— Панаренко шумно высморкалась в красно-синий клетчатый носовой платок. — Все и так ясно! Клюгенштейн — преступник и должен сидеть в тюрьме.
Надежда Борисовна Ковальских-Дюжая согласно покивала маленькой, чуть сплюснутой с боков головой.
— Кто такой этот Клюгенштейн? — не сообразил Нефедко, потерявший нить разговора еще полчаса назад.
— Подельник Печенкина, — разнылась Панаренко. — Вы должны помнить, из показаний Пылкина...
— Ах да! — Моисей Филимонович сделал вид, что вспомнил, хотя фамилия Клюгенштейн у него ни с чем не ассоциировалась.
— Надо отменить суд, — встряла Ковальских-Дюжая, с интересом разглядывая украшенное старыми и свежими фингалами лицо Нефедко.
— Не получится, — буркнула Ирина Львовна. — Заседание уж назначено. На четырнадцатое число...
Нефедко решил-таки принять участие в беседе, посмотрел на календарь и удивился.
— Но четырнадцатое — воскресенье!
— Тогда — на пятнадцатое! — зло выдохнула Панаренко. — Буду я еще все помнить.
— А кто представляет обвинение? — осторожно поинтересовался Моисей.
— Вы...
— Я?!
— Конечно. Вы ж старший следственной бригады, — Ирина Львовна нахмурилась. — Я и так много что сделала. Собрала доказательства, дело пока спрятала...
— Зачем? — не понял Нефедко.
— Так надо! — отрезала следователь и грозно посмотрела на ежившегося Моисея.
— А в деле есть материалы по квартире? — спросила Ковальских-Дюжая.
— Есть, есть, — отмахнулась Панаренко. — Потом посмотришь... Сейчас другое главное — Клюгенштейн.
Моисей вновь услыхал ничего не говорящую ему фамилию, но промолчал, не желая демонстрировать собственную некомпетентность.
Более, чем все уголовные дела на свете, его интересовал возрос с поиском необходимой для ремонта залитой нижней квартиры суммы. Для этого он даже позаимствовал три тысячи долларов из вешдоков, напрочь забыв о том, что те прилагались к пухлым томам обвинения в изготовлении фальшивых денег. Нефедко радостно бросился менять на рубли пачку «вечнозеленых», однако в первом же отделении Сбербанка кассирша вызвала наряд милиции и следователя препроводили в отделение. Там он долго тряс удостоверением и настаивал на том, что решил провести следственный эксперимент по «выявлению каналов сбыта» фальшивых долларов. Уставшие от криков Нефедко милиционеры согласились с этим диким объяснением и вернули поддельную валюту.
Спустя час с неугомонным сотрудником прокуратуры разбирались уже в соседнем РУВД, куда его привезли из другого обменного пункта.
За двенадцать часов Нефедко успел обойти четыре банка и побывать в четырех отделах милиции. В результате «доллары» все же были обменены, но не так, как рассчитывал следователь. Переутомившийся Моисей нарвался на кучковавшихся у пятого обменного пункта кидал-азербайджанцев, вручил им в темном углу всю пачку негодной валюты и получил взамен толстую пачку нарезанной газетной бумаги, стыдливо прикрытой с обеих сторон двумя сторублевками. Чуть позже, когда до горячих горцев дошло, что на этот раз «обули» именно их, Нефедко был настигнут, огреб в рыло и лишился даже невскрытой «куклы», так и не узнав, что же находилось под целлофаном.
Следователь стоически перенес побои и ограбление, отлежался в сугробе и теперь радовал окружающих огромными фиолетовыми кровоподтеками под глазами. Вкупе с пожелтевшими старыми синяками от кулаков зампрокурора и домоуправа свежие смотрелись довольно живописно.
— Клюгенштейн, — повторила Панаренко. — Надо попробовать усугубить обвинение.
— У него и так три статьи, — шепнула Ковальских-Дюжая. — Куда усугублять-то?
— Больше — не меньше, — безапелляционно проскрипела Ирина Львовна и уставилась на индифферентного Моисея. — А вы как думаете?
— Можно, — быстро согласился Нефедко.
— Я поговорю с Лизунцом...
— Поговорите, — кивнул уставший от долгого разговора старший следственной бригады. — Пусть дает дополнительную информацию.
— Вы подпишете постановление?
— Какое?
— На повторный обыск квартиры Печенкина, — Панаренко повела плечами. — Где его племянник живет.
— Дам. Отчего ж не дать, — кислым голосом промолвил Моисей. — Подготовьте бумагу, я подпишу...
— Вот, — следовательша извлекла из сумочки грязно-серый листок.
Нефедко со вздохом расписался, шлепнул в уголок постановления лиловый штампик и вопросительно посмотрел на двух женщин.
— Это все?
— Все, — Ирина Львовна облизала накрашенные розовой помадой губы. — Надя, пошли. Нам еще оперов инструктировать...
После ухода Панаренко и Ковальских-Дюжей Моисей немного посидел в кабинете, потом резво вскочил и бросился в кладовую, где складировались вещественные доказательства по находящимся в производстве делам. Ему в голову пришло заложить в ломбард цепь из дутого золота, которую сняли с цыгана, задержанного с поличным при перепродаже мешка маковой соломки.
* * *
— Барыгу зовут Сергей, фамилия — Писарев, — гостеприимный Кабаныч водрузил в центр стола блюдо с бутербродами. — Купи-продай, блин. Шмотье, видеотехника, компьютеры...
— Спикуль, короче, — резюмировал Садист.
— Угу...
— А что его с сатанистами связывает? — спросил Денис, искоса посматривая на замершего у дверей Ху.
Филиппинец преданно глядел на Кабаныча и не уходил.
— Племяш у него там, — разъяснил Николаев. — Молодой, блин, уродец. Я вчера его чуть не догнал... Иду в церковь, смотрю — тусуются возле ограды. Я пригнулся чуток, хотел их с тылу взять, да не вышло, блин. Заметили и разбежались. Пока я через могилы прыгал, их и след простыл... Пальто порвал, — вздохнул браток. — Вот такая непруха.
— А если барыгу накатить? — предложил Рыбаков.
— Барыга хитрый, — Кабаныч поманил пальцем Ху и указал в сторону кухни. — Чай! Во-да! Го-ря-чая!
Филиппинец радостно закивал и удалился.
— С накатом сложно, — продолжил браток. — У спикуля мусорная «крыша», где-то на уровне замначальника ГУВД.
— А поточнее?
— Можно узнать...
— Не только можно, но и нужно, — задумался Рыбаков. — Ковалевского помните? У того тоже свои менты были. И ничего, шваркнули в лучшем виде...
Председателю общества «За права очередников» не помог даже его дядюшка-подполковник. Ввязавшись в приобретение изготовленного под чутким руководством Дениса «биокомпьютера», Ковалевский подогнал десяток таких же, как и он, придурков-бизнесменов, взял в долю нескольких старших офицеров милиции и посчитал, что застрахован от любых неожиданностей.
Но не тут-то было.
Когда деньги в сумме полугора миллионов долларов были доставлены в квартиру, где стояло «чудо современной техники», все пошло совсем не так, как планировали Ковалевский и компания. А планировали они форменное безобразие — насильственный отъем и денег, и «биокомпьютера» с одновременным арестом «изготовителя» по подозрению в хранении наркотиков и дальнейшим выбиванием из «безработного инженера» всех ноу-хау.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Надежда Борисовна Ковальских-Дюжая согласно покивала маленькой, чуть сплюснутой с боков головой.
— Кто такой этот Клюгенштейн? — не сообразил Нефедко, потерявший нить разговора еще полчаса назад.
— Подельник Печенкина, — разнылась Панаренко. — Вы должны помнить, из показаний Пылкина...
— Ах да! — Моисей Филимонович сделал вид, что вспомнил, хотя фамилия Клюгенштейн у него ни с чем не ассоциировалась.
— Надо отменить суд, — встряла Ковальских-Дюжая, с интересом разглядывая украшенное старыми и свежими фингалами лицо Нефедко.
— Не получится, — буркнула Ирина Львовна. — Заседание уж назначено. На четырнадцатое число...
Нефедко решил-таки принять участие в беседе, посмотрел на календарь и удивился.
— Но четырнадцатое — воскресенье!
— Тогда — на пятнадцатое! — зло выдохнула Панаренко. — Буду я еще все помнить.
— А кто представляет обвинение? — осторожно поинтересовался Моисей.
— Вы...
— Я?!
— Конечно. Вы ж старший следственной бригады, — Ирина Львовна нахмурилась. — Я и так много что сделала. Собрала доказательства, дело пока спрятала...
— Зачем? — не понял Нефедко.
— Так надо! — отрезала следователь и грозно посмотрела на ежившегося Моисея.
— А в деле есть материалы по квартире? — спросила Ковальских-Дюжая.
— Есть, есть, — отмахнулась Панаренко. — Потом посмотришь... Сейчас другое главное — Клюгенштейн.
Моисей вновь услыхал ничего не говорящую ему фамилию, но промолчал, не желая демонстрировать собственную некомпетентность.
Более, чем все уголовные дела на свете, его интересовал возрос с поиском необходимой для ремонта залитой нижней квартиры суммы. Для этого он даже позаимствовал три тысячи долларов из вешдоков, напрочь забыв о том, что те прилагались к пухлым томам обвинения в изготовлении фальшивых денег. Нефедко радостно бросился менять на рубли пачку «вечнозеленых», однако в первом же отделении Сбербанка кассирша вызвала наряд милиции и следователя препроводили в отделение. Там он долго тряс удостоверением и настаивал на том, что решил провести следственный эксперимент по «выявлению каналов сбыта» фальшивых долларов. Уставшие от криков Нефедко милиционеры согласились с этим диким объяснением и вернули поддельную валюту.
Спустя час с неугомонным сотрудником прокуратуры разбирались уже в соседнем РУВД, куда его привезли из другого обменного пункта.
За двенадцать часов Нефедко успел обойти четыре банка и побывать в четырех отделах милиции. В результате «доллары» все же были обменены, но не так, как рассчитывал следователь. Переутомившийся Моисей нарвался на кучковавшихся у пятого обменного пункта кидал-азербайджанцев, вручил им в темном углу всю пачку негодной валюты и получил взамен толстую пачку нарезанной газетной бумаги, стыдливо прикрытой с обеих сторон двумя сторублевками. Чуть позже, когда до горячих горцев дошло, что на этот раз «обули» именно их, Нефедко был настигнут, огреб в рыло и лишился даже невскрытой «куклы», так и не узнав, что же находилось под целлофаном.
Следователь стоически перенес побои и ограбление, отлежался в сугробе и теперь радовал окружающих огромными фиолетовыми кровоподтеками под глазами. Вкупе с пожелтевшими старыми синяками от кулаков зампрокурора и домоуправа свежие смотрелись довольно живописно.
— Клюгенштейн, — повторила Панаренко. — Надо попробовать усугубить обвинение.
— У него и так три статьи, — шепнула Ковальских-Дюжая. — Куда усугублять-то?
— Больше — не меньше, — безапелляционно проскрипела Ирина Львовна и уставилась на индифферентного Моисея. — А вы как думаете?
— Можно, — быстро согласился Нефедко.
— Я поговорю с Лизунцом...
— Поговорите, — кивнул уставший от долгого разговора старший следственной бригады. — Пусть дает дополнительную информацию.
— Вы подпишете постановление?
— Какое?
— На повторный обыск квартиры Печенкина, — Панаренко повела плечами. — Где его племянник живет.
— Дам. Отчего ж не дать, — кислым голосом промолвил Моисей. — Подготовьте бумагу, я подпишу...
— Вот, — следовательша извлекла из сумочки грязно-серый листок.
Нефедко со вздохом расписался, шлепнул в уголок постановления лиловый штампик и вопросительно посмотрел на двух женщин.
— Это все?
— Все, — Ирина Львовна облизала накрашенные розовой помадой губы. — Надя, пошли. Нам еще оперов инструктировать...
После ухода Панаренко и Ковальских-Дюжей Моисей немного посидел в кабинете, потом резво вскочил и бросился в кладовую, где складировались вещественные доказательства по находящимся в производстве делам. Ему в голову пришло заложить в ломбард цепь из дутого золота, которую сняли с цыгана, задержанного с поличным при перепродаже мешка маковой соломки.
* * *
— Барыгу зовут Сергей, фамилия — Писарев, — гостеприимный Кабаныч водрузил в центр стола блюдо с бутербродами. — Купи-продай, блин. Шмотье, видеотехника, компьютеры...
— Спикуль, короче, — резюмировал Садист.
— Угу...
— А что его с сатанистами связывает? — спросил Денис, искоса посматривая на замершего у дверей Ху.
Филиппинец преданно глядел на Кабаныча и не уходил.
— Племяш у него там, — разъяснил Николаев. — Молодой, блин, уродец. Я вчера его чуть не догнал... Иду в церковь, смотрю — тусуются возле ограды. Я пригнулся чуток, хотел их с тылу взять, да не вышло, блин. Заметили и разбежались. Пока я через могилы прыгал, их и след простыл... Пальто порвал, — вздохнул браток. — Вот такая непруха.
— А если барыгу накатить? — предложил Рыбаков.
— Барыга хитрый, — Кабаныч поманил пальцем Ху и указал в сторону кухни. — Чай! Во-да! Го-ря-чая!
Филиппинец радостно закивал и удалился.
— С накатом сложно, — продолжил браток. — У спикуля мусорная «крыша», где-то на уровне замначальника ГУВД.
— А поточнее?
— Можно узнать...
— Не только можно, но и нужно, — задумался Рыбаков. — Ковалевского помните? У того тоже свои менты были. И ничего, шваркнули в лучшем виде...
Председателю общества «За права очередников» не помог даже его дядюшка-подполковник. Ввязавшись в приобретение изготовленного под чутким руководством Дениса «биокомпьютера», Ковалевский подогнал десяток таких же, как и он, придурков-бизнесменов, взял в долю нескольких старших офицеров милиции и посчитал, что застрахован от любых неожиданностей.
Но не тут-то было.
Когда деньги в сумме полугора миллионов долларов были доставлены в квартиру, где стояло «чудо современной техники», все пошло совсем не так, как планировали Ковалевский и компания. А планировали они форменное безобразие — насильственный отъем и денег, и «биокомпьютера» с одновременным арестом «изготовителя» по подозрению в хранении наркотиков и дальнейшим выбиванием из «безработного инженера» всех ноу-хау.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84