ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И Брунетти, как ни бился, не смог ни отговорить ее от этой игры, ни хотя бы склонить к чуть большей глубине анализа при выборе главного подозреваемого.
— Это значит, — ответил он, продолжая помешивать чай, — что убийца — кто-нибудь из хора.
— Или дворецкий.
— Хмм, — согласился он, отпив наконец чаю. Так они сидели в дружеском молчании, пока чай не кончился. Он взял обе чашки и отнес в раковину, а бабушкин чайник— на разделочный столик, от греха подальше.
Глава 6
Наутро после того, как обнаружили тело маэстро, Брунетти, явившись на службу чуть раньше девяти, узнал о событии почти таком же невероятном, как вчерашнее: его непосредственный начальник, вице-квесторе Джузеппе Патта, уже сидит в своем кабинете и уже полчаса как затребовал его, Брунетти, к себе. Этот факт до его сведения довел вначале дежурный, стоявший изнутри в дверях, потом— полицейский, встреченный на лестнице, затем— его собственный секретарь и еще двое коллег— комиссаров городской полиции. Не торопясь, Брунетти просмотрел почту, справился на коммутаторе, не было ли ему звонков, после чего все-таки спустился по лестнице в кабинет начальства.
Кавальере Джузеппе Патту командировали в Венецию три года назад— чтобы влить свежую кровь в систему уголовной полиции. В его случае кровь была сицилийская и с венецианской, как выяснилось, несовместимая. Патта имел ониксовый мундштук и, поговаривали, при случае щеголял тростью с серебряным набалдашником. И хотя первый вызвал у Брунетти недоумение, а вторая и вовсе смех, он не торопился с выводами, считая, что, только поработав с человеком какое-то время, можно понять, что на самом деле означают эти кокетливые причиндалы. В ежедневный распорядок работы вице-квесторе входило продолжительное утреннее сидение за чашкой кофе— летом на террасе в «Гритти», а зимой— в кафе Флориана. Обедал он у Чиприани или в «Баре Гарри», а часам к четырем обычно подводил итог дневным трудам, полагая, что поработал на славу, — мнение, разделяемое, правда, лишь немногими сослуживцами. А еще Брунетти быстро усвоил, что обращаться к Патте полагалось, причем всегда и независимо от повода, «вице-квесторе», а то и «кавальере», причем происхождение данного благородного титула представлялось в высшей степени сомнительным. Мало того, применительно к себе он неизменно требовал местоимения «вы», впредоставляя черни обращаться друг к дружке без чинов и на «ты».
Патта предпочитал не вдаваться в разные неприятные подробности преступлений и прочую чепуху. Одним из немногих зол, способных заставить его запустить персты в свои роскошные кудри, была пресса, время от времени бросавшая полиции упреки в том, что она-де недостаточно хорошо справляется со своими обязанностями. Причем обстоятельства, из которых делался подобный вывод, особой роли не играли: это мог быть ребенок, просочившийся сквозь полицейский кордон, чтобы сунуть цветок заезжей знаменитости, но с тем же успехом на данное умозаключение журналиста могли навести африканцы, в открытую торгующие наркотиками прямо на улице. Достаточно было предположения, даже малейшего намека на то, что полиция не держит граждан за глотку железной рукой, чтобы вызвать у Патты приступ обвинений и попреков, — большая их часть изливалась на головы трех подчиненных ему комиссаров. Свой гнев он обычно облекал в форму предлинных меморандумов, в коих упущения полицейских выставлялись преступлениями куда более гнусными, чем те, что непосредственно совершались преступным элементом.
А еще все знали, что после каждого выступления прессы Патта объявлял «крестовый поход против криминала», причем всякий раз выбирался какой-то один вид преступной деятельности— как гурман за роскошным столом выбирает самый изысканный десерт— и громогласно декларировалось, что на неделе данное преступление будет искоренено полностью— ну, на худой конец, сведено к минимуму. Читая о результатах последней такой «войны» — эту информацию он мог получить исключительно из той же прессы, — Брунетти невольно вспоминал сцену из «Касабланки» — с приказом «задержать всех обычных подозреваемых». Так все и делалось — отлавливали нескольких подростков, давали им с месяц тюрьмы, на чем все и заканчивалось, покуда усилия средств массовой информации не спровоцируют очередного «крестового похода».
Брунетти часто казалось, что уровень преступности в Венеции такой низкий— один из самых низких в Европе — только потому, что преступники, по большей части воры, просто не знают, как им выбраться из этого города. В нем нужно родиться, чтобы ориентироваться в паутине его узеньких калле и знать загодя, что вот эта улочка оканчивается тупиком, а другая выводит к каналу. Урожденные же венецианцы с годами становятся все более законопослушными, коль скоро, с учетом истории и традиций, не утесняют их прав на частную собственность и уважают настоятельную потребность в обеспечении ее сохранности. Так что преступлений в городе происходит немного, и уж если случилось какое-то насилие, а то и такая редкость, как убийство, то найти преступника проще простого: это либо муж, либо сосед, либо партнер по бизнесу. Обычно полиция только так и поступала— «задерживала обычных подозреваемых».
Но Брунетти понимал: смерть Веллауэра — совсем иное дело. Это знаменитость, несомненно самый прославленный дирижер столетия, и убит он не где-нибудь, а в жемчужине Венеции— ее оперном театре. А поскольку расследовать это дело придется ему, Брунетти, то с него вице-квесторе и спросит по полной программе за любую публикацию, бросающую малейшую тень на их ведомство.
Постучавшись, он помедлил и, дождавшись возгласа «Войдите!», толкнул дверь и увидел Патту там, где и ожидал, и в точности в такой позе, как представлял себе, — за огромным столом, склоненного над газетой, о важности которой свидетельствовал упертый в нее взгляд. Даже для страны, где мужчины красотой не обижены, Патта был безусловно красавец— чеканный римский профиль, широко посаженные пронзительные глаза и телосложение атлета, несмотря на возраст— Патте было уже сильно за пятьдесят. Фоторепортерам он предпочитал демонстрировать свой профиль слева.
— Наконец-то, — изрек он так, словно Брунетти опоздал на много часов. — Я уж думал, что придется вас ждать все утро, — добавил Патта, что, на взгляд Брунетти, уже отдавало перебором. Не услышав ответа и на это заявление, начальство вопросило: — Ну, что там у вас?
Брунетти вытащил из кармана свежую утреннюю «Газеттино».
— Вот газета, синьор. Вот все — на первой полосе, — и тут же зачитал, поспешно, чтобы Патта не перебил: — «ЗНАМЕНИТЫЙ МАЭСТРО НАЙДЕН МЕРТВЫМ. НЕ ИСКЛЮЧАЕТСЯ УБИЙСТВО», — после чего протянул газету начальнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66