Предполагаю, что все пожертвования в Комитет по внутренней политике делались в соответствии с законом, а вы мне не сообщили ничего, что могло бы свидетельствовать о нарушениях. Нет ничего противозаконного в том, что человек делает пожертвования на политические цели. Ведь к вам по двадцать раз в день обращаются разные люди с требованием занять ту или иную позицию.
– Броуди не просил. Он угрожал мне. Я уверен, что вы способны почувствовать разницу между просьбой и угрозой.
– Угрожал вам – чем? Вы сказали, что он обещал вам сделать это достоянием гласности, если вы не выполните его требования. Я не думаю, что это можно рассматривать как угрозу.
Лицо Дьюкена приобрело кирпичный оттенок.
– Послушайте, вы, защитник законности! Не рассказывайте мне, что ничего нельзя поделать! Я не намерен выслушивать все это!
Выражение лица Хупера не изменилось.
– Сенатор, вас поимел профи. А теперь послушайте внимательно, что я вам скажу. По вашим собственным словам, этот человек не сделал ничего противозаконного. Разговор состоялся без свидетелей, и поверьте, он будет отрицать все, что могло бы хоть как-то бросить на него тень.
Дьюкен с трудом сдерживался. Его кадык ходил ходуном, а сам он сидел неподвижно, уставившись в разделявший их стол.
– Однако вот что мы можем сделать. Мы можем проверить счета и посмотреть, все ли установленные правила он соблюдал, передавая пожертвования в Комитет по внутренней политике. На это потребуется время, но, вполне возможно, что-либо всплывет. Броуди умен, но закон в этой сфере сродни минному полю.
– Этот шантажист так просто от меня не отделается, – тихо произнес Дьюкен.
– Второе, что можно предпринять, – это поставить ваш телефон на прослушивание и устроить еще один разговор с Броуди. Возможно, он проговорится, чем и скомпрометирует себя.
– И меня!
– Возможно. Вам придется пойти на этот риск.
– Мне это не нравится.
– С кем он еще встречался по этому поводу? Сколько членов Конгресса подверглись его давлению?
– Я не знаю. Насколько я помню, кто-то говорил, что он давал деньги Бобу Черри и еще троим или четверым.
– Все будет отражено в их финансовых декларациях, так? Посмотрим, обнаружим ли мы их имена.
– А что это нам даст?
– Буду откровенным, сенатор. Кое-кому, возможно, не понравится такой поворот дела. Фримэн Мак-Нэлли мертв. Убит прошлой ночью.
Дьюкен потерял дар речи.
– Кто это сделал?
– Мы занимаемся расследованием. Это конфиденциальная информация. Мы не сообщали о смерти Мак-Нэлли и хотим на время попридержать эту новость.
Лицо Дьюкена приобрело мертвенно-бледный оттенок. Только что он сам без всякой задней мысли дал ФБР мотив для убийства человека, которого недавно лишили жизни.
Лицо Хупера ничего не выражало. Он прекрасно понимал, о чем в данный момент думает Дьюкен, однако это его нисколько не беспокоило.
– Хорошо то, – добавил агент, насмотревшись, как Дьюкен извивается, словно уж на сковородке, – что Фримэн сделал свой последний политический вклад. По истечении определенного времени – вероятно, довольно скоро – Т. Джефферсон Броуди узнает о несчастье, постигшем мистера Мак-Нэлли. Конечно, у него останется компромат на вас, но я сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы воспользоваться им. Он производит впечатление очень осторожного человека.
– Хитрый. Дурак думает, что он хитрый.
– Ах, да, а разве они не все такие?
* * *
Фрэдди стоял возле столика сестры и слушал, как человек с забинтованной головой в инвалидном кресле рассказывал полицейским о сделанной ему недавно пересадке волос на голове.
– Вы не знаете, как это удручает, потерять роскошную шевелюру. Это все равно что стареть или дурнеть на глазах, вы понимаете?
Хупер появился в дверях, окинул взглядом присутствовавших и отозвал Фрэдди в пустовавшую комнату ожидания. Позади них все тот же пациент продолжал свое повествование.
– Это была натуральная мужская лысина. Боже мой, я чувствовал себя так…
– Как он? – спросил Хупер, закрывая дверь в коридор.
– Снова спит. Сестра сказала, что он скоро проснется, тогда мы сможем поговорить с ним. Она меня позовет.
– Мы нашли тело в доме Мак-Нэлли. Винни Пиош, я думаю. Весь дом буквально изрешечен. Кто-то просто стоял в дверях и поливал каждую комнату из автомата. Настоящий кавардак.
– Возможно, Форд. Он сказал, что Пиош пришел по его голову вместе с Ансельмо. К тому же Форд сказал, что, по его мнению, он убил девятерых, но, правда, сам путается.
Хупер плюхнулся на один из стульев.
– Не сказал, почему?
– Потому. Он сказал «потому».
– Очень содержательно. Как раз то, что нужно, чтобы удовлетворить прокуратуру Соединенных Штатов.
– Он до сих пор под действием наркоза, Том. Он не понимает, что, черт возьми, говорит.
Хупер хмыкнул и посмотрел на свои ботинки. Затем снял их и растер ноги.
– Надо было сворачивать это дело еще в сентябре.
– У нас не было фактов в сентябре, – возразил Фрэдди.
Хупер уныло посмотрел на него и надел башмаки.
Спустя пятнадцать минут отворилась дверь и появилась сестра.
– Он проснулся. У вас не более пяти минут.
Когда агенты ФБР подошли к кровати, Харрисон лежал с закрытыми глазами, но сестра утвердительно кивнула им и вышла.
– Харрисон, это я, Фрэдди, – начал Фрэдди. – Со мной Том Хупер. Как ты себя чувствуешь?
Форд открыл глаза и медленно обвел взглядом комнату, пока не увидел Фрэдди. Затем он перевел взгляд на Хупера.
– Привет, Том.
– Привет, Харрисон. Извини, что помешали.
– Все кончилось.
– Да.
Глаза Форда снова закрылись. Хупер посмотрел на Фрэдди, но тот пожал плечами.
– Харрисон, – сказал Хупер. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов, чтобы выяснить, что же там произошло. Значит, ты все-таки пошел на этот склад.
Взгляд Форда задержался на лице Хупера. Спустя некоторое время, Форд перевел взгляд на Фрэдди, потом снова на Хупера. Он облизнул губы и произнес:
– Мне нужен адвокат.
– Что?
– Адвокат. Я ни слова не произнесу без согласия своего адвоката.
– О-о-о, подожди, черт возьми, минутку! Я ни в чем тебя не обвиняю. Ты единственный свидетель серьезного…
Слово «преступления» чуть было не сорвалось у него с языка. Но он вовремя спохватился. Хупер сглотнул слюну.
– Это требует серьезного разбирательства. Ты же полицейский, Господи Иисусе!
– Мне нужен адвокат. Это все, что я могу сказать.
Хупер открыл было рот, но передумал. Он посмотрел на Фрэдди, который стоял, сунув руки в карманы и не спуская глаз с лежавшего на кровати человека.
– О'кей, мы дадим тебе адвоката. Я заскочу к тебе завтра утром, справиться, как дела.
– Прекрасно. Тогда до завтра.
– Пойдем, Фрэдди. У нас много дел.
Харрисон Рональд Форд снова впал в забытье.
Глава 26
Первым, кого застрелили гвардейцы, стал Ларри Тиконо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
– Броуди не просил. Он угрожал мне. Я уверен, что вы способны почувствовать разницу между просьбой и угрозой.
– Угрожал вам – чем? Вы сказали, что он обещал вам сделать это достоянием гласности, если вы не выполните его требования. Я не думаю, что это можно рассматривать как угрозу.
Лицо Дьюкена приобрело кирпичный оттенок.
– Послушайте, вы, защитник законности! Не рассказывайте мне, что ничего нельзя поделать! Я не намерен выслушивать все это!
Выражение лица Хупера не изменилось.
– Сенатор, вас поимел профи. А теперь послушайте внимательно, что я вам скажу. По вашим собственным словам, этот человек не сделал ничего противозаконного. Разговор состоялся без свидетелей, и поверьте, он будет отрицать все, что могло бы хоть как-то бросить на него тень.
Дьюкен с трудом сдерживался. Его кадык ходил ходуном, а сам он сидел неподвижно, уставившись в разделявший их стол.
– Однако вот что мы можем сделать. Мы можем проверить счета и посмотреть, все ли установленные правила он соблюдал, передавая пожертвования в Комитет по внутренней политике. На это потребуется время, но, вполне возможно, что-либо всплывет. Броуди умен, но закон в этой сфере сродни минному полю.
– Этот шантажист так просто от меня не отделается, – тихо произнес Дьюкен.
– Второе, что можно предпринять, – это поставить ваш телефон на прослушивание и устроить еще один разговор с Броуди. Возможно, он проговорится, чем и скомпрометирует себя.
– И меня!
– Возможно. Вам придется пойти на этот риск.
– Мне это не нравится.
– С кем он еще встречался по этому поводу? Сколько членов Конгресса подверглись его давлению?
– Я не знаю. Насколько я помню, кто-то говорил, что он давал деньги Бобу Черри и еще троим или четверым.
– Все будет отражено в их финансовых декларациях, так? Посмотрим, обнаружим ли мы их имена.
– А что это нам даст?
– Буду откровенным, сенатор. Кое-кому, возможно, не понравится такой поворот дела. Фримэн Мак-Нэлли мертв. Убит прошлой ночью.
Дьюкен потерял дар речи.
– Кто это сделал?
– Мы занимаемся расследованием. Это конфиденциальная информация. Мы не сообщали о смерти Мак-Нэлли и хотим на время попридержать эту новость.
Лицо Дьюкена приобрело мертвенно-бледный оттенок. Только что он сам без всякой задней мысли дал ФБР мотив для убийства человека, которого недавно лишили жизни.
Лицо Хупера ничего не выражало. Он прекрасно понимал, о чем в данный момент думает Дьюкен, однако это его нисколько не беспокоило.
– Хорошо то, – добавил агент, насмотревшись, как Дьюкен извивается, словно уж на сковородке, – что Фримэн сделал свой последний политический вклад. По истечении определенного времени – вероятно, довольно скоро – Т. Джефферсон Броуди узнает о несчастье, постигшем мистера Мак-Нэлли. Конечно, у него останется компромат на вас, но я сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы воспользоваться им. Он производит впечатление очень осторожного человека.
– Хитрый. Дурак думает, что он хитрый.
– Ах, да, а разве они не все такие?
* * *
Фрэдди стоял возле столика сестры и слушал, как человек с забинтованной головой в инвалидном кресле рассказывал полицейским о сделанной ему недавно пересадке волос на голове.
– Вы не знаете, как это удручает, потерять роскошную шевелюру. Это все равно что стареть или дурнеть на глазах, вы понимаете?
Хупер появился в дверях, окинул взглядом присутствовавших и отозвал Фрэдди в пустовавшую комнату ожидания. Позади них все тот же пациент продолжал свое повествование.
– Это была натуральная мужская лысина. Боже мой, я чувствовал себя так…
– Как он? – спросил Хупер, закрывая дверь в коридор.
– Снова спит. Сестра сказала, что он скоро проснется, тогда мы сможем поговорить с ним. Она меня позовет.
– Мы нашли тело в доме Мак-Нэлли. Винни Пиош, я думаю. Весь дом буквально изрешечен. Кто-то просто стоял в дверях и поливал каждую комнату из автомата. Настоящий кавардак.
– Возможно, Форд. Он сказал, что Пиош пришел по его голову вместе с Ансельмо. К тому же Форд сказал, что, по его мнению, он убил девятерых, но, правда, сам путается.
Хупер плюхнулся на один из стульев.
– Не сказал, почему?
– Потому. Он сказал «потому».
– Очень содержательно. Как раз то, что нужно, чтобы удовлетворить прокуратуру Соединенных Штатов.
– Он до сих пор под действием наркоза, Том. Он не понимает, что, черт возьми, говорит.
Хупер хмыкнул и посмотрел на свои ботинки. Затем снял их и растер ноги.
– Надо было сворачивать это дело еще в сентябре.
– У нас не было фактов в сентябре, – возразил Фрэдди.
Хупер уныло посмотрел на него и надел башмаки.
Спустя пятнадцать минут отворилась дверь и появилась сестра.
– Он проснулся. У вас не более пяти минут.
Когда агенты ФБР подошли к кровати, Харрисон лежал с закрытыми глазами, но сестра утвердительно кивнула им и вышла.
– Харрисон, это я, Фрэдди, – начал Фрэдди. – Со мной Том Хупер. Как ты себя чувствуешь?
Форд открыл глаза и медленно обвел взглядом комнату, пока не увидел Фрэдди. Затем он перевел взгляд на Хупера.
– Привет, Том.
– Привет, Харрисон. Извини, что помешали.
– Все кончилось.
– Да.
Глаза Форда снова закрылись. Хупер посмотрел на Фрэдди, но тот пожал плечами.
– Харрисон, – сказал Хупер. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов, чтобы выяснить, что же там произошло. Значит, ты все-таки пошел на этот склад.
Взгляд Форда задержался на лице Хупера. Спустя некоторое время, Форд перевел взгляд на Фрэдди, потом снова на Хупера. Он облизнул губы и произнес:
– Мне нужен адвокат.
– Что?
– Адвокат. Я ни слова не произнесу без согласия своего адвоката.
– О-о-о, подожди, черт возьми, минутку! Я ни в чем тебя не обвиняю. Ты единственный свидетель серьезного…
Слово «преступления» чуть было не сорвалось у него с языка. Но он вовремя спохватился. Хупер сглотнул слюну.
– Это требует серьезного разбирательства. Ты же полицейский, Господи Иисусе!
– Мне нужен адвокат. Это все, что я могу сказать.
Хупер открыл было рот, но передумал. Он посмотрел на Фрэдди, который стоял, сунув руки в карманы и не спуская глаз с лежавшего на кровати человека.
– О'кей, мы дадим тебе адвоката. Я заскочу к тебе завтра утром, справиться, как дела.
– Прекрасно. Тогда до завтра.
– Пойдем, Фрэдди. У нас много дел.
Харрисон Рональд Форд снова впал в забытье.
Глава 26
Первым, кого застрелили гвардейцы, стал Ларри Тиконо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148