Мне надо было сдерживаться и быть с ней поласковее, но после того, как Джулиан наговорил мне всяких ужасов, я вышла из себя. Я упала на колени, схватила сестру за плечи и затрясла так, что ее волосы упали на лицо.
– Ада, ты не понимаешь, что говоришь. Этот юноша тебе не пара. Он слуга... Тебе не приходило в голову, что он сам спланировал похищение?
– Дэвид? – Глаза ее устремились на меня, и искры зажглись в голубой глубине. Это должно было послужить мне предупреждением, но я была слишком взволнована, чтобы заметить тревожный знак.
– Да, Дэвид! – И я вылила на нее теорию Джулиана почти в тех же словах, которые употреблял он.
– Как ты смеешь?! – крикнула Ада. – Как у тебя язык повернулся говорить такое про Дэвида? Когда он лежит серьезно раненный из-за меня? Когда он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня? Никогда больше не произноси таких слов, Харриет, или... или я возненавижу тебя! Я тебя уже ненавижу!
Я смотрела на нее, оцепенев от ужаса. Я видела и раньше, как она сердилась, например гневалась на извозчика, который ударил лошадь, но такой она предстала передо мной впервые. Я с трудом ее узнавала, хотя она все равно оставалась прекрасной.
– Ада, – сказала я умоляюще, и при звуке моего голоса искаженные черты бело-розового лица успокоились и снова приняли прежнее выражение.
Она бросилась на пол рядом со мной, обвила меня руками, и мы через секунду сидели, крепко обнявшись, и плакали, как двое глупых детей.
– Харриет, дорогая, прости меня, – плача, говорила Ада, – как я могла грубо разговаривать с тобой? Ведь я очень тебя люблю... Прости меня, дорогая, любимая Харриет. Но... Ты ведь не думаешь на самом деле так, верно?
– Я... Я не знаю...
– Он никогда бы так не поступил, – прошептала Ада около моего плеча.
– Я хочу спросить тебя кое о чем, милая Ада. Посмотри на меня.
Ада послушно подняла голову, но вопрос уже отпал сам собой, когда паши взгляды встретились. Румянец окрасил щеки, шею и лоб девушки, и она спрятала лицо на моей груди.
– Пообещай мне одну вещь, – сказала я спокойно, хотя и испытывая отчаяние, – ты ведь не бросишь меня, Ада? Ты не убежишь, не поставив меня в известность?
– Нет. – Ответ прозвучал глухо, но твердо... Я не сомневалась в ее искренности. – Харриет, любимая. Я никогда тебя не оставлю. Но... О, как же я несчастна!
Я держала ее в объятиях, утешая, гладя по спутанным волосам, пока она плакала. Она знала правду: ее мечтам не суждено сбыться, и, едва расцветут цветы надежды, они будут растоптаны. А я знала, что должна убить ее мечты, если у нее не хватит сил и духу сделать это самой. Не знаю, кто из нас двоих был более несчастен.
Я ушла, уложив ее в постель. Села за свой письменный стол и начала воспроизводить события минувшего дня. Теперь, когда рядом нет Джулиана, его теория уже не кажется мне столь убедительной. Конечно, Дэвид любит Аду. Я была слепа, не замечая этого, а Ада, благодаря событиям сегодняшнего дня, обнаружила свою ответную любовь к Дэвиду. Но сам он не мог планировать такой дьявольский замысел.
А может быть, все было по-другому. Я подумала об этом, когда утешала Аду, держа ее в своих объятиях. Заговор существовал, но Дэвид мог не знать о нем. Я не могла забыть взгляд и выражение лица Фрэнсиса, когда он спокойно сидел на лошади в тени деревьев и смотрел на Аду, которая борется с двумя злодеями, на Джулиана, беспомощного, с вывернутыми руками. Он как будто знал. И не был удивлен, не пришел в ужас. Он ожидал подобное. А как он мог знать, если сам не спланировал похищение? Просто мы прибыли раньше, мы вмешались в события.
Если Фрэнсис задумал причинить Аде вред, тогда он нашел себе удобное алиби – он взял меня с собой как свидетеля. Святые Небеса, разве он не поджидал меня во дворе? Он мог услышать, как Ада договаривается о встрече со мной. Но его план не пошел по-задуманному. Мы прибыли слишком быстро. И Фрэнсис сначала не вмешивался, был безучастным свидетелем, не зная, что ему теперь предпринять. А когда увидел, что перевес на нашей стороне, решил принять облик героя.
Да, да, могло и так быть. Фрэнсис ненавидит брата. Он, может быть, хочет жениться на Аде, но не из-за ее очарования и красоты – он слишком груб, чтобы оценить ее достоинства, а просто ради денег, и, когда она отказала ему, он придумал способ получить ее. Клянусь, с сегодняшнего дня я не спущу глаз с Ады.
* * *
19 августа
Я на некоторое время забросила свой дневник. Не было желания писать. Просматриваю страницу за страницей и понимаю, что все прошедшее лето было сплошным провалом.
Сегодня мне нечаянно удалось услышать два разговора. Первый состоялся утром. Мистер Вольфсон закрылся в библиотеке с каким-то посетителем, приехавшим очень рано из Миддлхема. Я понятия не имела, что у хозяина гость. Ничего не подозревая, я спустилась вниз по поводу домашних дел. Гость как раз уходил, он стоял в открытых дверях, и поэтому так случилось, что я услышала несколько фраз.
В.: Ничего пока нельзя сделать. Продлите срок до ноября.
Гость: Это вам дорого обойдется.
В.: Дьявол вас побери, я знаю. Молодой идиот не пострадает, уверяю вас.
Гость: Но как вы предполагаете...
В.: Это мое дело. А теперь уходите.
Гость, не возражая, вышел и увидел меня, застывшую посередине холла. От неожиданности он отступил назад, но быстро оправился и прошел мимо с легким поклоном. Он был высок, модно одет, но взгляд, искоса брошенный на меня, показался мне хитрым, хотя, возможно, этот человек не заслуживал такого суждения.
Я прошла в библиотеку и поговорила о делах с мистером Вольфсоном. Он был, как всегда, ласков и много шутил. Разумеется, я не стала упоминать услышанный разговор, хотя мне было любопытно до крайности. Очевидно, мистер Вольфсон имеет вексель какого-то бедного молодого человека и хочет дать ему дополнительное время для уплаты долга, даже рискуя все потерять. Как это на него похоже.
Второй подслушанный разговор полностью изменил приятное впечатление от первого. Я была наверху в коридоре этим же утром рядом с комнатой Джулиана. Дверь была прикрыта, не говоря уж о том, что оба брата кричали во весь голос.
Они, наверное, уже давно бранились, и я попала лишь на заключительную часть ссоры. Как бы мне хотелось прийти на пять минут раньше и услышать то, что вызвало такую бурю.
– Ты не сделаешь этого! Я тебе не позволю! Я не сразу поняла, что это кричал всегда такой тихий Джулиан. Второй голос я узнала сразу.
– И каким образом ты собираешься меня остановить?
Джулиан понизил голос, и я услышала только «не один». На это Фрэнсис разразился восклицаниями, выражавшими крайнюю досаду и раздражение.
– Я тебя честно предупредил, Джулиан! Ты ползучий гадкий трус, но ты мой брат!
К счастью, его походка была такой же громкой, как и голос. Я услышала его шаги по ковру и поняла, что надо прятаться, и как можно быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44