Человек Сухарева. Помечен раз и навсегда. Умно, ничего не скажешь.
Женщина-то права: я болван.
— Вы ошибаетесь, — грустно произнес я. —То есть орден я получил. Но на Службу ПБ не работаю. Я — частный детектив, одинокий волк. Исполняю разовые поручения… Ну, не виноват я, что генерал-полковник расплатился со мной не деньгами, а «Дружбой народов».
Мои объяснения нисколько не рассеяли враждебности дамы в красном.
— Вот это как у вас называется, — иронически усмехнулась она. — Преследовать меня по пятам, следить — это разовое поручение. Поздравляю, частный детектив. С поручением вы справились отвратительно.
— Нет, — вздохнул я, понимая, что сейчас все мои объяснения покажутся лживой комедией. — Преследовать вас — это моя личная инициатива.
— Ах, вы просто хотели познакомиться. — с сарказмом в голосе произнесла дама в пурпурном платье. — Ну, начинайте. Как это теперь принято? «Девушка, я вас, кажется, где-то видел»… «Девушка, у вас такой знакомый голос»… Ну, давайте, кавалер ордена!
— Не хотел я с вами знакомиться, — буркнул я. — Но вы так с вашим Батыровым переглядывались, что и незрячий бы заметил… А дело у меня не к вам, а как раз к нему.
— Вот и изложили бы ему, — тотчас же посоветовала моя собеседница. — Подошли бы там и изложили…
— Что-то вы сами на банкете не больно к нему подошли, — пробормотал я. — Только глазками стреляли.
— Вы дурак, — объяснила мне пурпурная дама. — Или здорово прикидываетесь дураком. Что вообще-то почти одно и то же. Ваш Сухарев только того и ждет, чтобы мы с Геной показались вместе хоть на одном мероприятии. У нашего любимого Президента-обкомовское воспитание. Для него аморалка пострашнее шпионажа, тем более накануне выборов. «Первый помощник Президента вместе с молодой любовницей посетил церемонию награждения…» — как вам заголовочек в газете? Только вы этого не дождетесь!
— Повторяю вам, — терпеливо проговорил я. — Сухарев — не «мой». И к Батырову я не мог просто так подойти почти по той же причине, что и вы. Народа вокруг было много. Разного и чересчур любопытного.
Первый раз за все время нашего разговора подруга помощника Батырова проявила слабый интерес к моему делу.
— Так что вы хотели от Гены? — осведомилась она.
Я моментально вытащил из кармана свою тайную грамотку в конверте.
— Это очень важно, — сказал я. — Президент должен непременно, незамедлительно ознакомиться. Может произойти непоправимое…
Женщина кивнула, но конверт брать у меня из рук не спешила.
— А-а, переворот, — равнодушно проговорила она. — Извините, Христа ради.
Я-то приняла вас за стукача. А вы — обыкновенный «чайник». Не обижайтесь, право слово. Сейчас каждое второе послание Президенту — предупреждение о заговоре и путче. Гена говорит, что у него в кабинете уже мешки таких писем… Многие даже с фамилиями, с датами… Не бойтесь, частный детектив. Никаких переворотов не предвидится.
Равнодушие в ее голосе не понравилось мне значительно больше, нежели ее агрессивный тон несколько минут назад.
— Не в путче дело, — устало произнес я. — Все намного запутаннее и…
Как это всегда бывает, на самом важном месте меня неожиданно и невежливо перебили. Нас внезапно ослепило светом фар, и тонкий голос сказал:
— Замрите!
Рука моя машинально метнулась за пазуху, к пистолету, но вовремя остановилась: я вспомнил, что на месте оружия у меня — только шоколадные конфеты в кулечке из фольги. Суперболван! По дороге ты ведь мог сто раз выложить этот дурацкий шоколад и достать из «бардачка» свой «Макаров».
Мог, но не достал. Забыл.
В круге света возникла троица. Старые знакомые. Двое — из тех, кто меня сегодня так неловко «пас» в банкетном зале. Третий, щуплый мозгляк в плаще, тот самый, со шприцем. Именно на нем я и проверял архимедово правило про точку опоры. Теперь, похоже, настала очередь других законов. Баллистики, например: бугаи были вооружены помповиками. Даже если у этих братцев руки-крюки и глаза свернуты набок, с такого расстояния промахнуться мудрено. Тихо они, однако, подобрались ко мне. Вернее, это я так громко препирался с женщиной помощника Президента, что обо всем забыл. И это со мной, между прочим, уже не в первый раз. Как появляется женщина — так я теряю бдительность, как женщина — так и теряю. Бабник я, господин генерал-полковник. Бабник и есть.
— Штерн, — укоризненно сказал мозгляк. — Как ты нам надоел! Ну, кто тебя просил влезать?
Парни с помповыми ружьями стояли рядом с ним, поигрывая своими стволами. У мозгляка из-под плаща выглядывала белая кромка халата.
— Ваши первые начали, справедливости ради уточнил я. — Когда по башке меня били. И когда на «Скорой» гонялись…
— «Скорую» ты угробил классно, — признал щуплый. — И нас возле дома славно отделал. Я тебе даже счет хотел выписать, за два выбитых зуба. Но передумал. С мертвецом — какие уж расчеты!
— Я пока еще жив, — осторожно напомнил я. Или у меня начались галлюцинации, или кусты слева от меня трепыхаются посильнее, чем требовалось.
Вроде ветра такого на улице нет. Или я просто не чувствую ветра, от страха?
Синоптики ведь обещали сегодня порывистый ветер — «в некоторых районах города», вот слева и образовался «некоторый район»… Бог ты мой, отчего, когда на человека наставляют ружье, ему в голову лезет всякая чепуха?
— Вот именно — пока, — хмыкнул мозгляк. — Я тебе даже скажу, что с вами будет через минуту… Вот видишь этот пистолет? Заряжен транквилизатором. Сунем вас, полудохленьких, по вашим машинам, устроим столкновение… Чтоб наверняка.
Улица тут тихая, но чего не бывает. Дорожная авария.
— Вы бы даму отпустили, — проговорил я. — Я вам нужен, меня и берите…
Она-то вам зачем?
— Незачем, — подтвердил мозгляк. — Батыровскую бабенку трогать нам никто не приказывал… Но оставлять свидетелей — такого приказа тем более не было.
Люди у нас серьезные, порядки — строгие. Как в аптеке.
— В аптеке помповики без надобности, заметил я. — И управляемые ракеты тоже. Значит, хреновые вы провизоры… — Сам не пойму, отчего я так болтал?
Может быть, оттого, что хотел потянуть время? Видимо, втайне надеялся на чудесное спасение. На рояль в кустах. Во-он в тех кустах, что слева.
— Бывают случаи, когда медицина бессильна, — любезно ответил мозгляк. — Летальный исход. — С этими словами он приблизился ко мне и взял у меня из рук письмо. При этом парочка по-прежнему держала нас на мушке.
Я понадеялся, что он не станет его вскрывать.
Да и темновато было вокруг — глаза испортить можно. Однако малый оказался любознательным и немедленно вскрыл мое послание.
— Стыдно читать чужие письма! — довольно громко произнес я. Не только для того, чтобы пробудить совесть мозгляка: на это-то, признаться, я и не надеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Женщина-то права: я болван.
— Вы ошибаетесь, — грустно произнес я. —То есть орден я получил. Но на Службу ПБ не работаю. Я — частный детектив, одинокий волк. Исполняю разовые поручения… Ну, не виноват я, что генерал-полковник расплатился со мной не деньгами, а «Дружбой народов».
Мои объяснения нисколько не рассеяли враждебности дамы в красном.
— Вот это как у вас называется, — иронически усмехнулась она. — Преследовать меня по пятам, следить — это разовое поручение. Поздравляю, частный детектив. С поручением вы справились отвратительно.
— Нет, — вздохнул я, понимая, что сейчас все мои объяснения покажутся лживой комедией. — Преследовать вас — это моя личная инициатива.
— Ах, вы просто хотели познакомиться. — с сарказмом в голосе произнесла дама в пурпурном платье. — Ну, начинайте. Как это теперь принято? «Девушка, я вас, кажется, где-то видел»… «Девушка, у вас такой знакомый голос»… Ну, давайте, кавалер ордена!
— Не хотел я с вами знакомиться, — буркнул я. — Но вы так с вашим Батыровым переглядывались, что и незрячий бы заметил… А дело у меня не к вам, а как раз к нему.
— Вот и изложили бы ему, — тотчас же посоветовала моя собеседница. — Подошли бы там и изложили…
— Что-то вы сами на банкете не больно к нему подошли, — пробормотал я. — Только глазками стреляли.
— Вы дурак, — объяснила мне пурпурная дама. — Или здорово прикидываетесь дураком. Что вообще-то почти одно и то же. Ваш Сухарев только того и ждет, чтобы мы с Геной показались вместе хоть на одном мероприятии. У нашего любимого Президента-обкомовское воспитание. Для него аморалка пострашнее шпионажа, тем более накануне выборов. «Первый помощник Президента вместе с молодой любовницей посетил церемонию награждения…» — как вам заголовочек в газете? Только вы этого не дождетесь!
— Повторяю вам, — терпеливо проговорил я. — Сухарев — не «мой». И к Батырову я не мог просто так подойти почти по той же причине, что и вы. Народа вокруг было много. Разного и чересчур любопытного.
Первый раз за все время нашего разговора подруга помощника Батырова проявила слабый интерес к моему делу.
— Так что вы хотели от Гены? — осведомилась она.
Я моментально вытащил из кармана свою тайную грамотку в конверте.
— Это очень важно, — сказал я. — Президент должен непременно, незамедлительно ознакомиться. Может произойти непоправимое…
Женщина кивнула, но конверт брать у меня из рук не спешила.
— А-а, переворот, — равнодушно проговорила она. — Извините, Христа ради.
Я-то приняла вас за стукача. А вы — обыкновенный «чайник». Не обижайтесь, право слово. Сейчас каждое второе послание Президенту — предупреждение о заговоре и путче. Гена говорит, что у него в кабинете уже мешки таких писем… Многие даже с фамилиями, с датами… Не бойтесь, частный детектив. Никаких переворотов не предвидится.
Равнодушие в ее голосе не понравилось мне значительно больше, нежели ее агрессивный тон несколько минут назад.
— Не в путче дело, — устало произнес я. — Все намного запутаннее и…
Как это всегда бывает, на самом важном месте меня неожиданно и невежливо перебили. Нас внезапно ослепило светом фар, и тонкий голос сказал:
— Замрите!
Рука моя машинально метнулась за пазуху, к пистолету, но вовремя остановилась: я вспомнил, что на месте оружия у меня — только шоколадные конфеты в кулечке из фольги. Суперболван! По дороге ты ведь мог сто раз выложить этот дурацкий шоколад и достать из «бардачка» свой «Макаров».
Мог, но не достал. Забыл.
В круге света возникла троица. Старые знакомые. Двое — из тех, кто меня сегодня так неловко «пас» в банкетном зале. Третий, щуплый мозгляк в плаще, тот самый, со шприцем. Именно на нем я и проверял архимедово правило про точку опоры. Теперь, похоже, настала очередь других законов. Баллистики, например: бугаи были вооружены помповиками. Даже если у этих братцев руки-крюки и глаза свернуты набок, с такого расстояния промахнуться мудрено. Тихо они, однако, подобрались ко мне. Вернее, это я так громко препирался с женщиной помощника Президента, что обо всем забыл. И это со мной, между прочим, уже не в первый раз. Как появляется женщина — так я теряю бдительность, как женщина — так и теряю. Бабник я, господин генерал-полковник. Бабник и есть.
— Штерн, — укоризненно сказал мозгляк. — Как ты нам надоел! Ну, кто тебя просил влезать?
Парни с помповыми ружьями стояли рядом с ним, поигрывая своими стволами. У мозгляка из-под плаща выглядывала белая кромка халата.
— Ваши первые начали, справедливости ради уточнил я. — Когда по башке меня били. И когда на «Скорой» гонялись…
— «Скорую» ты угробил классно, — признал щуплый. — И нас возле дома славно отделал. Я тебе даже счет хотел выписать, за два выбитых зуба. Но передумал. С мертвецом — какие уж расчеты!
— Я пока еще жив, — осторожно напомнил я. Или у меня начались галлюцинации, или кусты слева от меня трепыхаются посильнее, чем требовалось.
Вроде ветра такого на улице нет. Или я просто не чувствую ветра, от страха?
Синоптики ведь обещали сегодня порывистый ветер — «в некоторых районах города», вот слева и образовался «некоторый район»… Бог ты мой, отчего, когда на человека наставляют ружье, ему в голову лезет всякая чепуха?
— Вот именно — пока, — хмыкнул мозгляк. — Я тебе даже скажу, что с вами будет через минуту… Вот видишь этот пистолет? Заряжен транквилизатором. Сунем вас, полудохленьких, по вашим машинам, устроим столкновение… Чтоб наверняка.
Улица тут тихая, но чего не бывает. Дорожная авария.
— Вы бы даму отпустили, — проговорил я. — Я вам нужен, меня и берите…
Она-то вам зачем?
— Незачем, — подтвердил мозгляк. — Батыровскую бабенку трогать нам никто не приказывал… Но оставлять свидетелей — такого приказа тем более не было.
Люди у нас серьезные, порядки — строгие. Как в аптеке.
— В аптеке помповики без надобности, заметил я. — И управляемые ракеты тоже. Значит, хреновые вы провизоры… — Сам не пойму, отчего я так болтал?
Может быть, оттого, что хотел потянуть время? Видимо, втайне надеялся на чудесное спасение. На рояль в кустах. Во-он в тех кустах, что слева.
— Бывают случаи, когда медицина бессильна, — любезно ответил мозгляк. — Летальный исход. — С этими словами он приблизился ко мне и взял у меня из рук письмо. При этом парочка по-прежнему держала нас на мушке.
Я понадеялся, что он не станет его вскрывать.
Да и темновато было вокруг — глаза испортить можно. Однако малый оказался любознательным и немедленно вскрыл мое послание.
— Стыдно читать чужие письма! — довольно громко произнес я. Не только для того, чтобы пробудить совесть мозгляка: на это-то, признаться, я и не надеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116