И еще как.
Пышногрудая голубоглазая мамаша стоит с чашкой и блюдцем в руке и, храбро улыбаясь, слушает все эти гнусные излияния. Не для ушей детей и женщин. Персиваль разливает мадеру. Оскар набивает рот печеньем и допивает остатки из бутылок за дверью соседней комнаты. Шарлен и Имельда ходят с подносами среди гостей. Леди Макфаггер стряхивает пепел с сигареты, с открытым ртом наблюдая за происходящим. Спросила меня, нельзя ли ей осмотреть замок. Посмотреть стеклянные и гипсовые изделия с геральдикой. И может быть прославленный ночной горшок из мейсенского фарфора, украшенный первоклассной цепочкой из трех яичек.
Указующий Добрый Свет, Гладиатор, переходит, бряцая латами, из парадной комнаты в большой зал, за ним следует Блай, откусывая булочку с черносливом и попивая мадеру. Две фигуры остановились у раскопок. Блай быстро крестится. УДС поднимает руку в обвинительном жесте. Подает голос из шлема.
— Прыгай туда, ты толстый придурок.
— Сам прыгай.
— Думаешь, если перекрестишься, то Бог тебе поможет? Ты к боли готов? Ты, урод из жопы ноги.
— Можешь говорить обо мне, что хочешь, но не трогай Бога. И предупреждаю тебя, не упоминай деву непорочную.
— Дева непорочная.
— Ах так. Все же упомянул. Сделаешь это еще раз и тебе конец.
— Дева непорочная.
— Ах, вот как. Я тебя предупреждал. Я люблю ее. Для меня она — просто чистое золото.
— Поцелуй ее в зад.
— Богохульник. Просто наглый богохульник. Да поразит тебя Божье наказание. Удар молнии, от которого у тебя ногти на ногах свернуться.
— Ты, шут гороховый. Ты, чё, не видишь, что я в латах. Молния безболезненно пройдет вокруг меня в пол комнаты и уйдет дальше в расплавленное чрево земли, где расщепляют на кусочки таких неотесанных болванов как ты.
— Я убью тебя. Несмотря на то, что мы находимся в доме благородного человека. Я тебя убью. Тебя и твою жену, устраивающих в городе безобразные сборища с похотливыми танцами с задиранием юбок. Господи всемогущий, умоляю тебя, пожалей этого несчастного человека, что стоит тут перед нами. Будь я церковным активистом, с тебя бы уже мерку для гробу сняли. Но я — церковный мистик.
— Инвалид ты церковный.
— Так, ладно. Ты не успокоишься, пока я твои ублюдочные конечности не завяжу в узел вокруг твоей шеи.
Гвоздь Макфаггер крепко обхватил руками голубоглазую, пышную женщину, раскрасневшуюся от смеха. Имельда переводит глаза на мою ширинку. Я же ничего не могу поделать с моим инструментом. Отличная, полная эрекция в замке хорошо идет под такое великолепие флоры. Пальмы под два метра высотой в большом зале. Где утонченные люди со вкусом могут отдохнуть душой. Вместо многочисленных контузий, которые, по слухам, постоянно здесь происходят, от чего люди медицинской профессии валятся с сердечными приступами при исполнении служебных обязанностей. В проеме двери под лестницей Эрконвальд поднимает руку. Останавливая тех, кто следует за Блаем и УДС, спускающихся в монаший туннель для выяснения отношений.
— Уважаемые. Подождите. К сожалению, характер соревнования не для глаз и ушей смешанной компании. Но те из вас, кто является приверженцем справедливого соревнования, могут быть уверены, что гэльская борьба, которая сейчас произойдет под нами, будет проведена по всем правилам фирболга.
Леди Гейл Аллоиз Труди Макфаггер поднимает свой бокал. Слегка покачиваясь в длинном черном облегающем платье. Ее волосы завязаны пучком на затылке. На стройной шейке три нити жемчуга. Шарлен сердито смотрит, сузив глаза. Гвоздь Макфаггер в большом зале бьет кругами чечетку вокруг матушки. Еще одна тусовка медленно выходит из-под контроля. Дрейфуя в сторону потасовки. Под мадеру.
Внизу в туннеле. В штормовых фонарях горят свечи. Франц разбирает нижние части доспехов УДС. В нос бьет запах тела. Путлог стоит позади Блая со спущенными штанами. На ногах выпирают мощные мышцы и вены. Сбоку на носках небольшая белая стрелка, показывающая вниз. Эрконвальд шепчет.
— Вы, уважаемые, не волнуйтесь. Так, раньше, боролись великие короли и предводители кланов. Каждый берется за гонады другого. Сигнал дается ударом двух плоских камней. И противники начинают откручивать их друг другу. Медленно, чтобы вызвать боль. Матч любого другого рода был бы неравным ввиду большой силы Блая. Проигравшим считается тот, кто больше не может выдержать мучения. Прошу вас, возьмите вот эти две восковые беруши. Иначе, визг просто непереносим.
С блеклой неровной поверхности потолка туннеля капает влага. Эрконвальд сказал, что свод делали из камней, скрепленных смесью строительного раствора, бычьей крови и волос. С годами становящейся только крепче. Серый тент от света, падающего на маслянистую брусчатку. Я мог бы жить в небольшом номере. С видом на озеро. С приглашением каждым пополуднем в пять часов на коктейл под музыку на пианино. Просто сказать людям, сидящим в баре отеля, привет. Как прошел день. Спасибо, у меня сегодня ночь фирболга.
— Прошу, уважаемый. Смотрите. Соперники соприкасаются ягодицами и каждый протягивает руку назад между ног, чтобы сделать захват. Они готовы. Я даю сигнал. Секунды на устранение нарушений. Скручивание следует выполнять против часовой стрелки. Дергать или теребить запрещается. Блай борется в честь Мадонны Картофелины. Так, вопли начались.
— Ах, я откручу тебе яйца.
— Ох, а я тебе.
Согнувшись вдвое, из-под подмышек катится пот, лопатки дрожат, антагонисты покачиваются на мокрых камнях. УДС скачет вверх-вниз вдоль огромного зада Блая. Дует ветерок. Глухо бьет океан. За фонарным стеклом, мерцая, горят свечи. Дальше по туннелю тень. Леди Макфаггер. Аллоиз пришла посмотреть, как звонят колокольчики. Только для мужчин. А услышала рев от болевого шока.
— Ах, ты, маленький урод, ты свои смазал жиром. Я заявляю протест.
— Ты, презренное электромагнитное динамо, когда я закончу, я тебя точно выебу.
— Я сдаюсь. Я сдаюсь. Фол.
Поддерживающего штаны плачущего Блая проводят мимо Леди Макфаггер. С его губ тихо и печально срываются слова.
— Извините за вид и за причиненное вам неудобство, мадам.
— Очень любезно с вашей стороны, но я достаточно пьяна, чтобы не обращать на это внимание.
С мерцающими волосами и приятно пахнущая она прислонилась к стене. Фонари над ступеньками потихоньку тухнут. Между нами темнота. Ее лицо совсем близко. Могу коснуться своей рукой. Коснулся. Провел по щеке. До ушка. Где оно переходит в холодную мочку. Гладкая шелковистая кожа. Прижмись. Поцелуй.
— Осторожно, вы мой напиток прольете. Но, ах, г-н Клементин, вы такой забавный. Все так интересно. И гениталии, действительно, выставили на показ.
Во всей
Красе
Также как
И эту
Парочку
Во всей ее
Мерзости
12
Той ночью. Клементин пробирался черным ходом, держа леди Труди Макфаггер за ее длинные холодные пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Пышногрудая голубоглазая мамаша стоит с чашкой и блюдцем в руке и, храбро улыбаясь, слушает все эти гнусные излияния. Не для ушей детей и женщин. Персиваль разливает мадеру. Оскар набивает рот печеньем и допивает остатки из бутылок за дверью соседней комнаты. Шарлен и Имельда ходят с подносами среди гостей. Леди Макфаггер стряхивает пепел с сигареты, с открытым ртом наблюдая за происходящим. Спросила меня, нельзя ли ей осмотреть замок. Посмотреть стеклянные и гипсовые изделия с геральдикой. И может быть прославленный ночной горшок из мейсенского фарфора, украшенный первоклассной цепочкой из трех яичек.
Указующий Добрый Свет, Гладиатор, переходит, бряцая латами, из парадной комнаты в большой зал, за ним следует Блай, откусывая булочку с черносливом и попивая мадеру. Две фигуры остановились у раскопок. Блай быстро крестится. УДС поднимает руку в обвинительном жесте. Подает голос из шлема.
— Прыгай туда, ты толстый придурок.
— Сам прыгай.
— Думаешь, если перекрестишься, то Бог тебе поможет? Ты к боли готов? Ты, урод из жопы ноги.
— Можешь говорить обо мне, что хочешь, но не трогай Бога. И предупреждаю тебя, не упоминай деву непорочную.
— Дева непорочная.
— Ах так. Все же упомянул. Сделаешь это еще раз и тебе конец.
— Дева непорочная.
— Ах, вот как. Я тебя предупреждал. Я люблю ее. Для меня она — просто чистое золото.
— Поцелуй ее в зад.
— Богохульник. Просто наглый богохульник. Да поразит тебя Божье наказание. Удар молнии, от которого у тебя ногти на ногах свернуться.
— Ты, шут гороховый. Ты, чё, не видишь, что я в латах. Молния безболезненно пройдет вокруг меня в пол комнаты и уйдет дальше в расплавленное чрево земли, где расщепляют на кусочки таких неотесанных болванов как ты.
— Я убью тебя. Несмотря на то, что мы находимся в доме благородного человека. Я тебя убью. Тебя и твою жену, устраивающих в городе безобразные сборища с похотливыми танцами с задиранием юбок. Господи всемогущий, умоляю тебя, пожалей этого несчастного человека, что стоит тут перед нами. Будь я церковным активистом, с тебя бы уже мерку для гробу сняли. Но я — церковный мистик.
— Инвалид ты церковный.
— Так, ладно. Ты не успокоишься, пока я твои ублюдочные конечности не завяжу в узел вокруг твоей шеи.
Гвоздь Макфаггер крепко обхватил руками голубоглазую, пышную женщину, раскрасневшуюся от смеха. Имельда переводит глаза на мою ширинку. Я же ничего не могу поделать с моим инструментом. Отличная, полная эрекция в замке хорошо идет под такое великолепие флоры. Пальмы под два метра высотой в большом зале. Где утонченные люди со вкусом могут отдохнуть душой. Вместо многочисленных контузий, которые, по слухам, постоянно здесь происходят, от чего люди медицинской профессии валятся с сердечными приступами при исполнении служебных обязанностей. В проеме двери под лестницей Эрконвальд поднимает руку. Останавливая тех, кто следует за Блаем и УДС, спускающихся в монаший туннель для выяснения отношений.
— Уважаемые. Подождите. К сожалению, характер соревнования не для глаз и ушей смешанной компании. Но те из вас, кто является приверженцем справедливого соревнования, могут быть уверены, что гэльская борьба, которая сейчас произойдет под нами, будет проведена по всем правилам фирболга.
Леди Гейл Аллоиз Труди Макфаггер поднимает свой бокал. Слегка покачиваясь в длинном черном облегающем платье. Ее волосы завязаны пучком на затылке. На стройной шейке три нити жемчуга. Шарлен сердито смотрит, сузив глаза. Гвоздь Макфаггер в большом зале бьет кругами чечетку вокруг матушки. Еще одна тусовка медленно выходит из-под контроля. Дрейфуя в сторону потасовки. Под мадеру.
Внизу в туннеле. В штормовых фонарях горят свечи. Франц разбирает нижние части доспехов УДС. В нос бьет запах тела. Путлог стоит позади Блая со спущенными штанами. На ногах выпирают мощные мышцы и вены. Сбоку на носках небольшая белая стрелка, показывающая вниз. Эрконвальд шепчет.
— Вы, уважаемые, не волнуйтесь. Так, раньше, боролись великие короли и предводители кланов. Каждый берется за гонады другого. Сигнал дается ударом двух плоских камней. И противники начинают откручивать их друг другу. Медленно, чтобы вызвать боль. Матч любого другого рода был бы неравным ввиду большой силы Блая. Проигравшим считается тот, кто больше не может выдержать мучения. Прошу вас, возьмите вот эти две восковые беруши. Иначе, визг просто непереносим.
С блеклой неровной поверхности потолка туннеля капает влага. Эрконвальд сказал, что свод делали из камней, скрепленных смесью строительного раствора, бычьей крови и волос. С годами становящейся только крепче. Серый тент от света, падающего на маслянистую брусчатку. Я мог бы жить в небольшом номере. С видом на озеро. С приглашением каждым пополуднем в пять часов на коктейл под музыку на пианино. Просто сказать людям, сидящим в баре отеля, привет. Как прошел день. Спасибо, у меня сегодня ночь фирболга.
— Прошу, уважаемый. Смотрите. Соперники соприкасаются ягодицами и каждый протягивает руку назад между ног, чтобы сделать захват. Они готовы. Я даю сигнал. Секунды на устранение нарушений. Скручивание следует выполнять против часовой стрелки. Дергать или теребить запрещается. Блай борется в честь Мадонны Картофелины. Так, вопли начались.
— Ах, я откручу тебе яйца.
— Ох, а я тебе.
Согнувшись вдвое, из-под подмышек катится пот, лопатки дрожат, антагонисты покачиваются на мокрых камнях. УДС скачет вверх-вниз вдоль огромного зада Блая. Дует ветерок. Глухо бьет океан. За фонарным стеклом, мерцая, горят свечи. Дальше по туннелю тень. Леди Макфаггер. Аллоиз пришла посмотреть, как звонят колокольчики. Только для мужчин. А услышала рев от болевого шока.
— Ах, ты, маленький урод, ты свои смазал жиром. Я заявляю протест.
— Ты, презренное электромагнитное динамо, когда я закончу, я тебя точно выебу.
— Я сдаюсь. Я сдаюсь. Фол.
Поддерживающего штаны плачущего Блая проводят мимо Леди Макфаггер. С его губ тихо и печально срываются слова.
— Извините за вид и за причиненное вам неудобство, мадам.
— Очень любезно с вашей стороны, но я достаточно пьяна, чтобы не обращать на это внимание.
С мерцающими волосами и приятно пахнущая она прислонилась к стене. Фонари над ступеньками потихоньку тухнут. Между нами темнота. Ее лицо совсем близко. Могу коснуться своей рукой. Коснулся. Провел по щеке. До ушка. Где оно переходит в холодную мочку. Гладкая шелковистая кожа. Прижмись. Поцелуй.
— Осторожно, вы мой напиток прольете. Но, ах, г-н Клементин, вы такой забавный. Все так интересно. И гениталии, действительно, выставили на показ.
Во всей
Красе
Также как
И эту
Парочку
Во всей ее
Мерзости
12
Той ночью. Клементин пробирался черным ходом, держа леди Труди Макфаггер за ее длинные холодные пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78