Кто-то рыдал, словно ребенок, но он знал, что рыдавший не был ребенком. Это была и не женщина. И вот показалась сгорбленная уродливая фигура, и Дэвид узнал калеку Андрэ. Он кричал, как дитя, смотря на горевшие леса и с рыданием простирая к ним руки. И вдруг, странно вскрикнув, в порыве отваги забыв о своем горе, бросился через лужайку и исчез среди деревьев в том направлении, где большая разбитая молнией сосна тускло белела сквозь дымный туман.
Дэвид следил за ним со странно бьющимся сердцем. Он словно увидел маленького ребенка, идущего навстречу смертельной опасности, а потому начал громко кричать, чтобы остановили калеку. Но никто ему под окном не ответил. Часовой ушел. Ничто не препятствовало ему бежать, если только он справится с березовыми перекладинами на окошке.
Изо всех сил он навалился на них плечом, но они не поддались ни на один дюйм; он продолжал все же напирать, пока не ободрал плечо. Тогда он остановился и, более внимательно осмотрев перекладины, убедился, что без какого-нибудь рычага тут ничего не сделаешь.
Он оглянулся, но не нашел ничего пригодного для этой цели. Потом его взгляд упал на великолепные оленьи рога. Предусмотрительный Черный Роджер упустил их из виду, и Дэвид поспешно снял со стены голову. Он знал тот особый прием дровосеков, с помощью которого они отламывают от черепа рога, но здесь, в комнате, добиться этого одними голыми руками было трудной задачей; прошло не меньше четверти часа после исчезновения калеки, когда он вновь подошел к окну с оленьим рогом в руке. Ветром уже ясно доносился до него глухой зловещий гул; где раньше была только серая пелена дыма, там черные облака клубились и извивались теперь над вершинами деревьев, словно гонимые чьим-то могучим дыханием.
Дэвид просунул толстый конец оленьего рога между двумя березовыми перекладинами, но прежде чем он успел навалиться на него всей своей тяжестью, из-за угла замка послышался голос, громко звавший калеку Андрэ. В тот же миг показался Роджер Одемар, бежавший под окном все с тем же криком «Андрэ!»
Дэвид крикнул ему, и Черный Роджер, с непокрытой головой, с обнаженными руками и дико сверкавшими глазами, обернулся и взглянул вверх сквозь дымную пелену.
— Минут двадцать тому назад он пробежал по этой дорожке, — крикнул Дэвид. — Он скрылся в лесу у разбитой сосны. И он плакал, Черный Роджер, плакал, как малый ребенок!
Черный Роджер не дослушал, бросился к старой сосне и скрылся там же, где раньше скрылся калека. Дэвид навалился тогда всей своей тяжестью на олений рог; сначала медленно поддалась одна из крепких березовых перекладин, за нею другая, третья, и наконец нижняя половина окна была вполне свободна. Он высунул голову и не увидел поблизости никого. Потом свесил из окна ноги и, повиснув во весь рост на подоконнике, спрыгнул на землю.
Он сразу же взглянул в ту сторону, куда скрылся Роджер Одемар, потому что неудержимый порыв толкал его теперь броситься в свою очередь по этому же пути. С минуту он колебался, охваченный желанием отыскать сперва Кармин Фэнчет и, схватив ее за горло, спросить, что вместе со своим любовником она сделала с Мари-Анной. Однако перевес взяла твердая решимость свести все счеты с самим Черным Роджером. Черный Роджер скрылся в лесу; он отделился от своих людей. Этот незаменимый случай нужно было использовать.
Он был уверен, что Мари-Анна осталась на плотах, и его мало тревожила мысль, что от надвигавшегося пожара мог сгореть дотла весь замок Булэнов. Замок не интересовал его теперь. Ему нужен был только Черный Роджер, и, бросившись к старой сосне, он подобрал валявшуюся на дорожке дубину.
Лишь только он вошел в лес, дорога превратилась в едва заметную тропинку, очень узенькую, с тянувшимся по обеим сторонам густым кустарником. Дэвиду ясно было, что люди здесь не часто ходили. Он бросился по ней и через пять минут вышел на большую окутанную дымом поляну, и здесь он понял, почему замок Булэн не может сгореть. Очищенная от кустов и травы и частью вспаханная просека простиралась в ширину на ружейный выстрел, она лежала таким широким полукругом, который он едва мог охватить глазом сквозь дымную пелену. Так Черный Роджер обезопасил свой уединенный замок и вместе с тем предоставил пашни своим людям. Продолжая идти по еле заметной тропинке, Дэвид увидел в самой середине просеки длинную полосу пшеницы, еще зеленой и очень густой. Там и сям в дымном тумане слышались человеческие голоса: это живущие в замке люди сторожили и охраняли широкую полукруглую поляну.
Он не встретил никого, пересекая эту открытую поляну. Заметил только на мягкой земле глубокие и широко расставленные следы, следы торопившихся людей, которые сказали ему, что здесь пробежали до него Черный Роджер с калекой.
Следы вывели его на еще более узкую тропинку, которая через лес вела прямо в сторону пожара. Он пошел по ней. Отдаленный гул сменился теперь глухим ревом над вершинами деревьев, ветер подул сильнее, и гуще становился дым. Около мили прошел он по этой тропинке и наконец остановился. Дальше идти было нельзя. Ревущий огненный вихрь склонял и валил деревья, с каждым шагом все горячее становился воздух. Некоторое время он простоял неподвижно, тяжело дыша, глядя в лицо смертельной опасности. Куда же девались Черный Роджер и калека? Что за безумие могло завлечь их дальше по этому пути смерти? Или, может быть, они бросились в сторону от тропинки? Может быть, только он один находился в опасности?
И как бы в ответ на эти вопросы, он услышал впереди громкий крик. Это был голос Черного Роджера, неустанно звавшего калеку.
— Андрэ!.. Андрэ!.. Андрэ!..
Что-то поразило в этом крике Карригана. В нем было столько ужаса, столько дикой мольбы, которая тонула по временам в шуме ветра и стоявшем в воздухе гуле. Дэвид уже повернул было назад. Он и так слишком близко подошел к последней роковой черте, но этот крик Черного Роджера ударил его словно бичом. Он бросился в хаос дыма, не чувствуя больше под ногами тропинки и устремившись прямо на голос Черного Роджера, который еще раза два донесся до него. Снова он почувствовал в своих жилах охотничью кровь. Там, впереди, находился человек, которого он искал, и никакая смертельная опасность не могла его остановить на пути к этому человеку. Где оставался живым Черный Роджер, мог остаться в живых и он. Крепче сжав в руке дубинку, он побежал через низкий кустарник, хлеставший его по рукам и лицу.
Он достиг подножия какого-то холма и услышал с его вершины крики Черного Роджера. Это был громадный обнаженный холм, поднимавшийся на сто футов над лесом; когда Дэвид поднялся на его вершину, у него занялся дух. На север и на восток перед ним тянулись леса, окутанные густой пеленой дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Дэвид следил за ним со странно бьющимся сердцем. Он словно увидел маленького ребенка, идущего навстречу смертельной опасности, а потому начал громко кричать, чтобы остановили калеку. Но никто ему под окном не ответил. Часовой ушел. Ничто не препятствовало ему бежать, если только он справится с березовыми перекладинами на окошке.
Изо всех сил он навалился на них плечом, но они не поддались ни на один дюйм; он продолжал все же напирать, пока не ободрал плечо. Тогда он остановился и, более внимательно осмотрев перекладины, убедился, что без какого-нибудь рычага тут ничего не сделаешь.
Он оглянулся, но не нашел ничего пригодного для этой цели. Потом его взгляд упал на великолепные оленьи рога. Предусмотрительный Черный Роджер упустил их из виду, и Дэвид поспешно снял со стены голову. Он знал тот особый прием дровосеков, с помощью которого они отламывают от черепа рога, но здесь, в комнате, добиться этого одними голыми руками было трудной задачей; прошло не меньше четверти часа после исчезновения калеки, когда он вновь подошел к окну с оленьим рогом в руке. Ветром уже ясно доносился до него глухой зловещий гул; где раньше была только серая пелена дыма, там черные облака клубились и извивались теперь над вершинами деревьев, словно гонимые чьим-то могучим дыханием.
Дэвид просунул толстый конец оленьего рога между двумя березовыми перекладинами, но прежде чем он успел навалиться на него всей своей тяжестью, из-за угла замка послышался голос, громко звавший калеку Андрэ. В тот же миг показался Роджер Одемар, бежавший под окном все с тем же криком «Андрэ!»
Дэвид крикнул ему, и Черный Роджер, с непокрытой головой, с обнаженными руками и дико сверкавшими глазами, обернулся и взглянул вверх сквозь дымную пелену.
— Минут двадцать тому назад он пробежал по этой дорожке, — крикнул Дэвид. — Он скрылся в лесу у разбитой сосны. И он плакал, Черный Роджер, плакал, как малый ребенок!
Черный Роджер не дослушал, бросился к старой сосне и скрылся там же, где раньше скрылся калека. Дэвид навалился тогда всей своей тяжестью на олений рог; сначала медленно поддалась одна из крепких березовых перекладин, за нею другая, третья, и наконец нижняя половина окна была вполне свободна. Он высунул голову и не увидел поблизости никого. Потом свесил из окна ноги и, повиснув во весь рост на подоконнике, спрыгнул на землю.
Он сразу же взглянул в ту сторону, куда скрылся Роджер Одемар, потому что неудержимый порыв толкал его теперь броситься в свою очередь по этому же пути. С минуту он колебался, охваченный желанием отыскать сперва Кармин Фэнчет и, схватив ее за горло, спросить, что вместе со своим любовником она сделала с Мари-Анной. Однако перевес взяла твердая решимость свести все счеты с самим Черным Роджером. Черный Роджер скрылся в лесу; он отделился от своих людей. Этот незаменимый случай нужно было использовать.
Он был уверен, что Мари-Анна осталась на плотах, и его мало тревожила мысль, что от надвигавшегося пожара мог сгореть дотла весь замок Булэнов. Замок не интересовал его теперь. Ему нужен был только Черный Роджер, и, бросившись к старой сосне, он подобрал валявшуюся на дорожке дубину.
Лишь только он вошел в лес, дорога превратилась в едва заметную тропинку, очень узенькую, с тянувшимся по обеим сторонам густым кустарником. Дэвиду ясно было, что люди здесь не часто ходили. Он бросился по ней и через пять минут вышел на большую окутанную дымом поляну, и здесь он понял, почему замок Булэн не может сгореть. Очищенная от кустов и травы и частью вспаханная просека простиралась в ширину на ружейный выстрел, она лежала таким широким полукругом, который он едва мог охватить глазом сквозь дымную пелену. Так Черный Роджер обезопасил свой уединенный замок и вместе с тем предоставил пашни своим людям. Продолжая идти по еле заметной тропинке, Дэвид увидел в самой середине просеки длинную полосу пшеницы, еще зеленой и очень густой. Там и сям в дымном тумане слышались человеческие голоса: это живущие в замке люди сторожили и охраняли широкую полукруглую поляну.
Он не встретил никого, пересекая эту открытую поляну. Заметил только на мягкой земле глубокие и широко расставленные следы, следы торопившихся людей, которые сказали ему, что здесь пробежали до него Черный Роджер с калекой.
Следы вывели его на еще более узкую тропинку, которая через лес вела прямо в сторону пожара. Он пошел по ней. Отдаленный гул сменился теперь глухим ревом над вершинами деревьев, ветер подул сильнее, и гуще становился дым. Около мили прошел он по этой тропинке и наконец остановился. Дальше идти было нельзя. Ревущий огненный вихрь склонял и валил деревья, с каждым шагом все горячее становился воздух. Некоторое время он простоял неподвижно, тяжело дыша, глядя в лицо смертельной опасности. Куда же девались Черный Роджер и калека? Что за безумие могло завлечь их дальше по этому пути смерти? Или, может быть, они бросились в сторону от тропинки? Может быть, только он один находился в опасности?
И как бы в ответ на эти вопросы, он услышал впереди громкий крик. Это был голос Черного Роджера, неустанно звавшего калеку.
— Андрэ!.. Андрэ!.. Андрэ!..
Что-то поразило в этом крике Карригана. В нем было столько ужаса, столько дикой мольбы, которая тонула по временам в шуме ветра и стоявшем в воздухе гуле. Дэвид уже повернул было назад. Он и так слишком близко подошел к последней роковой черте, но этот крик Черного Роджера ударил его словно бичом. Он бросился в хаос дыма, не чувствуя больше под ногами тропинки и устремившись прямо на голос Черного Роджера, который еще раза два донесся до него. Снова он почувствовал в своих жилах охотничью кровь. Там, впереди, находился человек, которого он искал, и никакая смертельная опасность не могла его остановить на пути к этому человеку. Где оставался живым Черный Роджер, мог остаться в живых и он. Крепче сжав в руке дубинку, он побежал через низкий кустарник, хлеставший его по рукам и лицу.
Он достиг подножия какого-то холма и услышал с его вершины крики Черного Роджера. Это был громадный обнаженный холм, поднимавшийся на сто футов над лесом; когда Дэвид поднялся на его вершину, у него занялся дух. На север и на восток перед ним тянулись леса, окутанные густой пеленой дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47