Между тем супружеская чета покинула цветущее гнездо, взгромоздившееся высоко на холм Монмартра, и обосновалась в доме 34 на улице Лондр. Новые расходы без новых средств. Как найти выход? Генриетта, не собиравшаяся покидать сцену и к тому же терзаемая желанием облегчить положение семьи, выступила 23 ноября, накануне первого исполнения «Гарольда», в только что основанном театре Нотик в пантомиме «Последний час приговоренного к смерти». Однако ни величественная осанка, ни сила выразительности ее мимики не подкупили публику. Этому провалу суждено было навсегда увести из театра ту, чья великолепная игра некогда покоряла весь Париж.

1835
Денежные затруднения дошли до предела, но тут внезапно объявился спаситель. Им был господин Бертен, могущественный владелец газеты «Журналь де деба» — официоза Луи-Филиппа, газеты, наиболее читаемой во Франции и наиболее распространенной за ее пределами.
Этого могущественного человека называли «изготовителем министров», если не королей. Он мог бы сказать: «Мое кресло стоит трона».
Через корифея критики Жюля Жанена, послужившего посредником, Гектор смог пробиться к этому творцу общественного мнения, чье влияние распространялось на весь двор и самого монарха. И когда в «Деба» освободилось место критика, Бертен предложил вести музыкальную хронику Гектору, ухватившемуся за такую исключительную возможность увеличить свой заработок и занять, по его выражению, «боевую позицию». Потому что он не собирался преподносить спокойные и безучастные очерки и о людях и о произведениях своего времени. О нет! Он был намерен вести тяжелый бой, мужественно, упорно и неустанно сражаться за независимость в музыкальном искусстве, беспрерывно клеймить мнимые, однообразные красивости, не выходящие за рамки тесных канонов.
Во время его долгой работы в «Деба» кое-кто из верховных жрецов гармонии пытался, как принято говорить, образумить «бунтовщика». Не тут-то было! Ничто не могло изменить великого романтика и помешать его исступленному воображению преодолеть препятствия музыкального кодекса, чтобы раскрыть себя в феерических фантазиях. Подчиниться писаным правилам — этому не бывать!
В этом году Гектор уже почти добился места директора музыкальной гимназии, которое должно было приносить ему 12 тысяч франков в год, как он писал Феррану, или 6 тысяч франков, о которых в другом письме сообщал Листу. Но тут взбунтовались неумолимо злобные ненавистники Гектора. И, несмотря на влиятельность Бертена, прекрасный замок рухнул.
«Тьер, — писал Гектор Ференцу Листу, — поступает так, чтобы я потерял это место; он упрямо отказывается разрешить в гимназии класс пения. И в результате заведение, к которому я намеревался присоединить школу хористов, сейчас пришло в упадок и закрыто. Там дают балы…»
Достоин и упоминания «большой драматический концерт», в котором участвовал Ференц Лист со 120 исполнителями. Неслыханная милость: Король Луи-Филипп забронировал ложу. Но, увы, успех был скромным. Публику как следует обработали интриганы.
1836
33 года.
Новые козни. Провал «Эсмеральды» — произведения дочери властелина прессы мадемуазель Бертен — был злонамеренно поставлен в вину Гектору Берлиозу, совершенно неповинному и неспособному на создание подобной безвкусицы.
Чтобы ознакомиться с событиями, прочтем прежде всего статью, появившуюся в «Ревю де де монд» за подписью Гюстава Планша.
«Утверждают, будто г. Виктор Гюго страстно жаждет пэрства и что он стучится в дверь Академии, только чтобы войти в Люксембургский дворец. На пути к достижению этой двойной цели „Журналь де деба“ отнюдь не кажется той поддержкой, которой стоит пренебречь. И отношение г. Бертена к другу дома не назовешь простой благосклонностью…»
Виктора Гюго, Бертена и в ту же кучу, без разбора, Гектора Берлиоза и мадемуазель Бертен. То была новая отравленная стрела, пущенная в композитора.
«Зсмеральда» была впервые поставлена 14 ноября. Нурри исполнял партию капитана Феба и сделал все, что мог, для успеха оперы. Однако, несмотря на то, что были собраны лучшие таланты — Нурри, Левассер, Массоль и мадемуазель Фалькон, — успех «Эсмеральды» был весьма скромен. Спустя месяц после постановки «Эсмеральда» еще подвергалась жестоким атакам. Сами друзья признали затянутость вещи. Сократив ее на один акт, на столько же сократили и скуку зрителей, а милый балет «Дочь Дуная» вознаградил их за неприятности. Но тем дело не кончилось: Нурри, отчаявшись в успехе, отказался от роли Феба. Как-то публика подняла оглушительный шум и не пожелала даже слушать последний акт…
Для клеветников хороши любые средства, и вот Гектор пригвожден к позорному столбу. Но, неизменно оставаясь мушкетером, он сумел промолчать. Разве мог он ответить: «Если опера и плоха, то при чем тут я? Я к ней даже не прикоснулся»?
Он был не способен проявить такую бестактность — дать пощечину своему покровителю.
Но в письме другу Феррану Гектор написал:
«Я не причастен, абсолютно не причастен к сочинению мадемуазель Бертен, и тем не менее публика упорно считает меня автором арии Квазимодо. Суждения толпы отличаются ужасающим безрассудством».
Дону Базилио годилось все.
1837
I
Год «Реквиема», которым Гектор Берлиоз вновь заявил свой, патент на бессмертие.
Пэр Франции граф де Гаспарен, происходящий из древней, истинно гугенотской знати, имел тогда портфель министра внутренних дел. Он чтил религию, жил мыслями о боге и полагал, что его приход к власти послужит на пользу религии в час ее упадка. Поэтому он и учредил премию в три тысячи франков для ежегодного присуждения молодому композитору, которому поручалось сочинить духовное музыкальное произведение.
И на ком он остановил свой выбор? На Гекторе.
Но почему? Потому что он, тонкий любитель музыки, восхищался этим воинствующим гением, с живой симпатией следя за его упорной борьбой. Занимая ранее пост префекта Изеры, он был знаком с семьей Берлиоза, а один из его сыновей постоянно бывал в доме близкого друга Гектора.
Вот удача! Тем более что по положению о премии государство принимало на себя все расходы при первом исполнении произведения.
Исключительно лестный для Гектора выбор вынудил его с остервенением пробиваться сквозь тысячи препятствий, воздвигнутых ненавистью в союзе с завистью.
Прежде всего инцидент с его врагом номер один — могущественным Керубини. Высший жрец и сам автор реквиема вовсе не намеревался уступить дорогу молодому «фантазеру», пренебрегавшему священными музыкальными канонами.
Он клеветал, плел интриги, заговоры. Напрасный труд! Благодаря «Деба» и г. Бертену молодой Берлиоз (о, чудо!) одержал верх над знаменитым Керубини. Шуму было на весь Париж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84