Тот, что был обезображен бельмом, не выражал ничего, здоровый же так и лучился хитростью и злорадством.
– Вы еще что-то хотели добавить.
– Ваша правда. – Перрис вздохнул с притворным сочувствием. – У моей маленькой истории есть еще печальное послесловие. Четыре дня назад тела Элисандры и Сэнфорта Крэев выудили из Темзы. Похоже, они прыгнули в реку с Тауэрского моста.
Инспектор Майкрафт тяжело плюхнулся в свое рабочее кресло. Его мутило, желудок так и покатывал к самому горлу, навязчивый запах свежей крови, казалось, теперь будет преследовать его неотступно. Вот ведь проклятье! Чего только он не повидал на своем веку, но это… В конце концов, ее-то он хорошо знал… Одно дело – обезображенные тела чужих, безликих людей, и совсем иное – оскверненный труп той, с кем ты говорил всего неделю тому назад, и пытался любезничать, и отпускал всякие невинные шутки по поводу своих коллег пилеров в тщетной попытке вызвать у нее улыбку…
Он зажмурился, но картина, которую он от себя гнал, еще резче выступила перед его мысленным взором. Тогда Майкрафт поспешно открыл глаза, вскочил с кресла и подошел к окну оставляя на полу влажные следы подошв, выглянул наружу, во мрак ночного Лондона и застыл в напряженной неподвижности, совсем как коллега Карвер. Вспомнив о сослуживце, он взялся за телефонную трубку. Надо позвонить Карверу и сообщить о случившемся.
Но Майкрафт тут же отбросил эту мысль, так и не успев еще снять трубку. Пусть утром обо всем узнает, успеется. Несколько часов ничего не изменят. Встречаться с Карвером – совершенно лишнее, решил инспектор. Не стоит, чтобы коллега, с его быстрым умом и восприимчивостью, видел его в таком состоянии. От Карвера вообще трудно что-либо скрыть, интуиция у него просто феноменальная.
Телефон вдруг зазвонил, и инспектор, который так и стоял с рукой на трубке, чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он поспешно схватил трубку, чтобы прекратить пронзительный трезвон, в котором ему почему-то слышались зловещие нотки.
– Инспектор Майкрафт, – рявкнул он, отирая рукавом выступившие на лбу капли пота.
– Кто-то нас выследил, – ответили ему.
Инспектору потребовалось время, чтобы узнать голос звонившего.
– Это было предупреждение, – согласился он. – И нешуточное.
– Но кто мог осмелиться так поступить с нами?
Майкрафт после недолгой паузы уверенно произнес:
– Лоскутник.
– Лоскутник?!
– Он самый. На все сто. Кому, как не мне, знать его повадки.
– Но что ему за дело до нас?
– Понятия не имею. Теряюсь в догадках, так же как и вы.
На другом конце провода возникла пауза. Сосредоточенное молчание. Затем трубка ожила:
– Впрочем, это неважно. Даже если он о нас знает, это уже ничего не изменит. К Шабашу первая из церемоний будет завершена. А после этого девчонка нигде не сможет от нас укрыться.
– Воскресенье? Проклятье, всего два дня! Я думал, у нас целая неделя на подготовку!
– Два дня, Майкрафт. Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы все ваши друзья и родственники, не входящие в наш тесный кружок, очутились к этому времени за пределами Лондона. Сами вы, разумеется, останетесь с нами и примете участие в развлечении.
Майкрафт счел за благо придержать рвущиеся с губ комментарии и вместо этого спросил:
– А что делать с Лоскутником?
– Делайте, что в ваших силах. Надеюсь, впрочем, что он останется столь же неуловимым, каким был всегда. Кстати, возможно, вам будет любопытно узнать, что я заручился дополнительной подмогой в деле обнаружения нашей леди Тэтч. Как по-вашему, кто может быть искусней в поимке монстра, чем охотник за монстрами?
– Вы обратились за помощью к нему?! – вскричал Майкрафт. – Надеюсь, ему известно, что девушка нужна нам живой?
14

Меры предосторожности
Нежданный союзник
Над Кривыми Дорожками занимался рассвет. Желто-оранжевые лучи солнца разогнали туманную дымку над крышами высоких зданий, и вдалеке над горизонтом показался край золотого диска, слегка подернутый мглой. В воздухе чувствовалась ночная прохлада, но день обещал быть на редкость теплым для этого времени года.
Элайзабел стояла на превращенной в огород плоской крыше бывшей аптеки и смотрела на просыпающийся город. Она облокотилась на каменные перила ограды, которые доходили ей до груди, и задумчиво запустила пальцы в свои пышные светлые волосы. Позади нее выстроились ряды маленьких теплиц, под стеклянными крышами которых виднелась увядшая картофельная и морковная ботва.
Она почувствовала его приближение, хотя он и двигался совершенно бесшумно, и когда он, миновав ступени, очутился на крыше, сделала вид, что полностью поглощена созерцанием окружающего ландшафта.
– Мисс Элайзабел!
– Доброе утро, Таниэль, – сказала она, поворачиваясь к нему.
Охотник выглядел немного заспанным, волосы его пребывали в беспорядке, зато, как девушка тотчас же про себя отметила, белки глаз стали почти как прежде, обезображивавшая их сетка лопнувших капилляров мало-помалу исчезала.
– Вы, должно быть, очень утомились, – сказал он, чуть помявшись от неловкости.
– Да, после той встречи мне было о чем подумать. Но сонливость с меня почему-то как рукой сняло. Вам нелегко пришлось минувшим вечером. Выспались?
– Я вообще сплю мало и плохо, – нехотя признался Таниэль. – Столько всякой нечисти приходится видеть, это знаете, действует на нервы. – После небольшой паузы он несмело спросил: – Не возражаете, если я постою здесь с вами немного?
– Буду очень рада вашей компании.
Некоторое время они молча стояли, любуясь панорамой города.
– Я ничего не чувствую, – сказала наконец Элайзабел.
– Это может оказаться предвестием скорби, – вздохнул Таниэль.
– Нет. – Она помотала головой. – Ничего подобного! Я ненавидела своих родителей. Только мои служанки и наставницы были людьми из плоти и крови. А мать и отца я всегда воспринимала как каких-то сказочных великанов. От которых надо было держаться подальше, чтоб не растоптали. Я, наверное, кажусь вам бесчувственной и неблагодарной, Таниэль? Так и скажите, я не обижусь.
– Любовь легко переходит в ненависть, – мягко возразил Таниэль. – Вам не в чем себя винить. Полагаю, во всем были виноваты ваши родители.
– Выходит, у меня есть особняк, – задумчиво проговорила Элайзабел. – Деньги. Мне следует быть благодарной родителям хотя бы за это, если только Братство не завладело всем имуществом. – Она умолкла, собираясь с мыслями, и горячо продолжила: – Но что еще у меня есть? Я не помню своих друзей, ни одного человека, которого я любила бы. И знаете, что меня пугает, Таниэль? Я теперь почти все вспомнила, и однако же в моих воспоминаниях есть провалы. Именно те моменты, когда кто-то, возможно, проявлял ко мне тепло и участие, без следа стерты из моей памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89