Стража не видно. Раненый не мог повернуть головы, но чувствовал, что спутника нет поблизости. Ему больше не спалось. Сон или забытье слегка притупили усталость, но вернулась боль, и тихие стоны порой срывались с его губ. Он много раз пробовал пошевелиться, но только одна нога почти послушалась его. Весь остаток дня не оставлял он этих попыток, хотя, кроме бессилия и боли, ничего так и не почувствовал. Иногда маг замирал и прислушивался, и тогда грудь его вздымалась почти ровно и спокойно. Так он и услышал шуршанье травы уже почти рядом и узнал о появлении стража.
Тот снова возник над ним, привычно опустился на колени и вгляделся в лицо раненого. Хотя страж и не смотрел прямо в глаза спасенного, тот смежил веки, словно от сильного напряжения. Лишь почувствовав, что с него стянули плащ, он открыл глаза.
– Если я не осмотрю тебя, будет только хуже, – произнес страж и выжидающе на него посмотрел.
Раненый опустил веки, соглашаясь, и время, когда один спокойно, шаг за шагом делал свое дело, а другой вздрагивал, скрипел стиснутыми зубами и стонал, показалось вечностью обоим. Наконец страж снова укрыл плащом своего спутника, лицо которого уже покрылось испариной, задумчиво потер переносье и произнес:
– Кажется, несколько ребер сломано, но повязка наложена сейчас неплохо. – Он посмотрел в сторону. – Но прежними они уже не будут. Гораздо хуже эта рана… Бок раздулся и отвердел, да и сверху она гноится, хоть я и промывал ее соком иттэви-ти. Больше ничего сделать не могу. Левая нога совсем никуда не годится, – продолжал он. – Да и здесь тоже. – Он уже двинул рукой, чтобы указать, но глаза мага снова закрылись.
Однако тот не провалился в забытье, и страж, видя это, легко встал, направился к своей сумке, лежавшей поодаль, возле вчерашнего кострища, и, высыпав из нее в миску пригоршню иссиня-черных крупных ягод, начал разминать их. Добавив в сок иттэви-ти несколько капель темной жидкости из фляги, извлеченной из той же сумки, он снова подошел к магу и опустился возле него на колени.
– Я должен промыть раны, – сказал он и, видя, что тот вздрогнул всем телом, произнес несколько мягче: – Но сначала выпей хотя бы немного, – и поднес питье к его губам.
Иттэви-ти подкрепили лежавшего, но он все равно потерял сознание, пока страж промывал его раны. Он внезапно перестал стонать и сразу обмяк. Страж произнес что-то почти беззвучно, одними губами. Все время губы его продолжали двигаться. Когда же он закончил, спустились густые сумерки. Страж наклонился к самому лицу раненого, прислушиваясь к дыханию, кивнул, легко поднялся на ноги и направился к развалинам. Через некоторое время он появился с остатками похлебки из скрута и принялся вновь разжигать костер на прежнем кострище.
Он, очевидно, не ожидал, что маг быстро очнется, однако, разделавшись с остатками скрута, сразу же услышал его голос:
– Благодарю тебя.
Страж ничего не ответил, лишь посмотрел в его сторону, затем, помедлив немного, отставил пустую миску в сторону, подошел к магу и устроился немного в стороне от его травяной постели. Пламя костра освещало его, и видно было, как поблескивают его глаза. Он первый нарушил молчание.
– Ты останешься калекой… – И после недолгого молчания спросил: – Тебе нарочно ломали кости?
Ответа не последовало.
И снова страж как-то задумчиво задал вопрос:
– Скажи, почему ты не прекратишь свою боль? Облегчи ее хотя бы. Ты ведь в силах сделать это.
– Не в силах, – эхом отозвался маг.
– Любой маг в силах сделать это, – почти резко произнес страж, – но ты не любой. Один из лучших.
– Я не маг, – тихо и раздельно произнес раненый, и непонятные ноты в его голосе заставили стража насторожиться. – Я больше не маг, и мне никогда уже не быть магом. – И вновь смолк.
– Не понимаю тебя. Разве маг может отказаться от Дара? Маги рождаются с Даром, они несут его всю жизнь и умирают…
– Да, – перебил его раненый, – это так. Но Дар может покинуть мага.
– Я никогда не слышал о таком, – протянул страж.
– Это так… Хотя я тоже никогда не слышал…
И снова треск пламени и ночные шорохи леса долго заполняли молчание над развалинами. Теперь первым его нарушил раненый, и хоть его голос был совсем тих, страж слышал отчетливо каждое слово и остался на месте, поодаль от раненого.
– Ты не простой страж, Отэйе Иллири. Ты… я слышал о тебе еще в Идэлиниори, когда Эсээли… еще только начинал мое обучение. И ты знаешь, чувствуешь… что я правду говорю, но заставляешь… разум…
Он часто прерывался, собираясь с силами, слова давались с трудом, на сегодня с него было уже достаточно, но страж ни разу не сделал попытки прервать его.
– Ты прав в одном… маг умирает вместе со своим Даром. Слишком… мы связаны. И… если Дар уходит, вместе с ним уходит и маг… Я понял, что умираю… как только потерял… меня покинула моя сила. – Он снова сделал большую паузу. – Но мне было все равно, потому что жить без Дара… не имеет смысла для мага… для меня… А тьма опускалась так медленно… мучительно… мне стало страшно. И еще я понял там… в подземелье, что смерть принесут люди… ненавидят… – выдохнул он. – И страх… стал нестерпимым. Я помню… что кричал, но из горла… ни звука… А потом я очнулся в лесу, – прошептал узник.
– Я направлялся в Идэлиниори, – медленно, словно неохотно, проговорил страж, – и увидел эффии. Ты же знаешь, стражи идут за эффии. Я видел только тебя, просьбу о помощи, и больше никого. Тебя я не знал, но того, кто смог послать эффии, я должен был спасти. Остальное тебе известно. Я использовал яд нэи, чтобы никто не догадался, как маг исчез из подземелья. Пусть ломают головы. Я не мог отвезти тебя в Идэлиниори, даже к ближайшему ниэдэри – дорога бы тебя убила. Решил укрыться в Тэйсине, тебя ведь будут искать. Здесь места очень глухие, вокруг лишь звериные тропы. Видишь, – и он указал рукой на развалины в зыбком свете пламени, – тут когда-то жили наши предки. Они и теперь здесь. Люди обходят эти места, сами не зная почему. – Он сделал паузу. – Я думал, ты умрешь, так было плохо. В придачу ты получил еще и порцию нэи. Но ты не умер. И не умрешь… Но если все, что ты сказал, правда, – и он поднялся в полный рост, – то я нарушил… – Он осекся.
– Нарушив цепь, – совсем тихо проговорил раненый, – ты стал ее звеном… И теперь между нами связь… которую может разрушить… только моя смерть.
– Или моя.
Страж подтянулся поближе и опустился на колени возле мага, снова вглядываясь в его лицо. Когда он понял, что все сказанное правда, в нем ничего не дрогнуло, не изменилось.
– Этого не должно было случиться, – прошептал раненый. – Я знаю, знаю… у тебя еще есть, должен… быть чистый нэи. Один глоток… и мы оба будем свободны. Дай мне его!
Страж резко выпрямился.
– Твой разум, наверное, пострадал больше, чем тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Тот снова возник над ним, привычно опустился на колени и вгляделся в лицо раненого. Хотя страж и не смотрел прямо в глаза спасенного, тот смежил веки, словно от сильного напряжения. Лишь почувствовав, что с него стянули плащ, он открыл глаза.
– Если я не осмотрю тебя, будет только хуже, – произнес страж и выжидающе на него посмотрел.
Раненый опустил веки, соглашаясь, и время, когда один спокойно, шаг за шагом делал свое дело, а другой вздрагивал, скрипел стиснутыми зубами и стонал, показалось вечностью обоим. Наконец страж снова укрыл плащом своего спутника, лицо которого уже покрылось испариной, задумчиво потер переносье и произнес:
– Кажется, несколько ребер сломано, но повязка наложена сейчас неплохо. – Он посмотрел в сторону. – Но прежними они уже не будут. Гораздо хуже эта рана… Бок раздулся и отвердел, да и сверху она гноится, хоть я и промывал ее соком иттэви-ти. Больше ничего сделать не могу. Левая нога совсем никуда не годится, – продолжал он. – Да и здесь тоже. – Он уже двинул рукой, чтобы указать, но глаза мага снова закрылись.
Однако тот не провалился в забытье, и страж, видя это, легко встал, направился к своей сумке, лежавшей поодаль, возле вчерашнего кострища, и, высыпав из нее в миску пригоршню иссиня-черных крупных ягод, начал разминать их. Добавив в сок иттэви-ти несколько капель темной жидкости из фляги, извлеченной из той же сумки, он снова подошел к магу и опустился возле него на колени.
– Я должен промыть раны, – сказал он и, видя, что тот вздрогнул всем телом, произнес несколько мягче: – Но сначала выпей хотя бы немного, – и поднес питье к его губам.
Иттэви-ти подкрепили лежавшего, но он все равно потерял сознание, пока страж промывал его раны. Он внезапно перестал стонать и сразу обмяк. Страж произнес что-то почти беззвучно, одними губами. Все время губы его продолжали двигаться. Когда же он закончил, спустились густые сумерки. Страж наклонился к самому лицу раненого, прислушиваясь к дыханию, кивнул, легко поднялся на ноги и направился к развалинам. Через некоторое время он появился с остатками похлебки из скрута и принялся вновь разжигать костер на прежнем кострище.
Он, очевидно, не ожидал, что маг быстро очнется, однако, разделавшись с остатками скрута, сразу же услышал его голос:
– Благодарю тебя.
Страж ничего не ответил, лишь посмотрел в его сторону, затем, помедлив немного, отставил пустую миску в сторону, подошел к магу и устроился немного в стороне от его травяной постели. Пламя костра освещало его, и видно было, как поблескивают его глаза. Он первый нарушил молчание.
– Ты останешься калекой… – И после недолгого молчания спросил: – Тебе нарочно ломали кости?
Ответа не последовало.
И снова страж как-то задумчиво задал вопрос:
– Скажи, почему ты не прекратишь свою боль? Облегчи ее хотя бы. Ты ведь в силах сделать это.
– Не в силах, – эхом отозвался маг.
– Любой маг в силах сделать это, – почти резко произнес страж, – но ты не любой. Один из лучших.
– Я не маг, – тихо и раздельно произнес раненый, и непонятные ноты в его голосе заставили стража насторожиться. – Я больше не маг, и мне никогда уже не быть магом. – И вновь смолк.
– Не понимаю тебя. Разве маг может отказаться от Дара? Маги рождаются с Даром, они несут его всю жизнь и умирают…
– Да, – перебил его раненый, – это так. Но Дар может покинуть мага.
– Я никогда не слышал о таком, – протянул страж.
– Это так… Хотя я тоже никогда не слышал…
И снова треск пламени и ночные шорохи леса долго заполняли молчание над развалинами. Теперь первым его нарушил раненый, и хоть его голос был совсем тих, страж слышал отчетливо каждое слово и остался на месте, поодаль от раненого.
– Ты не простой страж, Отэйе Иллири. Ты… я слышал о тебе еще в Идэлиниори, когда Эсээли… еще только начинал мое обучение. И ты знаешь, чувствуешь… что я правду говорю, но заставляешь… разум…
Он часто прерывался, собираясь с силами, слова давались с трудом, на сегодня с него было уже достаточно, но страж ни разу не сделал попытки прервать его.
– Ты прав в одном… маг умирает вместе со своим Даром. Слишком… мы связаны. И… если Дар уходит, вместе с ним уходит и маг… Я понял, что умираю… как только потерял… меня покинула моя сила. – Он снова сделал большую паузу. – Но мне было все равно, потому что жить без Дара… не имеет смысла для мага… для меня… А тьма опускалась так медленно… мучительно… мне стало страшно. И еще я понял там… в подземелье, что смерть принесут люди… ненавидят… – выдохнул он. – И страх… стал нестерпимым. Я помню… что кричал, но из горла… ни звука… А потом я очнулся в лесу, – прошептал узник.
– Я направлялся в Идэлиниори, – медленно, словно неохотно, проговорил страж, – и увидел эффии. Ты же знаешь, стражи идут за эффии. Я видел только тебя, просьбу о помощи, и больше никого. Тебя я не знал, но того, кто смог послать эффии, я должен был спасти. Остальное тебе известно. Я использовал яд нэи, чтобы никто не догадался, как маг исчез из подземелья. Пусть ломают головы. Я не мог отвезти тебя в Идэлиниори, даже к ближайшему ниэдэри – дорога бы тебя убила. Решил укрыться в Тэйсине, тебя ведь будут искать. Здесь места очень глухие, вокруг лишь звериные тропы. Видишь, – и он указал рукой на развалины в зыбком свете пламени, – тут когда-то жили наши предки. Они и теперь здесь. Люди обходят эти места, сами не зная почему. – Он сделал паузу. – Я думал, ты умрешь, так было плохо. В придачу ты получил еще и порцию нэи. Но ты не умер. И не умрешь… Но если все, что ты сказал, правда, – и он поднялся в полный рост, – то я нарушил… – Он осекся.
– Нарушив цепь, – совсем тихо проговорил раненый, – ты стал ее звеном… И теперь между нами связь… которую может разрушить… только моя смерть.
– Или моя.
Страж подтянулся поближе и опустился на колени возле мага, снова вглядываясь в его лицо. Когда он понял, что все сказанное правда, в нем ничего не дрогнуло, не изменилось.
– Этого не должно было случиться, – прошептал раненый. – Я знаю, знаю… у тебя еще есть, должен… быть чистый нэи. Один глоток… и мы оба будем свободны. Дай мне его!
Страж резко выпрямился.
– Твой разум, наверное, пострадал больше, чем тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148