Тесc удрученно сказала:
— Когда я была маленькой, он любил приводить меня в ужас, рассказывая, что когда-нибудь откроет темницы, посадит меня туда, а потом снова замурует. Этти говорила, что он и ее так пугал, когда она была ребенком, хотя, по ее словам, он испытывал особенное удовольствие, угрожая именно мне.
— Мне надо пойти туда, — решительно сказал Ник. — Либо я найду вход, которым пользовался Бенедикт, либо пробьюсь сквозь кирпичи изнутри усадьбы, но так или иначе, проберусь в темницы. Я знаю, где они, — и мне надо лишь это доказать!
— Ты не станешь этого делать, — страстно возразила Тесc, — а если не поклянешься мне сию минуту, что не оставишь эти глупости, я прямо сейчас встану, пойду к твоей бабушке и расскажу ей все.
Ник внимательно посмотрел на нее. Тесc упрямо подняла подбородок, и он понял, что она не шутит и в самом деле расскажет бабушке.
— Придет время, и она все узнает, — осторожно произнес Ник. — Как только я найду его тело и Терезы тоже, тогда я дам ей дневник и все объясню.
Тесc фыркнула.
— Да, я так и думала, ты не хочешь, чтобы ни она, ни кто-нибудь еще сейчас об этом узнали. Однако я все расскажу, если ты не дашь мне слово, что не пойдешь один в поместье Мандевиллов. — В глазах ее светился ужас. — Эйвери убьет тебя при первой возможности, ты сам знаешь, что убьет! Ник, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — прошептала она, — я люблю тебя и не хочу, чтобы история повторилась.
Ник вздохнул. В том, что она сказала, было достаточно правды, чтобы немного призадуматься. И хотя каждая клеточка его существа взывала к тому, чтобы он немедленно разобрался в судьбе деда, Ник сознавал, что не может сейчас вскочить на лошадь и ринуться в поместье Мандевиллов.
— Надо бы подождать, пока Эйвери уедет в Лондон или поедет куда-нибудь навестить приятелей, — задумчиво сказал он. — А когда мы наконец попадем в темницы, мне понадобится помощь твоих тетушек и дядей… В тот день, когда мы проникнем в подземелье, тетя Мег останется в компании бабушки, а остальные возвратятся в поместье якобы для того, чтобы вернуть несколько недостающих вещей, которые не прислал Эйвери. — Он помолчал, очевидно, прокручивая несколько вариантов своего наспех придуманного плана, выискивая в нем изъян. — Слуги в усадьбе, — вновь медленно заговорил он, — не доставят нам беспокойства, — поскольку ты и Этти будете с нами. В конце концов, неделю или чуть больше назад это был твой дом. Беспокойство могут доставить только Лоуэлл и Коулмен, но я уверен, вместе с твоими дядями я с ними справлюсь. Остальные слуги наверняка будут рады видеть тебя. — Ник улыбнулся. — Вероятно, они решат, что мы сошли с ума, когда мы откроем старые темницы и проникнем в них, но возражать не будут.
В противном случае, я думаю, ты и Этти сможете заговорить им зубы. Что же касается разборки кирпичной кладки, то, полагаю, мы с твоими дядями сумеем справиться с этой работой, в крайнем случае можем взять себе в помощь одного-двух слуг из усадьбы. Сомневаюсь, что темницы слишком большие, возможно, там не более полудюжины камер. А если так, то поиски того, что мы ищем, не займут слишком много времени. — Он поднял бровь и посмотрел на нее. — Ну, что вы об этом думаете? План хороший? Вы его одобряете, госпожа Жена?
— А вдруг Эйвери неожиданно вернется? Вдруг случится самое худшее, и он поймает нас в темницах?
Ник хмыкнул.
— Тесc, всего несколько человек будут знать, где мы, и если он даже решится, то вряд ли сможет убить всех пятерых!
Тесc состроила гримаску. Ник был прав, и ей намного больше нравилось, как звучит план, чем само его выполнение, однако один аспект плана все же вызывал у нее беспокойство.
— Ты не собираешься кому-нибудь говорить о дневнике раньше, чем расскажешь бабушке?
Ник покачал головой:
— Нет. Но я должен рассказать другим о своих подозрениях. Они не должны знать, из-за чего именно я заключил, что Бенедикт и Тереза никогда не покидали поместье Мандевиллов, я скажу только, что это неплохая мысль — открыть темницы и посмотреть, что они хранят.
Они долго обсуждали эту ситуацию, совершенствуя план Ника и отыскивая в нем слабые стороны. И только когда часы на каминной полке пробили три и Тесc подавила несколько зевков, слова их постепенно стали терять смысл. Вскоре оба заснули, обнявшись и прижавшись друг к другу.
На следующее утро они искупались и, одевшись, спустились из спальни еще до одиннадцати часов. Спускаясь по длинной величественной лестнице, они увидели, что дом кипит оживлением. Слуги сновали, выбегали во двор, таскали сундуки, ящики и сумки, и Ник удивленно уставился на них. Что здесь происходит?
Тут же из утренней комнаты появился Рокуэлл. Глядя на парочку, он ухмыльнулся:
— Ваша бабушка решила, что нам всем лучше прокатиться в Корнуолл и оставить вас тут одних. Она сказала, что раз вы не уехали на медовый месяц, вам не нужна целая куча родственников, путающихся под ногами. Она сказала, что хотела бы снова посетить поместье Рокуэлл — она там не была несколько лет. Это хорошо, что вы встали, — она хочет, чтобы мы уехали уже через час!
Ник и Тесc обменялись испуганными взглядами. При других обстоятельствах они были бы очень рады возможности побыть наедине, но сейчас голову их занимало то, что случилось с Бенедиктом и Терезой. В последнее время Ник много раз желал, чтобы все уехали в Корнуолл, но именно сейчас они были ему нужны.
И здесь!
Оставив Тесc в компании Рокуэлла, Ник отправился на поиски бабушки. Он разыскал старую леди в ее комнате.
Она оживленно осматривала последний сундук с одеждой, которую планировала взять с собой. Похоже, Паллас была в прекрасном расположении духа, глаза сверкали, а лицо было в ямочках от улыбок.
— Не понимаю, как это я не подумала об этом раньше! — воскликнула она, как только они поприветствовали друг друга и Ник поблагодарил ее за вчерашний пир. — Тебе и Тесc нужно время, чтобы побыть одним, и ты, конечно, не хочешь, чтобы все мы сейчас путались у тебя под ногами. Решено, вы двое можете приехать к нам в Рокуэлл-Холл на Рождество, а где-то в начале года мы вернемся домой.
Ник забыл, что если его бабушке, несмотря на всю ее хрупкость и малый рост, приходила в голову мысль, то легче было остановить вражескую армию, чем отговорить Паллас. Он пытался: умолял, поддразнивал, задабривал, — но она лишь улыбнулась и любовно погладила его по щеке.
— О, что за глупости! Ты же знаешь, что я права. Будет намного лучше, если ты и Тесc будете одни в усадьбе первые несколько недель вашей семейной жизни. Вам и так долго придется терпеть наше общество, когда мы все вернемся.
Он тут же ухватился за эту мысль:
— А ты не против, если тетушки будут жить с нами здесь, в Шербурне?
— Разумеется, нет! Этти такая милая, веселая, всегда готова помочь, а с Мег у меня много общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Когда я была маленькой, он любил приводить меня в ужас, рассказывая, что когда-нибудь откроет темницы, посадит меня туда, а потом снова замурует. Этти говорила, что он и ее так пугал, когда она была ребенком, хотя, по ее словам, он испытывал особенное удовольствие, угрожая именно мне.
— Мне надо пойти туда, — решительно сказал Ник. — Либо я найду вход, которым пользовался Бенедикт, либо пробьюсь сквозь кирпичи изнутри усадьбы, но так или иначе, проберусь в темницы. Я знаю, где они, — и мне надо лишь это доказать!
— Ты не станешь этого делать, — страстно возразила Тесc, — а если не поклянешься мне сию минуту, что не оставишь эти глупости, я прямо сейчас встану, пойду к твоей бабушке и расскажу ей все.
Ник внимательно посмотрел на нее. Тесc упрямо подняла подбородок, и он понял, что она не шутит и в самом деле расскажет бабушке.
— Придет время, и она все узнает, — осторожно произнес Ник. — Как только я найду его тело и Терезы тоже, тогда я дам ей дневник и все объясню.
Тесc фыркнула.
— Да, я так и думала, ты не хочешь, чтобы ни она, ни кто-нибудь еще сейчас об этом узнали. Однако я все расскажу, если ты не дашь мне слово, что не пойдешь один в поместье Мандевиллов. — В глазах ее светился ужас. — Эйвери убьет тебя при первой возможности, ты сам знаешь, что убьет! Ник, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — прошептала она, — я люблю тебя и не хочу, чтобы история повторилась.
Ник вздохнул. В том, что она сказала, было достаточно правды, чтобы немного призадуматься. И хотя каждая клеточка его существа взывала к тому, чтобы он немедленно разобрался в судьбе деда, Ник сознавал, что не может сейчас вскочить на лошадь и ринуться в поместье Мандевиллов.
— Надо бы подождать, пока Эйвери уедет в Лондон или поедет куда-нибудь навестить приятелей, — задумчиво сказал он. — А когда мы наконец попадем в темницы, мне понадобится помощь твоих тетушек и дядей… В тот день, когда мы проникнем в подземелье, тетя Мег останется в компании бабушки, а остальные возвратятся в поместье якобы для того, чтобы вернуть несколько недостающих вещей, которые не прислал Эйвери. — Он помолчал, очевидно, прокручивая несколько вариантов своего наспех придуманного плана, выискивая в нем изъян. — Слуги в усадьбе, — вновь медленно заговорил он, — не доставят нам беспокойства, — поскольку ты и Этти будете с нами. В конце концов, неделю или чуть больше назад это был твой дом. Беспокойство могут доставить только Лоуэлл и Коулмен, но я уверен, вместе с твоими дядями я с ними справлюсь. Остальные слуги наверняка будут рады видеть тебя. — Ник улыбнулся. — Вероятно, они решат, что мы сошли с ума, когда мы откроем старые темницы и проникнем в них, но возражать не будут.
В противном случае, я думаю, ты и Этти сможете заговорить им зубы. Что же касается разборки кирпичной кладки, то, полагаю, мы с твоими дядями сумеем справиться с этой работой, в крайнем случае можем взять себе в помощь одного-двух слуг из усадьбы. Сомневаюсь, что темницы слишком большие, возможно, там не более полудюжины камер. А если так, то поиски того, что мы ищем, не займут слишком много времени. — Он поднял бровь и посмотрел на нее. — Ну, что вы об этом думаете? План хороший? Вы его одобряете, госпожа Жена?
— А вдруг Эйвери неожиданно вернется? Вдруг случится самое худшее, и он поймает нас в темницах?
Ник хмыкнул.
— Тесc, всего несколько человек будут знать, где мы, и если он даже решится, то вряд ли сможет убить всех пятерых!
Тесc состроила гримаску. Ник был прав, и ей намного больше нравилось, как звучит план, чем само его выполнение, однако один аспект плана все же вызывал у нее беспокойство.
— Ты не собираешься кому-нибудь говорить о дневнике раньше, чем расскажешь бабушке?
Ник покачал головой:
— Нет. Но я должен рассказать другим о своих подозрениях. Они не должны знать, из-за чего именно я заключил, что Бенедикт и Тереза никогда не покидали поместье Мандевиллов, я скажу только, что это неплохая мысль — открыть темницы и посмотреть, что они хранят.
Они долго обсуждали эту ситуацию, совершенствуя план Ника и отыскивая в нем слабые стороны. И только когда часы на каминной полке пробили три и Тесc подавила несколько зевков, слова их постепенно стали терять смысл. Вскоре оба заснули, обнявшись и прижавшись друг к другу.
На следующее утро они искупались и, одевшись, спустились из спальни еще до одиннадцати часов. Спускаясь по длинной величественной лестнице, они увидели, что дом кипит оживлением. Слуги сновали, выбегали во двор, таскали сундуки, ящики и сумки, и Ник удивленно уставился на них. Что здесь происходит?
Тут же из утренней комнаты появился Рокуэлл. Глядя на парочку, он ухмыльнулся:
— Ваша бабушка решила, что нам всем лучше прокатиться в Корнуолл и оставить вас тут одних. Она сказала, что раз вы не уехали на медовый месяц, вам не нужна целая куча родственников, путающихся под ногами. Она сказала, что хотела бы снова посетить поместье Рокуэлл — она там не была несколько лет. Это хорошо, что вы встали, — она хочет, чтобы мы уехали уже через час!
Ник и Тесc обменялись испуганными взглядами. При других обстоятельствах они были бы очень рады возможности побыть наедине, но сейчас голову их занимало то, что случилось с Бенедиктом и Терезой. В последнее время Ник много раз желал, чтобы все уехали в Корнуолл, но именно сейчас они были ему нужны.
И здесь!
Оставив Тесc в компании Рокуэлла, Ник отправился на поиски бабушки. Он разыскал старую леди в ее комнате.
Она оживленно осматривала последний сундук с одеждой, которую планировала взять с собой. Похоже, Паллас была в прекрасном расположении духа, глаза сверкали, а лицо было в ямочках от улыбок.
— Не понимаю, как это я не подумала об этом раньше! — воскликнула она, как только они поприветствовали друг друга и Ник поблагодарил ее за вчерашний пир. — Тебе и Тесc нужно время, чтобы побыть одним, и ты, конечно, не хочешь, чтобы все мы сейчас путались у тебя под ногами. Решено, вы двое можете приехать к нам в Рокуэлл-Холл на Рождество, а где-то в начале года мы вернемся домой.
Ник забыл, что если его бабушке, несмотря на всю ее хрупкость и малый рост, приходила в голову мысль, то легче было остановить вражескую армию, чем отговорить Паллас. Он пытался: умолял, поддразнивал, задабривал, — но она лишь улыбнулась и любовно погладила его по щеке.
— О, что за глупости! Ты же знаешь, что я права. Будет намного лучше, если ты и Тесc будете одни в усадьбе первые несколько недель вашей семейной жизни. Вам и так долго придется терпеть наше общество, когда мы все вернемся.
Он тут же ухватился за эту мысль:
— А ты не против, если тетушки будут жить с нами здесь, в Шербурне?
— Разумеется, нет! Этти такая милая, веселая, всегда готова помочь, а с Мег у меня много общего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107