптека, почта, маленький промтоварный магазин, такой же – продовольственный и парикмахерская. Замыкала периметр зданий вокруг скверика стеклянная коробка кафе с одиозным названием «Минутка» – настолько распространенным в России названием, что оно стало почти нарицательным, как бистро во Франции. Двери везде были открыты, но нигде не было видно ни одного человека. Прямо-таки Южная Америка во время послеобеденной сиесты. Разительный контраст между запустением в Каменке и бурлящей жизнью реставрируемой, чистенькой Москвой еще более усиливал впечатление, что Полынов очутился в ином государстве. То ли не докатилась сюда волна рыночных реформ, то ли на хрен кому сдался этот богом забытый городок, где приватизировать что-либо – себе в убыток. Спонсоров, готовых урвать кусок от чужой славы, сейчас наплодилось немало, а вот бескорыстных меценатов российская земля пока еще не родила. Да и родит ли?
Полынов провел ладонью по щеке и решил, что «Минутка» десяток-другой минут его подождет. В присутственные места даже в такой глухомани надо появляться более-менее опрятным – это производит хорошее впечатление, легче завязываются разговоры, и собеседник более доверителен к гладко выбритому человеку, чем к заросшему двухдневной щетиной.
В зале парикмахерской было пусто, но стоило только половицам заскрипеть под башмаками Полынова, как из-за занавески в углу появился старенький, сгорбленный парикмахер с всклокоченной седой шевелюрой и такой же неопрятной бородой. Похоже, местный цирюльник строго исповедовал древнее правило своей гильдии – посмотрите на меня, такого неухоженного, и станьте лучше.
– Добрый день, молодой человек! – бодренько провозгласил парикмахер и живенько засеменил навстречу. – Проходите, садитесь в кресло у окна…
Никита кивнул, сел, снял кепи, и тут же его горло захлестнула белая простынка.
– Как стричься будем? – поинтересовался парикмахер, профессиональным взглядом оценивая прическу Полынова. Зарос он в Африке основательно.
– Никак, – поморщился Никита и ослабил узел простыни на горле.
– Простите?.. – застыл в недоумении старичок.
– Бриться будем.
– Н-да, – прищелкнул языком парикмахер. – Без парового компресса нам никак не обойтись. Очень уж вы на солнце обгорели.
Он нырнул за ширму и принялся там греметь посудой, наливая воду с паровую баню и ставя ее на электроплитку. Полынов перевел взгляд в окно. Мимо парикмахерской степенно прошествовала громадная свиноматка с выводком снующих вокруг нее поросят.
Жарко было свинье, тень искала.
«Ну чем тебе не гоголевский „Миргород“? – усмехнулся Никита. – Лужу бы побольше перед мэрией и эту свинью – в лужу…»
Старичок-парикмахер вновь появился в зале и принялся править опасную бритву о свисающий со стены ремень.
– Давненько я никого не брил, – весело подмигнул он Никите. – Годика три-четыре. Сейчас все сами норовят. Кто электробритвой пользуется, кто «Шиком», кто «Жиллетом»… Наверное, я уже и квалификацию потерял. Знаете анекдот об ученике брадобрея?
– Знаю, – кивнул Полынов.
– Так вот, – будто не расслышав, продолжал старичок. – Бреет, значит, ученик своего первого клиента, а у самого руки дрожат, сердечко екает, поджилки ходуном ходят. Только прикоснулся лезвием к лицу клиента, как тут же и порезал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94