Сюзан сделала глоток шампанского и промолчала. Я вернулся за стойку и, достав большой нож, принялся отбивать куриные ножки.
— Нужно попотеть, чтобы мясо получилось мягким и нежным, — улыбнулся я.
— Так я смотрю, Квирк сколачивает там у себя что-то вроде собственного участка? — спросила Сюзан.
— Белсон назвал это отрядом. Личным отрядом Квирка, — ответил я.
— Потому что убийцей может оказаться кто-то из управления?
— И еще потому, что его управление скоро сожрут со всеми потрохами. Так что ему нужна альтернатива. Нужен кто-то, не входящий в штат. Кто-то, кто не подчинялся бы ни мэру, ни муниципалитету. И не ползал на брюхе перед капитаном. Ему нужно место, где он мог бы спокойно посидеть и подумать.
— Неужели все может обернуться так плохо? — удивилась Сюзан.
— Может, и очень скоро, — кивнул я.
— У тебя когда-нибудь раньше случалось что-нибудь подобное?
— Я занимался делом Душителя. Там тоже было полно разных придурков и психопатов. А от киношников вообще, помню, житья не было.
Я побрызгал расплющенные куриные ножки розмарином и положил помариноваться в оливковое масло с лимонным соком.
— Многие, кстати, их неплохо используют, — заметила Сюзан.
— Да, — я плеснул себе немного шампанского. — Чтобы продвинуться по службе, прославиться, а то и просто поразвлечься. — Я залпом осушил бокал, налил еще и зачерпнул ложечку икры.
— Похоже, он хочет, чтобы его поймали, — сказала Сюзан.
— А, письмо. Да, вполне возможно. Но он написал его только после второго убийства.
— Значит, если надеяться на то, что он сам будет подбрасывать нам улики, дело может затянуться надолго.
— И прежде, чем этих улик соберется достаточно, чтобы покончить с ним, список его жертв успеет изрядно увеличиться, — добавил я.
Сюзан зацепила на кончик ложки две икринки, отправила их в рот и принялась медленно жевать.
— Вот именно, — мрачно кивнула она. — Пока мы тут балуемся икоркой.
— И попиваем шампанское, — кивнул я и плеснул ей немного в бокал, не забыв добавить «Майдори».
— Ни стыда ни совести, — вздохнула Сюзан.
— Если бы мы пили прокисшее пиво и заедали тухлой колбасой, это все равно не избавило бы их от смерти, — покачал головой я.
— Знаю.
Мы оба замолчали. Выпили по глотку шампанского. Кожаные брючки Сюзан плотно обтягивали ее длинные, стройные ноги.
— И единственное, что нам известно, — наконец проворчал я, — это то, что какой-то белый убивает чернокожих женщин. Смахивает на расистские убийства.
— А следы спермы? — напомнила Сюзан.
— А это смахивает на сексуальные убийства, — вздохнул я.
— Так что мотивы неизвестны.
— К тому же не видно никаких следов насилия.
— Кроме пистолета. Можешь себе представить, как нужно бояться женщин, чтобы связывать их, заклеивать им рот и все равно не осмеливаться вступить с ними в контакт и только в онанизме находить сексуальное выражение.
— Выражение?
— Ну, в буквальном смысле.
— И все же, почему негритянки? — спросил я.
— Этого нам пока не понять, — покачала головой Сюзан. — У психопатов, а нужно признать, что здесь мы имеем именно такой случай, так вот у психопатов своя логика, основанная на своей собственной символике.
— Другими словами, то, что он белый, а они черные, еще не значит, что он убивает их на почве расизма? — уточнил я.
— Верно. Но во всех этих женщинах есть что-то, что толкает его на убийства. Да, все это может базироваться и на цвете кожи, хотя вполне вероятно, что решающим фактором может быть и что-то совершенно другое, ну, например, их социальное положение в обществе. Хотя здесь у него могут быть такие сложные и запутанные ассоциации, что нормальный человек и представить себе не сможет.
— Как, к примеру, в детстве ему подействовала на психику какая-то книжка про негров, — заметил я.
Сюзан улыбнулась. Мне всегда было приятно смотреть, как она улыбается. В эти мгновения казалось, что расцветает все ее существо, оживляя и раскрашивая новыми яркими красками ее облик.
— Конечно, все не так просто, но ты понял, что я имею в виду. Для человека с таким высоким уровнем страха жертвы могут символизировать совершенно далекие от них самих понятия и образы.
— Он уже убил трех женщин. И мне как-то трудно жалеть этого подонка за его страх, — проворчал я.
— Это понятно, — согласилась Сюзан. — Но разобраться и постараться понять его все же стоит. Иногда полезно докопаться до первопричин и вычислить побуждающие мотивы. Имеем ли мы дело с манией? Или с каким-то диким ритуалом?
— Есть возможность предсказать его следующий шаг?
— Больной вопрос. Мы уже неплохо научились объяснять человеческое поведение, но еще затрудняемся делать какие-то предсказания.
— Скорее всего он убьет еще одну негритянку, — предположил я.
— Возможно, — кивнула Сюзан. — И, возможно, напишет еще несколько писем, и в конце концов вы его поймаете.
— Дай-то Бог, — вздохнул я.
— Обязательно поймаете. Вы сильные, упрямые, у вас огромный запас воли и куча энергии.
— Что правда, то правда.
— Да еще и я буду помогать вам, — закончила Сюзан.
На стойке зазвенел таймер. Я встал и вытащил из духовки рис. Открыл дверцу, чтобы вышел пар, затем захлопнул духовку и повернулся к Сюзан.
— Нужно решить одну проблему, — сказал я. — Через десять минут будет готов ужин, мы мило поедим и завалимся в постель. Но я прекрасно знаю, что после еды ты всегда становишься немного вялой и сонной. Стареешь, наверное. Так как ты отнесешься к тому, что я немножко попрыгаю на твоих косточках?
У Сюзан еще оставалось полбокала шампанского. Она подняла его на свет, несколько секунд задумчиво смотрела сквозь стекло, затем залпом выпила половину, опустила бокал и взглянула на меня. Глаза вдруг стали такими темными и бездонными, что, казалось, у нее совсем нет зрачков.
— А что на ужин? — спросила она.
— Курочка-гриль с лимоном и розмарином, рис с овощами и знаменитым медово-горчичным соусом Спенсера, пшеничный хлеб и бутылочка «Железной Лошади».
Сюзан допила шампанское, наклонилась, поставила бокал на журнальный столик и встала. Сняла туфли, расстегнула кожаные брючки и, выскользнув из них, аккуратно сложила на спинку кресла. Затем повернулась, заглянула мне в глаза и решительно произнесла:
— По-моему, лучше, если ты попрыгаешь на моих косточках прямо сейчас.
— Я уже понял, что ты это скажешь, — улыбнулся я.
— А когда догадался?
— Когда ты сняла брюки.
— Ну конечно, — прошептала она, подойдя ко мне. — Ты всегда понимал самые тонкие намеки.
Я обнял ее.
— Знаешь, о чем я жалею? Что сейчас не старые времена, когда женщины носили пояса и над чулками соблазнительно поблескивали обнаженные ножки.
— Ох уж эти сладкие юношеские грезы, — прошептала Сюзан, раскрывая губы для поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38