– А вы с рыбокомбината? Возьмите бумаги для вашего директора…
Человек в полушубке взял бумаги и пошёл к выходу. Ольга догнала его на лестнице.
– Вы сейчас на комбинат? – спросила она. – На машине? Я поеду с вами. Мне нужен ваш директор.
Доронин встретил Ольгу с весёлой улыбкой.
– А-а, министр здравоохранения!… – приветливо воскликнул он. – Приехали проверить, как выполняем ваши указания?
– Чаны отмыли? – на мгновение забывая о цели своего приезда, спросила Ольга.
– Ещё как! – усмехнулся Доронин. – Можно сказать, механизированным способом.
Ольга очень обрадовалась бы, если бы Доронин встретил её неприветливо и грубо, – ей было бы легче начать разговор о Венцове. Но директор, как назло, был исключительно внимателен и любезен. Усадив Ольгу в кресло, он стал подробно рассказывать ей о санитарных мероприятиях, которые они провели у себя на комбинате.
– Товарищ Доронин, – прервала его Ольга, – вы простите меня, но я пришла к вам совсем по другому делу.
– Значит, на этот раз удастся избежать головомойки, – пошутил Доронин.
– Не знаю, удастся ли, – в тон ему ответила Ольга. – У вас на комбинате работает инженер Венцов…
Лицо Доронина мгновенно помрачнело.
– Да, так вот, – уже менее уверенно продолжала Ольга, – у вас работает Венцов…
– Работал, – прервал её Доронин. – С позавчерашнего дня этот джентльмен сидит дома.
– Я знаю.
– Откуда? – резко спросил Доронин.
От его шутливого тона не осталось и следа. Глаза его сощурились, уголки губ опустились, на лбу проступила резкая морщина. Но Ольга была рада этой перемене. С таким Дорониным она чувствовала себя увереннее.
– Я пришла к вам как к руководителю комбината и коммунисту, – твёрдо начала Ольга. – У вас работает высококвалифицированный инженер Венцов. Не знаю, что у вас там произошло, но он решил уйти с комбината. Я по собственному опыту знаю, что вы способны ни с того ни с сего обидеть человека. Возможно, Венцов в чём-то и не прав, я не отрицаю… Но так же можно разогнать весь комбинат!…
Доронин смотрел на неё с явным недоумением.
– Какое вам до всего этого дело, товарищ Леушева? – сухо спросил он. – Может быть, у инженера Венцова хрупкое здоровье и вы пришли дать ему справку об освобождении от критики? Или, может быть, он вам родственник?
– Никакой он мне не родственник! – повышая голос, ответила Ольга.
– Тогда я решительно не понимаю, – пристально глядя па неё, сказал Доронин, – какое вам до всего этого дело.
– То есть как это какое дело? – крикнула Ольга. – Здесь, на острове, каждому до всего есть дело! Вы не имеете права так говорить!
По лицу Доронина пробежала едва заметная улыбка.
– Успокойтесь, – сказал он. – Почему вы так близко принимаете все к сердцу?
– Потому, что мне обидно, – уже значительно тише ответила Ольга, и губы её задрожали. – Мы хотим добиться здесь расцвета, счастливой жизни… а сами не умеем обращаться с людьми…
Она ждала, что Доронин вспылит, вскочит со своего места, закричит на неё. Но он только откинулся на спинку кресла и, чуть прищурив глаза, сказал:
– Венцов ведёт себя не по-советски, Ольга… Александровна, кажется? Мы надумали провести на комбинате одно очень важное с политической точки зрения мероприятие, а Венцов саботирует его.
– Зимний лов? – спросила Ольга.
– Да, зимний лов. Откуда вы знаете?
– Он рассказывал мне.
– Тем лучше. Я понимаю, ошибаться может всякий. Но Венцов активно мешает. Он встал на дороге. А когда я его покритиковал, может быть, слишком резко, он встал на путь прямого саботажа. Почему же вы защищаете его?
Доронин в упор посмотрел на Ольгу.
– Нам нужны люди, – тихо сказала она. – Венцов уедет, и вы останетесь без главного инженера.
– Никуда он не уедет, – махнул рукой Доронин.
– Нет, уедет. Подаст заявление во ВТЭК и уедет. У него кровяное давление повышено.
Доронин побледнел от гнева.
– Во ВТЭК?! – крикнул он, вскакивая с кресла. – Так вот в чём дело! Значит, этот трус и дезертир пришёл к вам как к члену комиссии! Давление у него повышено!
– Нет, нет, – растерянно проговорила Ольга, – вы меня не так поняли, он не приходил на комиссию…
– Рвача, дезертира, труса пришли защищать. А ещё говорите, что пришли ко мне как к коммунисту! С такими людьми, как Венцов, у коммунистов разговор короткий. Я сам уволю его с комбината. Ясно?
Доронин тяжело дышал. Он вытер пот, выступивший у него на лбу, и опустился в кресло.
– Спасибо, что пришли, – уже спокойнее сказал он. – Теперь физиономия этого субъекта мне совершенно ясна!
Ольга подавленно молчала. Всё получилось наоборот. Она предполагала, что Доронин не захочет её слушать, и тогда она выложит ему всё, что думает о нём. Но оказалось, что она окончательно скомпрометировала Венцова…
– Вы… всё-таки подумайте перед тем, как сделать выводы, – нерешительно посоветовала она.
– Хорошо, – сказал Доронин, вставая, – а теперь, прошу извинить, у меня неотложное дело… Возвращаться на ночь глядя вам нет смысла. Переночуете у нас, а завтра утром доставим на машине. Договорились?
Ночью Доронин и Нырков сидели в директорском кабинете и разговаривали о Венцове.
– Если раньше у меня ещё были сомнения, то теперь их нет. Завтра я отдам приказ об его увольнении.
Доронин замолчал и искоса взглянул на парторга.
Нырков молча сидел в плетёном кресле. На нём был ватник, подпоясанный широким ремнём с большой металлической пряжкой. На коленях лежала солдатская ушанка.
– Дело не в том, что он собирался идти на ВТЭК, – продолжал Доронин, – хотя и это достаточно характеризует его моральный облик. Мы должны беспощадно бороться со всеми, кто попытается задержать наш рост ссылками на японские традиции. Я предлагаю уволить Венцова, а потом широко обсудить его поведение.
Нырков молчал.
– Что же ты молчишь? – нетерпеливо спросил Доронин.
– Как же комбинат останется без главного инженера? – тихо и как будто нерешительно произнёс Нырков.
– Обязанности главного инженера будет временно исполнять Вологдина. Потом пришлют человека.
– Андрей Семёнович, – все так же негромко сказал Нырков. – Мне кажется, на Венцове рано крест ставить.
– Это ты Венцова воспитывать захотел? Он тебя, брат, сам перевоспитает! Для того чтобы не понимать значения зимнего лова, надо быть…
– А мы с тобой, Андрей Семёнович, сразу поняли? – тихо прервал его Нырков.
– Мы?… – Доронин запнулся.
– Ты помнишь, Андрей Семёнович, наш разговор о том, что рыбаки скучают? Разве нам тогда было ясно, в чём дело? Ведь мы зашевелились только после того, как стали поступать заявления об уходе. А где мы раньше были? Я письмо товарищу Русанову написал, да на том и успокоился.
– Ты же знаешь, что Русанов получил твоё письмо. Если бы я к нему не приехал, он сразу же ответил бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Человек в полушубке взял бумаги и пошёл к выходу. Ольга догнала его на лестнице.
– Вы сейчас на комбинат? – спросила она. – На машине? Я поеду с вами. Мне нужен ваш директор.
Доронин встретил Ольгу с весёлой улыбкой.
– А-а, министр здравоохранения!… – приветливо воскликнул он. – Приехали проверить, как выполняем ваши указания?
– Чаны отмыли? – на мгновение забывая о цели своего приезда, спросила Ольга.
– Ещё как! – усмехнулся Доронин. – Можно сказать, механизированным способом.
Ольга очень обрадовалась бы, если бы Доронин встретил её неприветливо и грубо, – ей было бы легче начать разговор о Венцове. Но директор, как назло, был исключительно внимателен и любезен. Усадив Ольгу в кресло, он стал подробно рассказывать ей о санитарных мероприятиях, которые они провели у себя на комбинате.
– Товарищ Доронин, – прервала его Ольга, – вы простите меня, но я пришла к вам совсем по другому делу.
– Значит, на этот раз удастся избежать головомойки, – пошутил Доронин.
– Не знаю, удастся ли, – в тон ему ответила Ольга. – У вас на комбинате работает инженер Венцов…
Лицо Доронина мгновенно помрачнело.
– Да, так вот, – уже менее уверенно продолжала Ольга, – у вас работает Венцов…
– Работал, – прервал её Доронин. – С позавчерашнего дня этот джентльмен сидит дома.
– Я знаю.
– Откуда? – резко спросил Доронин.
От его шутливого тона не осталось и следа. Глаза его сощурились, уголки губ опустились, на лбу проступила резкая морщина. Но Ольга была рада этой перемене. С таким Дорониным она чувствовала себя увереннее.
– Я пришла к вам как к руководителю комбината и коммунисту, – твёрдо начала Ольга. – У вас работает высококвалифицированный инженер Венцов. Не знаю, что у вас там произошло, но он решил уйти с комбината. Я по собственному опыту знаю, что вы способны ни с того ни с сего обидеть человека. Возможно, Венцов в чём-то и не прав, я не отрицаю… Но так же можно разогнать весь комбинат!…
Доронин смотрел на неё с явным недоумением.
– Какое вам до всего этого дело, товарищ Леушева? – сухо спросил он. – Может быть, у инженера Венцова хрупкое здоровье и вы пришли дать ему справку об освобождении от критики? Или, может быть, он вам родственник?
– Никакой он мне не родственник! – повышая голос, ответила Ольга.
– Тогда я решительно не понимаю, – пристально глядя па неё, сказал Доронин, – какое вам до всего этого дело.
– То есть как это какое дело? – крикнула Ольга. – Здесь, на острове, каждому до всего есть дело! Вы не имеете права так говорить!
По лицу Доронина пробежала едва заметная улыбка.
– Успокойтесь, – сказал он. – Почему вы так близко принимаете все к сердцу?
– Потому, что мне обидно, – уже значительно тише ответила Ольга, и губы её задрожали. – Мы хотим добиться здесь расцвета, счастливой жизни… а сами не умеем обращаться с людьми…
Она ждала, что Доронин вспылит, вскочит со своего места, закричит на неё. Но он только откинулся на спинку кресла и, чуть прищурив глаза, сказал:
– Венцов ведёт себя не по-советски, Ольга… Александровна, кажется? Мы надумали провести на комбинате одно очень важное с политической точки зрения мероприятие, а Венцов саботирует его.
– Зимний лов? – спросила Ольга.
– Да, зимний лов. Откуда вы знаете?
– Он рассказывал мне.
– Тем лучше. Я понимаю, ошибаться может всякий. Но Венцов активно мешает. Он встал на дороге. А когда я его покритиковал, может быть, слишком резко, он встал на путь прямого саботажа. Почему же вы защищаете его?
Доронин в упор посмотрел на Ольгу.
– Нам нужны люди, – тихо сказала она. – Венцов уедет, и вы останетесь без главного инженера.
– Никуда он не уедет, – махнул рукой Доронин.
– Нет, уедет. Подаст заявление во ВТЭК и уедет. У него кровяное давление повышено.
Доронин побледнел от гнева.
– Во ВТЭК?! – крикнул он, вскакивая с кресла. – Так вот в чём дело! Значит, этот трус и дезертир пришёл к вам как к члену комиссии! Давление у него повышено!
– Нет, нет, – растерянно проговорила Ольга, – вы меня не так поняли, он не приходил на комиссию…
– Рвача, дезертира, труса пришли защищать. А ещё говорите, что пришли ко мне как к коммунисту! С такими людьми, как Венцов, у коммунистов разговор короткий. Я сам уволю его с комбината. Ясно?
Доронин тяжело дышал. Он вытер пот, выступивший у него на лбу, и опустился в кресло.
– Спасибо, что пришли, – уже спокойнее сказал он. – Теперь физиономия этого субъекта мне совершенно ясна!
Ольга подавленно молчала. Всё получилось наоборот. Она предполагала, что Доронин не захочет её слушать, и тогда она выложит ему всё, что думает о нём. Но оказалось, что она окончательно скомпрометировала Венцова…
– Вы… всё-таки подумайте перед тем, как сделать выводы, – нерешительно посоветовала она.
– Хорошо, – сказал Доронин, вставая, – а теперь, прошу извинить, у меня неотложное дело… Возвращаться на ночь глядя вам нет смысла. Переночуете у нас, а завтра утром доставим на машине. Договорились?
Ночью Доронин и Нырков сидели в директорском кабинете и разговаривали о Венцове.
– Если раньше у меня ещё были сомнения, то теперь их нет. Завтра я отдам приказ об его увольнении.
Доронин замолчал и искоса взглянул на парторга.
Нырков молча сидел в плетёном кресле. На нём был ватник, подпоясанный широким ремнём с большой металлической пряжкой. На коленях лежала солдатская ушанка.
– Дело не в том, что он собирался идти на ВТЭК, – продолжал Доронин, – хотя и это достаточно характеризует его моральный облик. Мы должны беспощадно бороться со всеми, кто попытается задержать наш рост ссылками на японские традиции. Я предлагаю уволить Венцова, а потом широко обсудить его поведение.
Нырков молчал.
– Что же ты молчишь? – нетерпеливо спросил Доронин.
– Как же комбинат останется без главного инженера? – тихо и как будто нерешительно произнёс Нырков.
– Обязанности главного инженера будет временно исполнять Вологдина. Потом пришлют человека.
– Андрей Семёнович, – все так же негромко сказал Нырков. – Мне кажется, на Венцове рано крест ставить.
– Это ты Венцова воспитывать захотел? Он тебя, брат, сам перевоспитает! Для того чтобы не понимать значения зимнего лова, надо быть…
– А мы с тобой, Андрей Семёнович, сразу поняли? – тихо прервал его Нырков.
– Мы?… – Доронин запнулся.
– Ты помнишь, Андрей Семёнович, наш разговор о том, что рыбаки скучают? Разве нам тогда было ясно, в чём дело? Ведь мы зашевелились только после того, как стали поступать заявления об уходе. А где мы раньше были? Я письмо товарищу Русанову написал, да на том и успокоился.
– Ты же знаешь, что Русанов получил твоё письмо. Если бы я к нему не приехал, он сразу же ответил бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85