– У меня нет денег.
Он поставил рычаг передач в нейтральное положение и уставился в окно.
– О, Танос, ты же знаешь, что я люблю тебя. Ты знаешь, как сильно я люблю детей. Я не буду принимать наркотики. Я обещаю! Вот что я тебе скажу, дорогой. Поехали домой, поставим приятную музыку, я надену то превосходное неглиже, которое ты подарил мне на день рождения. Я покажу тебе, как я люблю тебя. – Она погладила его по руке, затем по волосам. – Дорогой мой, все будет так, как в тот день, когда мы поженились, в то воскресное утро, когда кроме нас никого не было. О, Тан…
– Ты не знаешь, чего мне все это стоит, Элизабет. Ты ничего не знаешь.
– Дорогой, я…
– Ты понятия не имеешь! – Он оттолкнул ее руки.
– Ты не любишь меня, – взорвалась она, – ты думаешь только о своей драгоценной практике, что подумает твой босс. Ну хорошо, ради Бога, я…
Лиаракос перегнулся через ее колени и открыл дверь.
– Вон.
Она начала плакать.
Он сидел отвернувшись, наблюдая за проносившимися мимо автомобилями, опустив левое плечо и положив правую руку на руль.
Она все еще всхлипывала, когда подъехала полицейская машина и остановилась рядом. Полицейский поманил его пальцем. Лиаракос опустил стекло.
– Проезжайте.
Лиаракос включил передачу и машина влилась в поток автомобилей. Элизабет, уткнувшись в носовой платок, продолжала всхлипывать рядом с ним.
Всю дорогу до аэропорта, не сворачивая со скоростной трассы, что вела в международный аэропорт им. Даллеса, они ехали со скоростью, чуть больше разрешенной. Лиаракос припарковал автомобиль и достал чемодан из багажника. Он обошел машину и открыл дверь Элизабет. Она в последний раз громко шмыгнула носом и засунула использованный носовой платок в пакет для мусора, который свисал с прикуривателя.
Он взял ее за руку и повел к зданию аэровокзала.
– У меня в кошельке пять долларов и семьдесят два цента.
– В клинике тебе деньги не понадобятся.
– А если мне захочется сходить в парикмахерскую? Мне может понадобиться такси, чтобы добраться до клиники.
– Они встретят тебя в аэропорту. Как и раньше. Помнишь?
– Но, Танос, а вдруг нет? Я окажусь на мели. Дай мне сотню на всякий случай.
– Элизабет, ради Христа! Ты делаешь только хуже нам обоим.
– Ты не представляешь, насколько это трудно для меня. Ты думаешь только о себе. Если ты меня любишь, подумай хоть немного обо мне! Я твоя жена, или ты забыл?
– Я не забыл.
Он отдал билет служащему и зарегистрировал багаж.
– Место у окна, пожалуйста.
– Только миссис Лиаракос?
– Да.
Служащий назвал им номер выхода на посадку.
– Посадка через пятнадцать минут.
– Спасибо.
Они ожидали у выхода. Лиаракос стоял у окна, откуда было видно, как автобусы сновали между самолетами и аэровокзалом. Элизабет отошла и присела в сторонке.
Он наблюдал за ее отражением в оконном стекле. Каждое ее движение отзывалось в памяти болью воспоминаний. Раньше, бывало, каждую свободную минутку она то и дело вынимала из сумочки зеркальце и смотрелась в него, поправляя прическу и тени, подкрашивая губы. Но не сегодня. Сейчас она просто сидела с сумочкой на коленях, сложив сверху руки, и безучастно оглядывала людей, суетившихся вокруг.
Когда объявили посадку, Лиаракос проводил ее к выходу и передал служащему билет. Затем наклонился к ней.
– Выздоравливай, – прошептал он ей на ухо.
Она взглянула на него. Ее лицо ничего не выражало. Затем она направилась через двери к поджидавшему автобусу.
Он подошел к стеклу и наблюдал за ней через окно автобуса. Она не оборачивалась. Сидела и смотрела прямо вперед. Она не изменила положения и тогда, когда двери закрылись и автобус тронулся.
* * *
В тот вечер капитан Джейк Графтон сообщил жене, что лейтенант Тоуд Таркингтон получил назначение в КНШ, как он и хотел.
– Как это замечательно, – сказала Колли. – Многих пришлось уговаривать, чтобы добиться этого?
– Пару человек.
– Тоуд знает?
– Нет еще. Думаю, ему сообщат через день или два.
– Никогда не догадаешься, кто подошел ко мне сегодня после занятий, чтобы поговорить.
Джейк Графтон безразлично хмыкнул, а затем шутливо произнес:
– Наверное, этот комми-профессор, как-там-его-зовут.
– Нет. Репортер «Вашингтон пост» Джек Йоук. Он поблагодарил за вечер и…
Джейк вернулся к статье о советской внутренней политике, напечатанной в сегодняшней газете. Годами среди американских военных циркулировали секретные сведения, полученные из разведывательных источников, о советских государственных секретах и интригах в их компартии. Эти сведения в основном представляли собой домыслы и догадки аналитиков, основанные на скудных и отрывочных данных. А теперь Советы, отбросив всякий стыд, обнажились до такой степени, что заставили покраснеть даже Дональда Трампа.
Размышляя над этим, Джейк Графтон уловил вопросительную интонацию в голосе жены.
– Повтори, дорогая.
– Я сказала, что Джек пригласил тебя позавтракать как-нибудь вместе с ним. Ты не желаешь?
– Нет.
Капитан пробежал глазами статью, отыскивая потерянное место.
– Почему же?
Он опустил газету, изучающе глядя на жену, которая застыла с ложкой в руке и смотрела на него, приподняв одну бровь. Его всегда удивляла ее способность приподнимать только одну бровь. Он попробовал несколько раз сам в ванной перед зеркалом, но все безуспешно.
– Мы не друзья и не знакомые. Мы не сказали друг другу и дюжины слов. И я вовсе не желаю узнать его поближе.
– Джек – блестящий журналист остросоциальной направленности, тебе придется узнать его получше. Он написал отличную книгу, которая покажется тебе занимательной и содержательной: «Политика нищенства».
– Он хочет вытянуть из меня информацию о том, что происходит в Пентагоне. Но мне нечего ему сказать. Это будет напрасная трата времени для нас обоих.
– Джейк…
– Колли, мне не нравится этот парень. И я не в восторге от того, что придется тратить на него время, пока он будет выкачивать из меня информацию. Нет.
Она вздохнула и снова принялась помешивать чили. Джейк нарочито громко зашуршал газетой, прикрывшись ею от жены.
– Я читала его книгу, – бесстрашно продолжала она, – он подарил мне один экземпляр.
– Я видел ее на твоем ночном столике.
– Отличная книга. Хорошо написана, с большим пониманием…
– Если мне когда-нибудь доведется стать командующим ВМС и у меня появится неутолимое желание сообщить что-либо прессе, Джек Йоук будет первым, кому я позвоню. Обещаю.
Колли сменила тему разговора. Ее муж пару раз невпопад поддакнул, в конце концов она замолчала. Джейк этого даже не заметил. Он был полностью погружен в чтение последнего выступления Фиделя Кастро, в котором тот сообщил об уменьшении рациона риса и мяса для населения Кубы в два раза. Снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148