словом, я смолчал, в то время как Вивьен, осуждающий взгляд которой горел любопытством, обменивалась с Роем любезностями.
Интересно, та ли это большая любовь Роя, которая началась еще пару недель назад или же эту он подцепил только что на каком-нибудь сборище? Скорее всего, именно так, изо всех сил надеялся я, оглядывая ее лицо (круглое, бледное, тонкие губы), волосы (гладкие, длинные – до пояса), одежду (джинсы, свитерок с рыбака-недоростка, длинная кожаная безрукавка), фигуру (ничего особенного, по сравнению с этой Вивьен просто вызывающе соблазнительна). От Сильвии как-то странно попахивало, чем-то вроде прелой соломы. Я смотрел, как она озирается, обводя взглядом полки с книгами, проигрыватель с усилителем, рояль, ряды пластинок, пишущую машинку так, словно все эти предметы казались ей не просто слегка непонятными, но явно не отличимыми друг от друга. Она то и дело откидывала назад две длинные, падавшие на лицо пряди разделенных прямым пробором волос, но те тотчас возвращались на привычное место; хлопотно, нет слов, но, видно, удобней так, чем прибегать к пошлой и унизительной помощи ножниц или ленты. В довершение всего Сильвия кого-то мне напоминала, а может, просто ее фотография, одна из многих фотографий девиц до двадцати пяти, на днях мелькнула в газетах.
– Дико потрясная хата! – произнесла она с модным на тот момент грудным прононсом. Голосок у нее был тонкий и звонкий, а выговор как раз такой, от которого Рой в своей речи пытался избавиться. – Вы сам по себе тут живете?
– В основном да.
– Тут у вас, смотрю, книг, пластинок всяких прямо жуть.
– Что поделаешь. Такая работа.
– Рой рассказывал! – бросила она.
Тут, едва я начал осваиваться с мыслью, что предстоит проскучать всего-навсего пару минут, Сильвия, громко фыркнув, уставилась прямо мне в физиономию, как бы с намерением отыскать в ней изъяны; мне немедленно вспомнилось отношение Пенни к шишке у меня на лбу, но если Сильвия минуту назад и напомнила мне кого-то, то только не Пенни.
Внезапно Роя прорвало:
– Я вам обоим так признателен за эту любезность!
– Не за что! Ну что, Вив, пошли?
– Куда вы так бежите? – Рой украдкой адресовал мне сердито-многозначительный взгляд. – Задержитесь хоть на несколько минут. Быстренько выпьем вместе и пойдете.
– Что вам дать? – спросил я Сильвию.
Девицу, которая, видно, еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, мой вопрос развеселил окончательно. Дернув узкими плечиками, Сильвия звучно прыснула. Сотрясаясь от смеха, она повторяла мои слова, при этом медленно, рывками, поворачиваясь и взглядывая на каждого из нас по очереди, но как бы вскользь. На ее щеках блестели то ли слезы, то ли пот.
– Ей чего-нибудь помягче, – проговорил Рой с видом явно обескураженным. – Думаю, вы не держите кока-колы или пепси? Тогда не важно что, тоник, горькая лимонная, сухое имбирное, что-нибудь из этого.
– Мне ничего, Дуглас! – Вивьен явно считала, что никто не замечает ее критических взглядов в сторону Сильвии.
– Ей что-нибудь помягче! – вся вибрировала Сильвия. – Помягче!
– Мне, если можно, виски, Даггерс! Позвольте, я помогу.
– Она что, такая всегда? – спросил я у Роя в кухне.
– Нет, иногда только. Не часто, клянусь! Понимаете, только когда под кайфом.
– Под кайфом? Вы хотите сказать, она употребляет этот мерзкий гашиш?
– Помилуйте, старина, вечно вы с вашими буржуазными предрассудками! Прямо слова нельзя сказать!
– Чтоб здесь не смела курить! У вас-то предрассудки чьи?
– Извините. Ладно, прослежу, чтоб не курила.
С непоколебимо решительным видом он махнул примерно половину налитого ему мною виски. Даже в те годы, когда Рой стригся короче и время от времени высказывался негативно о рок-н-ролле, о России и тому подобном, он никогда своими обещаниями и заявлениями вне музыкальной сферы большого доверия не внушал. И сейчас бесполезно было говорить ему, что я в свое отсутствие невольно окажусь правонарушителем, если он не сумеет предотвратить выкуривание своей жуткой подружкой сигаретки с марихуаной. Попутно я на мгновение засомневался насчет стойкости и нынешних музыкальных его вкусов.
– Да, кстати, это та самая? – спросил я, выливая тоник из бутылки и намереваясь плеснуть в нее жидкого мыла.
– Та самая?
– Ну та, Рой! Та, про которую, что влюбились, вы рассказывали мне у себя дома.
– А! Да, она самая. Ну как же, это было в тот день, когда я решил с ней порвать, верно? Теперь вспомнил. Как видите, ничего из этого не вышло.
– Что заставило вас передумать?
– Уже не помню. Ах да! Китти принялась меня в чем-то обвинять. Да-да, теперь я ясно припоминаю. Все из-за Китти. Возмутилась, что я напился в стельку накануне, когда к нам заявился один малый из уже поднадоевших, с женой. Венгр, переселился к нам после их гражданской войны. Отпетый реакционер. К вашему сведению, я к ним обоим, помнится, отнесся весьма по-доброму, оба раза. Сердечней некуда.
– А как насчет трусов?
– Ах, этот игривый сюжет! Снова общались с Китти?
– Она позвонила мне назавтра после моего посещения, я сказал, что ничего не смог выяснить, и это была правда. С тех пор ни звонка.
– Я бы предпочел, если не возражаете, чтобы в моем белье не копались! Хотя, по правде говоря, я взял это под контроль. Теперь у меня их, трусов этих, целая стопка, а также маек и носовых платков. Это ж надо талант иметь выслеживать! Побудьте еще немного, если вам не слишком противно, Даггерс, помогите мне ее утихомирить. Славная девушка – эта, ваша. Сколько ей, двадцать восемь? Не возражаете, если я допью до того, как мы к ним вернемся?
Вернувшись, мы обнаружили, что Вивьен не только жива-здорова, но и с видимым вниманием слушает, как ей что-то втолковывает Сильвия, сидя на диване и с частотой гимнастического упражнения смахивая с лица волосы.
– Мы не такие! Мы другие! – Абсолютно не глядя в мою сторону, она вскинула длань с растопыренными пальцами, направив прямо в меня, так что вмиг и без особых усилий я вставил ей в руку стакан с тоником. – Совсем другие! Мы отказываемся от денег, отказываемся от вашего образа жизни, вашего жизненного устройства, ваших законов. Всего того, на что они хотят забрать нашу энергию, чтобы самим остаться у власти.
– От всей системы! – живо и с видом некоторого облегчения подхватил Рой, опускаясь рядом с Сильвией на диван.
– Если у вас горит дом, вы откажетесь от услуг пожарных? – спросила Вивьен.
Снисходительно улыбнувшись, Рой тряхнул головой, так что волосы у него на затылке колыхнулись туда-сюда.
– Это совсем не то. Конечно, без пожарников не обойтись. Как не обойтись без домов, телефонов, магазинов, телевизоров, школ и тому подобного. Иное дело, когда они нами управляют.
– Управляют? Кто – пожарники?
В очередной раз меня охватила смертная тоска, казалось, уж лучше бы каскад ухмылок Сильвии, у которой от былой активности осталось лишь частое помаргивание и покусывание тонкой нижней губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Интересно, та ли это большая любовь Роя, которая началась еще пару недель назад или же эту он подцепил только что на каком-нибудь сборище? Скорее всего, именно так, изо всех сил надеялся я, оглядывая ее лицо (круглое, бледное, тонкие губы), волосы (гладкие, длинные – до пояса), одежду (джинсы, свитерок с рыбака-недоростка, длинная кожаная безрукавка), фигуру (ничего особенного, по сравнению с этой Вивьен просто вызывающе соблазнительна). От Сильвии как-то странно попахивало, чем-то вроде прелой соломы. Я смотрел, как она озирается, обводя взглядом полки с книгами, проигрыватель с усилителем, рояль, ряды пластинок, пишущую машинку так, словно все эти предметы казались ей не просто слегка непонятными, но явно не отличимыми друг от друга. Она то и дело откидывала назад две длинные, падавшие на лицо пряди разделенных прямым пробором волос, но те тотчас возвращались на привычное место; хлопотно, нет слов, но, видно, удобней так, чем прибегать к пошлой и унизительной помощи ножниц или ленты. В довершение всего Сильвия кого-то мне напоминала, а может, просто ее фотография, одна из многих фотографий девиц до двадцати пяти, на днях мелькнула в газетах.
– Дико потрясная хата! – произнесла она с модным на тот момент грудным прононсом. Голосок у нее был тонкий и звонкий, а выговор как раз такой, от которого Рой в своей речи пытался избавиться. – Вы сам по себе тут живете?
– В основном да.
– Тут у вас, смотрю, книг, пластинок всяких прямо жуть.
– Что поделаешь. Такая работа.
– Рой рассказывал! – бросила она.
Тут, едва я начал осваиваться с мыслью, что предстоит проскучать всего-навсего пару минут, Сильвия, громко фыркнув, уставилась прямо мне в физиономию, как бы с намерением отыскать в ней изъяны; мне немедленно вспомнилось отношение Пенни к шишке у меня на лбу, но если Сильвия минуту назад и напомнила мне кого-то, то только не Пенни.
Внезапно Роя прорвало:
– Я вам обоим так признателен за эту любезность!
– Не за что! Ну что, Вив, пошли?
– Куда вы так бежите? – Рой украдкой адресовал мне сердито-многозначительный взгляд. – Задержитесь хоть на несколько минут. Быстренько выпьем вместе и пойдете.
– Что вам дать? – спросил я Сильвию.
Девицу, которая, видно, еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, мой вопрос развеселил окончательно. Дернув узкими плечиками, Сильвия звучно прыснула. Сотрясаясь от смеха, она повторяла мои слова, при этом медленно, рывками, поворачиваясь и взглядывая на каждого из нас по очереди, но как бы вскользь. На ее щеках блестели то ли слезы, то ли пот.
– Ей чего-нибудь помягче, – проговорил Рой с видом явно обескураженным. – Думаю, вы не держите кока-колы или пепси? Тогда не важно что, тоник, горькая лимонная, сухое имбирное, что-нибудь из этого.
– Мне ничего, Дуглас! – Вивьен явно считала, что никто не замечает ее критических взглядов в сторону Сильвии.
– Ей что-нибудь помягче! – вся вибрировала Сильвия. – Помягче!
– Мне, если можно, виски, Даггерс! Позвольте, я помогу.
– Она что, такая всегда? – спросил я у Роя в кухне.
– Нет, иногда только. Не часто, клянусь! Понимаете, только когда под кайфом.
– Под кайфом? Вы хотите сказать, она употребляет этот мерзкий гашиш?
– Помилуйте, старина, вечно вы с вашими буржуазными предрассудками! Прямо слова нельзя сказать!
– Чтоб здесь не смела курить! У вас-то предрассудки чьи?
– Извините. Ладно, прослежу, чтоб не курила.
С непоколебимо решительным видом он махнул примерно половину налитого ему мною виски. Даже в те годы, когда Рой стригся короче и время от времени высказывался негативно о рок-н-ролле, о России и тому подобном, он никогда своими обещаниями и заявлениями вне музыкальной сферы большого доверия не внушал. И сейчас бесполезно было говорить ему, что я в свое отсутствие невольно окажусь правонарушителем, если он не сумеет предотвратить выкуривание своей жуткой подружкой сигаретки с марихуаной. Попутно я на мгновение засомневался насчет стойкости и нынешних музыкальных его вкусов.
– Да, кстати, это та самая? – спросил я, выливая тоник из бутылки и намереваясь плеснуть в нее жидкого мыла.
– Та самая?
– Ну та, Рой! Та, про которую, что влюбились, вы рассказывали мне у себя дома.
– А! Да, она самая. Ну как же, это было в тот день, когда я решил с ней порвать, верно? Теперь вспомнил. Как видите, ничего из этого не вышло.
– Что заставило вас передумать?
– Уже не помню. Ах да! Китти принялась меня в чем-то обвинять. Да-да, теперь я ясно припоминаю. Все из-за Китти. Возмутилась, что я напился в стельку накануне, когда к нам заявился один малый из уже поднадоевших, с женой. Венгр, переселился к нам после их гражданской войны. Отпетый реакционер. К вашему сведению, я к ним обоим, помнится, отнесся весьма по-доброму, оба раза. Сердечней некуда.
– А как насчет трусов?
– Ах, этот игривый сюжет! Снова общались с Китти?
– Она позвонила мне назавтра после моего посещения, я сказал, что ничего не смог выяснить, и это была правда. С тех пор ни звонка.
– Я бы предпочел, если не возражаете, чтобы в моем белье не копались! Хотя, по правде говоря, я взял это под контроль. Теперь у меня их, трусов этих, целая стопка, а также маек и носовых платков. Это ж надо талант иметь выслеживать! Побудьте еще немного, если вам не слишком противно, Даггерс, помогите мне ее утихомирить. Славная девушка – эта, ваша. Сколько ей, двадцать восемь? Не возражаете, если я допью до того, как мы к ним вернемся?
Вернувшись, мы обнаружили, что Вивьен не только жива-здорова, но и с видимым вниманием слушает, как ей что-то втолковывает Сильвия, сидя на диване и с частотой гимнастического упражнения смахивая с лица волосы.
– Мы не такие! Мы другие! – Абсолютно не глядя в мою сторону, она вскинула длань с растопыренными пальцами, направив прямо в меня, так что вмиг и без особых усилий я вставил ей в руку стакан с тоником. – Совсем другие! Мы отказываемся от денег, отказываемся от вашего образа жизни, вашего жизненного устройства, ваших законов. Всего того, на что они хотят забрать нашу энергию, чтобы самим остаться у власти.
– От всей системы! – живо и с видом некоторого облегчения подхватил Рой, опускаясь рядом с Сильвией на диван.
– Если у вас горит дом, вы откажетесь от услуг пожарных? – спросила Вивьен.
Снисходительно улыбнувшись, Рой тряхнул головой, так что волосы у него на затылке колыхнулись туда-сюда.
– Это совсем не то. Конечно, без пожарников не обойтись. Как не обойтись без домов, телефонов, магазинов, телевизоров, школ и тому подобного. Иное дело, когда они нами управляют.
– Управляют? Кто – пожарники?
В очередной раз меня охватила смертная тоска, казалось, уж лучше бы каскад ухмылок Сильвии, у которой от былой активности осталось лишь частое помаргивание и покусывание тонкой нижней губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69