Она понравилась Натали.
– Вам было трудно иметь со мной дело? – спросила Натали напрямик.
– Совсем наоборот, – ответила Шерон. – Вы ведь заинтересованы в нашем проекте не меньше меня. Мне нравится ваша работа, ее творческая глубина. Вам не о чем беспокоиться. Как только вы сядете за компьютер... все будет в порядке. Надеюсь, вы не забыли, как это делается?
Натали тоже надеялась, что все будет в порядке.
– А мы с вами часто встречались? – спросила она, страстно желая вспомнить их прошлые встречи.
– Нет, всего три раза.
– Простите меня, но я не могу вас вспомнить. Врачи говорят, что со временем это пройдет.
– Ради Бога, не огорчайтесь. Я не сомневаюсь, что память восстановится.
– Я встретила женщину возле лифта – в желтом костюме, очень элегантная...
– Это мой шеф. Начальница планового отдела.
– А как ее имя и фамилия?
– Энн Смит.
Натали вздохнула: это имя ей ни о чем не говорило.
– Трудно представить себе более обыкновенные имя и фамилию, – спокойно заметила она.
– Фамилию – может быть, но саму Энн Смит обыкновенной не назовешь, – выразительно произнесла Шерон, поводя глазами. – Она невероятно динамична и требует того же от окружающих. Между прочим, это Энн обратила внимание на ваши эскизы и тут же приняла решение: «Заключите контракт с этой художницей». – И Шерон изобразила властную гримасу на своем лице, а потом улыбнулась. – Энн сразу замечает талантливых людей.
– Мне кажется, я видела ее как-то в трауре, – заметила Натали.
Шерон нахмурилась.
– Но ведь вы никогда с ней не встречались.
– Мы никогда не встречались?
– Я получила задание заниматься этим проектом по своему усмотрению. Энн не принимала участия в дальнейшей работе.
– Как странно! А я была уверена... – Натали замолкла, решив пока что оставить вопрос открытым. Может быть, это память играет с ней злую шутку?
С Шерон, наверное, подружиться нетрудно: с ее стороны чувствуется дружелюбие и понимание. Натали предстояла работа, которую надо сделать хорошо. То, что ей показала Шерон, вызывало чувство удовлетворения и ощущение независимости.
Остановив такси, она поехала домой, в Наррабин, прибрежный пригород в северной части гавани Сиднея. Подъезжая к дому, Натали вдруг почувствовала холод. Двухместный гараж, обращенный фасадом на улицу, высокая кирпичная стена производили отталкивающее впечатление своей угрюмостью.
Найдя в связке ключей ключ от ворот в этой кирпичной стене, она тихо побрела по дорожке, ведущей к входу в дом, и, машинально найдя нужный ключ, отперла входную дверь.
Войдя в жилую часть дома, которая была обставлена в современном духе, но не в ее вкусе, она разглядывала, не веря своим глазам, стеклянные хромированные столики, диван и стулья, обтянутые кожей, и не находила ничего, радующего взор.
Оставив чемодан и сумку при входе, она прошла в гостиную. По другую сторону дома были внутренний дворик и бассейн, но никакой поляны, никакого сада, лишь несколько пальм и зонтики от солнца.
Столь фешенебельный дом в элитном районе заставил Натали подумать о состоянии ее финансов. Оформлена эта недвижимость под надежное поручительство или все оплачено сполна? Богатым ли был ее муж? Какой образ жизни они вели, когда были женаты?
Натали медленно обошла весь дом. Обстановка была ультрамодной, однако ничего не говорило об индивидуальных вкусах владельцев. Комнаты напоминали выставочный зал, ей не верилось, что, живя в этом доме, она не пыталась внести изменения в обстановку или хотя бы добавить нечто соответствующее ее личному вкусу. Очень странно. Или Бретт настаивал на такой шикарной, но бездушной обстановке?
Почему она продолжала жить в этом доме после его смерти? Почему не продала и не устроила себе жилище в другом месте? Или ей все стало безразлично? Даже тот кабинет, в котором она работала на компьютере, походил на офис, а не на ее личный, домашний рабочий кабинет.
Детская, в которой, вероятно, жил Райн, не походила на комнату ребенка: никаких детских вещей, никаких игрушек. Может быть, они заперты в одном из шкафов или она передала их в какой-нибудь благотворительный фонд, не в силах вынести горьких воспоминаний?
Прогулка по дому оставила удручающее впечатление. Если это и есть ее прошлое, она не почувствовала ни малейшей связи с ним. Возможно, если она выдвинет ящики и просмотрит их содержимое, нечто знакомое всплывет в ее памяти? Должно же хоть что-то напомнить ей о ее прежней жизни. Но она была физически не в состоянии продолжать поиски прошлого. Активно проведенный день утомил ее.
Натали еле дотащилась до спальни и повалилась на широченную кровать. Сбросив туфли, она легла и положила под голову подушки, вытянув их из-под покрывала. Пытаясь устроиться поудобнее на этом королевском ложе, она вдруг увидела фотографию.
Сердце ее словно подпрыгнуло: Райн.
Фотография стояла на тумбочке возле кровати. Натали взяла ее и поднесла ближе к глазам.
Мальчик смеялся; его светло-карие глаза лучились радостью. Одет он был в красную курточку и темно-синие штанишки, а в руках держал мячик. Снимок был сделан в незнакомом ей парке, но она помнила, что Райн любил играть с мячом и надувными шарами.
Счастливое дитя, дарящее счастье окружающим. А вот еще две фотографии: Райн играет в ванне, а потом радостно смеется, завернутый в махровую простынку. Натали вспомнила, как несла его в детскую, ощутила свежий и сладкий запах его кожи и волос. Райн прижимается к ней со словами: «Я люблю тебя, мама!»
Положив последнюю фотографию на грудь, Натали закрыла глаза, и пленительные картины прошлого возникли в ее воображении: вот Райн делает первые шаги, и личико его сияет от удовольствия; а с каким восторгом он уселся на трехколесный велосипед, полученный в подарок на Рождество; с какой гордостью объявил, что умеет плавать: «Мама, посмотри на меня!»
Неужели я была плохой матерью? Не может этого быть. Мой сын значил для меня все. Мой сыночек... Райн...
Внимание Натали привлекли настойчивые звонки. Кажется, звонят у входной двери, подумала она, возвращаясь к реальности из дремы, в которую внезапно погрузилась. Это мог быть только Дамиан. Больше у нее никого нет.
Фотография Райна соскользнула с груди, когда она встала. Подняв ее, она с грустью посмотрела на смеющегося мальчика и поставила портрет на прежнее место – на тумбочку возле кровати.
Звонки все продолжались.
Засунув ноги в туфли и кое-как расчесав волосы пятерней, она пошла открывать дверь – и тут же встретила внимательный и заботливый взгляд серых глаз Дамиана, проникающий в душу и заполняющий пустоту.
– Как ты себя чувствуешь, Натали?
– Заходи, Дамиан.
– Ты недавно вернулась? – спросил он, взглянув на чемодан и сумку, стоявшие в передней.
– Довольно давно, – ответила она, приглашая его в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Вам было трудно иметь со мной дело? – спросила Натали напрямик.
– Совсем наоборот, – ответила Шерон. – Вы ведь заинтересованы в нашем проекте не меньше меня. Мне нравится ваша работа, ее творческая глубина. Вам не о чем беспокоиться. Как только вы сядете за компьютер... все будет в порядке. Надеюсь, вы не забыли, как это делается?
Натали тоже надеялась, что все будет в порядке.
– А мы с вами часто встречались? – спросила она, страстно желая вспомнить их прошлые встречи.
– Нет, всего три раза.
– Простите меня, но я не могу вас вспомнить. Врачи говорят, что со временем это пройдет.
– Ради Бога, не огорчайтесь. Я не сомневаюсь, что память восстановится.
– Я встретила женщину возле лифта – в желтом костюме, очень элегантная...
– Это мой шеф. Начальница планового отдела.
– А как ее имя и фамилия?
– Энн Смит.
Натали вздохнула: это имя ей ни о чем не говорило.
– Трудно представить себе более обыкновенные имя и фамилию, – спокойно заметила она.
– Фамилию – может быть, но саму Энн Смит обыкновенной не назовешь, – выразительно произнесла Шерон, поводя глазами. – Она невероятно динамична и требует того же от окружающих. Между прочим, это Энн обратила внимание на ваши эскизы и тут же приняла решение: «Заключите контракт с этой художницей». – И Шерон изобразила властную гримасу на своем лице, а потом улыбнулась. – Энн сразу замечает талантливых людей.
– Мне кажется, я видела ее как-то в трауре, – заметила Натали.
Шерон нахмурилась.
– Но ведь вы никогда с ней не встречались.
– Мы никогда не встречались?
– Я получила задание заниматься этим проектом по своему усмотрению. Энн не принимала участия в дальнейшей работе.
– Как странно! А я была уверена... – Натали замолкла, решив пока что оставить вопрос открытым. Может быть, это память играет с ней злую шутку?
С Шерон, наверное, подружиться нетрудно: с ее стороны чувствуется дружелюбие и понимание. Натали предстояла работа, которую надо сделать хорошо. То, что ей показала Шерон, вызывало чувство удовлетворения и ощущение независимости.
Остановив такси, она поехала домой, в Наррабин, прибрежный пригород в северной части гавани Сиднея. Подъезжая к дому, Натали вдруг почувствовала холод. Двухместный гараж, обращенный фасадом на улицу, высокая кирпичная стена производили отталкивающее впечатление своей угрюмостью.
Найдя в связке ключей ключ от ворот в этой кирпичной стене, она тихо побрела по дорожке, ведущей к входу в дом, и, машинально найдя нужный ключ, отперла входную дверь.
Войдя в жилую часть дома, которая была обставлена в современном духе, но не в ее вкусе, она разглядывала, не веря своим глазам, стеклянные хромированные столики, диван и стулья, обтянутые кожей, и не находила ничего, радующего взор.
Оставив чемодан и сумку при входе, она прошла в гостиную. По другую сторону дома были внутренний дворик и бассейн, но никакой поляны, никакого сада, лишь несколько пальм и зонтики от солнца.
Столь фешенебельный дом в элитном районе заставил Натали подумать о состоянии ее финансов. Оформлена эта недвижимость под надежное поручительство или все оплачено сполна? Богатым ли был ее муж? Какой образ жизни они вели, когда были женаты?
Натали медленно обошла весь дом. Обстановка была ультрамодной, однако ничего не говорило об индивидуальных вкусах владельцев. Комнаты напоминали выставочный зал, ей не верилось, что, живя в этом доме, она не пыталась внести изменения в обстановку или хотя бы добавить нечто соответствующее ее личному вкусу. Очень странно. Или Бретт настаивал на такой шикарной, но бездушной обстановке?
Почему она продолжала жить в этом доме после его смерти? Почему не продала и не устроила себе жилище в другом месте? Или ей все стало безразлично? Даже тот кабинет, в котором она работала на компьютере, походил на офис, а не на ее личный, домашний рабочий кабинет.
Детская, в которой, вероятно, жил Райн, не походила на комнату ребенка: никаких детских вещей, никаких игрушек. Может быть, они заперты в одном из шкафов или она передала их в какой-нибудь благотворительный фонд, не в силах вынести горьких воспоминаний?
Прогулка по дому оставила удручающее впечатление. Если это и есть ее прошлое, она не почувствовала ни малейшей связи с ним. Возможно, если она выдвинет ящики и просмотрит их содержимое, нечто знакомое всплывет в ее памяти? Должно же хоть что-то напомнить ей о ее прежней жизни. Но она была физически не в состоянии продолжать поиски прошлого. Активно проведенный день утомил ее.
Натали еле дотащилась до спальни и повалилась на широченную кровать. Сбросив туфли, она легла и положила под голову подушки, вытянув их из-под покрывала. Пытаясь устроиться поудобнее на этом королевском ложе, она вдруг увидела фотографию.
Сердце ее словно подпрыгнуло: Райн.
Фотография стояла на тумбочке возле кровати. Натали взяла ее и поднесла ближе к глазам.
Мальчик смеялся; его светло-карие глаза лучились радостью. Одет он был в красную курточку и темно-синие штанишки, а в руках держал мячик. Снимок был сделан в незнакомом ей парке, но она помнила, что Райн любил играть с мячом и надувными шарами.
Счастливое дитя, дарящее счастье окружающим. А вот еще две фотографии: Райн играет в ванне, а потом радостно смеется, завернутый в махровую простынку. Натали вспомнила, как несла его в детскую, ощутила свежий и сладкий запах его кожи и волос. Райн прижимается к ней со словами: «Я люблю тебя, мама!»
Положив последнюю фотографию на грудь, Натали закрыла глаза, и пленительные картины прошлого возникли в ее воображении: вот Райн делает первые шаги, и личико его сияет от удовольствия; а с каким восторгом он уселся на трехколесный велосипед, полученный в подарок на Рождество; с какой гордостью объявил, что умеет плавать: «Мама, посмотри на меня!»
Неужели я была плохой матерью? Не может этого быть. Мой сын значил для меня все. Мой сыночек... Райн...
Внимание Натали привлекли настойчивые звонки. Кажется, звонят у входной двери, подумала она, возвращаясь к реальности из дремы, в которую внезапно погрузилась. Это мог быть только Дамиан. Больше у нее никого нет.
Фотография Райна соскользнула с груди, когда она встала. Подняв ее, она с грустью посмотрела на смеющегося мальчика и поставила портрет на прежнее место – на тумбочку возле кровати.
Звонки все продолжались.
Засунув ноги в туфли и кое-как расчесав волосы пятерней, она пошла открывать дверь – и тут же встретила внимательный и заботливый взгляд серых глаз Дамиана, проникающий в душу и заполняющий пустоту.
– Как ты себя чувствуешь, Натали?
– Заходи, Дамиан.
– Ты недавно вернулась? – спросил он, взглянув на чемодан и сумку, стоявшие в передней.
– Довольно давно, – ответила она, приглашая его в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28