– Я бы сказал, что принимали нас на высшем уровне, – начал Таглиа. – Встретили нас два опечаленных полковника и два младших офицера со скорбными лицами. Их, должно быть, лепили из одного теста. Сперва мы уставились друг на друга и удерживались от того, чтобы, упаси Бог, сказать что-либо существенное, – по принципу «сперва покажи мне свои карты, тогда я раскрою свои». Короче говоря, договорились мы вот о чем: нам позволили побеседовать со свидетелями и вызвать наших фокусников из ЦРУ, чтобы те сняли отпечатки пальцев, вообще делали бы все, на что они способны, – они и впрямь горят желанием узнать, что же произошло, поскольку, по-видимому, никакого готового ответа на этот вопрос у них нет. Мы продолжим переговоры, обменяемся на них новой информацией. А потом мы все после этого заживем счастливо и никогда больше не станем снова враждовать. И мы будем радоваться, что не зря старались.
– Вы полны радужных надежд, – заметил посол.
– Когда играешь на поле противника, да еще по его правилам и под присмотром его любимой мамаши, на такую игру больших надежд возлагать не приходится.
– Да, я тоже так считаю. У них есть какая-нибудь версия?
– Да, та же самая, что возникла сразу после нападения: все это, дескать, дело рук банды рэкетиров, требующих повысить отступные.
– Ну, а что скажете вы, Бирман?
– Только то, что они допускают возможность нападения на иностранца. Ну, а что касается версии об организованной преступности… О росте количества преступлений все время пишут в газетах. Даже КГБ теперь вынужден согласиться, что организованная преступность существует.
Таглиа уточнил:
– Все эти годы они довольно успешно справлялись с преступностью на улицах и в государственных органах. Теперь, когда появилось столько соперничающих группировок, их все труднее держать в узде.
– Ну ладно, внутренние помещения кафе вы осмотрели, Бирман? – спросил посол. – Есть ли там, за что зацепиться фокусникам из ЦРУ? Сохранились ли отпечатки пальцев, пятна крови и прочее, что можно выявить приборами и анализами?
– Стол и стулья, где сидел Хатчинс, поломали и сожгли, – принялся рассказывать Бирман. – Сомнительно, чтобы можно было что-то выявить. Если бы мы занимались расследованием с самого начала, то некоторыми предметами стоило бы заняться. Об этих предметах мы, конечно же, не скажем сотрудникам КГБ, но, разумеется, нет никаких надежд на успех без помощи серьезных специалистов-исследователей из ЦРУ. Однако, чтобы организовать помощь даже на низшем уровне, потребуется не меньше недели.
– Может, именно такая реальная помощь и поможет разыскать преступников, убивших Хатчинса, – подал реплику Мартин.
– В нашем деле, Мартин, сначала ставятся задачи, а под них уже подбираются исполнители, особенно когда расследуются убийства. И наше дело – выявить у советских их секреты и помешать им раскрыть наши.
– В таком случае я рад, что не занимаюсь вашими делами.
– Хорошо, остыньте немножко. От Нас ждут сотрудничества в этом расследовании, так давайте же сотрудничать. Прикиньте, чего бы мы добились без компромиссов, Бирман, если пустить дело на самотек. Так давайте спокойно отнесемся к тому, что на организацию работы фокусников потребуется какое-то время – на то, чтобы приехать сюда из Штатов и на всякое такое прочее. Ну что там еще нам предстоит сделать?
– Кого послать на беседы со свидетелями? – спросил Таглиа.
– Я сам поговорю с ними, – вызвался Бирман. – Я уже побеседовал, но с иностранцами – это два японца. Они подтвердили все, что говорили в КГБ и что отражено в докладной записке. Похоже, они говорят правду. Немец и финн уже уехали. С ними побеседуют наши люди за рубежом, но нового я не жду. Нет-нет, в рассказах свидетелей лжи явно не содержится. Просто я их поглубже покопаю.
Он сел на диван и откинул руки на спинку.
– Я думаю, здесь и впрямь замешана женщина, – сказал он чуть погодя, прикрыв глаза, будто так четче можно разглядеть правду. – Сотрудники КГБ написали, что Чарльз был с женщиной, а теперь смотрят за нами и ждут, что мы будем предпринимать. Они хотят посмотреть, можно ли у нас еще что-то выведать.
– Вы полагаете, что они заманили Хатча в кафе в два часа ночи и прирезали его? – спросил Мартин.
Бирман открыл глаза и сказал:
– А вы полагаете, что он просто так оказался в кафе, когда туда ворвалась банда и случайно ухлопала его? По случайному совпадению. Так я и поверил!
Бирман, похоже, обиделся, что кто-то – в данном случае Мартин – мог подумать, будто оперативного сотрудника Центрального разведывательного управления можно сбить с толку такой нелепицей, как понятие «совпадение».
– Да, но зачем им надо было все так усложнять? Почему бы не пырнуть его ножом в темном переулке, или у нее на квартире, или…
– Он бы, в конце концов, принял меры предосторожности, – ответил Бирман. – Как говорится, даже бездарного собрата по искусству нужно критиковать осторожно, щадя его самолюбие, несмотря на то, что он туп и мало что соображает в искусстве. Конечно же, шумное наглое нападение на Хатчинса отводит всякое подозрение от КГБ.
– Этот аспект нападения, кажется, не прорабатывался – заметил Мартин. – Или же я не улавливаю подозрительности в тоне вашего голоса?
– Это профессиональная ревность, – ответил Бирман. – Вы должны им намекнуть на наши сомнения. Работу они провернули ловко и не оставили нам ни малейших зацепок, чтобы мы могли выразить какие-то подозрения официально. Хитрая и тонкая работа.
– 18 –
27 января – 3 февраля 1989 года,
Комитет госбезопасности
Целую неделю люди Чантурия следили за Максом Градским. Тот не показывал носа из дома, но мог вести телефонные разговоры, поэтому сотрудники КГБ обратились за санкцией на установку в его домашнем телефоне подслушивающего устройства. Разрешения они не получили, но все же к тому времени путем неофициального подслушивания удалось кое-что узнать. Градский звонил трем иностранным гражданам – двум финнам, работающим на реставрации гостиницы «Метрополь», и немцу – представителю западногерманской станкостроительной фирмы в Москве. Градский говорил с ними иносказательно, тщательно подбирая слова, явно имея в виду, что его могут подслушать. Уже одно это могло свидетельствовать о важности этих разговоров. Градский сообщал о переносе встреч и о задержке поставки товара.
– Чего он замышляет? – спросил Чантурия.
– Весьма вероятно, хочет продать ворованное оборудование, – предположил Орлов.
– Скорее наоборот – купить оборудование, – возразил Белкин.
– Купить?
– Я сужу так по его манере разговора, – Белкин говорил терпеливо, как педагог, растолковывающий ученикам трудный вопрос. – Папаша этого дитяти – первый заместитель министра общего машиностроения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97