Потом наплыв быстро меняющихся красок и абстрактных картин затопил сознание полностью. Через шесть часов он очнулся. Это не было пробуждением от обморока, а напоминало скорее возвращение в привычную обстановку из диковинного, но абсолютно реального другого мира.
Из священных теонанакатлей было выделено галлюциногенное вещество, названное псилоцибином – от латинского названия грибов. Тут-то и начало выясняться главное: химическое строение псилоцибина оказалось родственным веществу, незадолго до опытов Гофмана обнаруженному в мозгу – серотонину. Мы еще поговоpим подробнее о химии мозга, а сейчас только отметим вот что: в сложнейшем обмене вещества, непрерывно происходящем в нейронах, глии и ликворе (жидкости, омывающей мозг), важную роль играют так называемые индольные соединения, основа которых – индол – служит как бы костяком, остовом, на котором надстраиваются различные соединения мозгового обмена. И одно вещество из этого индольного братства оказалось структурной копией (не абсолютной, но очень похожей) психического яда грибов. Не в подмене ли их кроется причина галлюцинаций? Наверно, химическая цепочка отравления психики гораздо сложней, но причина коренная – возможно, сходство молекул.
Так человечество стремительно приблизилось к обоснованной идее, что безумие – чисто химическая проблема. Обнаруженное сходство с серотонином дарило исследователям необычайно интересное толкование других экспериментов с грибами – псилоцибин принимали разные люди, и психика их (она неповторимо индивидуальна) взрывалась по-разному. Искажались лица, двигались и кривились предметы, вокруг плясала мозаика цветовых пятен, раздваивалось сознание (один из исследователей увидел себя актером, играющим в комедии, второй «он» сидел в партере и все это наблюдал), возникали идеи преследования или чрезмерное внутреннее спокойствие, неожиданно пробуждалась необъяснимая, неестественная откровенность. Так, писатель Мишо говорил о себе вещи, которые раньше стыдился бы сообщить даже близким. (Это не было чувство общения с вагонными попутчиками, которые сойдут и навсегда исчезнут из жизни – всем знакомы такие поездные откровения. Нет. Мишо, придя в себя, объяснял самовыворачивание полным безразличием к будущему.) Но вот странная и простая слуховая галлюцинация: испытуемый долго и отчетливо слышал знакомую музыку. Гендель и Моцарт. Галлюцинаторное воспроизведение архивов памяти! Ясно было и раньше, что галлюцинации не возникают из ничего, что это калейдоскопическое смешение наших знаний и впечатлений. Но так прямо и без искажений? Это сделал псилоцибин, где-то в тайных глубинах, возможно, подменивший серотонин в замочной скважине к хранилищам памяти.
Существуют и вещества, прямо влияющие на сферу чувств. В старой Скандинавии были отряды воинов, которых называли берсерками (от слова, означающего незащищенную грудь – берсерки сражались без щитов). Перед боем они ели ядовитые грибы (или пили их настой), после чего лица их краснели и распухали, они впадали в неописуемую слепую ярость, взвывали, как дикие звери, кусали края своих уже ненужных щитов и бросались в битву, рубя налево и направо, не разбирая своих и чужих, кроша мечами людей, изгороди и скот. Это вызывалось затемнением сознания с приступами звериной злобы. Напитки берсерков были запрещены.
Интересно бы узнать, что за грибы, какие психические яды употребляли воины. Очень вероятно, что мы так и не узнаем этого – даже если отыщутся грибы. Психиатры говорят, что вещества, вызывавшие у предков ярость и гнев, у сегодняшнего человека пробуждают лишь страх и тоску – наша психика изменилась, века подавлений и организованных насилий над личностью исказили реакцию на события внешнего мира, а значит, изменилась и химия наших эмоций. А возможно, те же вещества, которые содержатся в этих грибах, вырабатывает искаженная цепочка химических превращений в мозгу легко возбуждающихся гневливых психопатов или неудержимо буйствующих жестоких эпилептиков. Мозг Нерона или Калигулы очень пригодился бы биохимикам. (Здесь только важно не потерять верного понимания работы нашего мозга. Мы ведь – помните? – говорили о том, что психопатии и неврозы – во многом продукт социальных взаимоотношений. Так, потенциальному, наследственному психопату Нерону понадобилось почти десять лет низкого раболепия и трусливого попустительства окружающих, чтобы тлеющее в нем безумие вспыхнуло огнем звериной жестокости и необузданных, слепых вспышек ярости. Социальные истоки этого бесспорны. Но ведь все наше знание о мире, отношение к событиям, людям и нормы поведения – все это зашифровывается в мозгу кодом химических связей, а ход обмена вещества и сложных химических превращений вновь претворяет эту связь в поступки, чувства и мысли. Так что мозговая химия маниакального убийцы, может быть, чем-то отличается от обмена веществ в мозгу шизофреника, считающего себя ромашкой. Может быть, эту химию у обоих можно исправить? Психохимики сегодня утвердительно отвечают на такой вопрос, честно сознаваясь при этом, что конкретный рецепт – пока еще дело будущего.)
В этом перечислении издавна известных взрывателей нормальной психики я оставил напоследок мескалин, наркотик наиболее изученный, подаривший исследователям несколько перспективных идей о мозговых превращениях веществ. Биография этого яда полностью аналогична предыдущим, а проявления не столько сильнее и ярче, сколько своеобразней и намного существенней для исследователей, часть которых даже утверждает, что в мескалиновом психозе они явно различают микрокопии настоящих психических болезней, модели безумий – модели, о которых так мечтают психиатры и химики, ибо любая модель – лучшее средство изучения прототипа – оригинала.
В сухих и бесплодных районах Мексики среди скал и песка растет небольшой кактус, лишь немного поднимающийся над землей. Его мясистые верхушки вполне съедобны, и туземцы, возможно от недостатка пищи, уже много веков назад впервые попробовали их есть. Обнаруженные свойства кактуса привели их к обожествлению растения. Пришедшие сюда испанцы среди прочих языческих богов узнали и еще одного – кактус считался телом бога Пейотля. Его собирали в октябре. Перед сбором индейцы молились, постились, принимали публичное покаяние, размахивали копьями, чтобы отогнать от посевов злого духа. Нарубленные и высушенные кусочки пейотля получили впоследствии название мескалиновых пуговиц. Католические священники, присланные бороться с употреблением пейотля, начинали пить его сами. А индейцы устраивали тайные религиозные службы. Собравшись в тесный круг, стоя на коленях, они молились, склонив головы, и пели песни под ритмичные удары в барабан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Из священных теонанакатлей было выделено галлюциногенное вещество, названное псилоцибином – от латинского названия грибов. Тут-то и начало выясняться главное: химическое строение псилоцибина оказалось родственным веществу, незадолго до опытов Гофмана обнаруженному в мозгу – серотонину. Мы еще поговоpим подробнее о химии мозга, а сейчас только отметим вот что: в сложнейшем обмене вещества, непрерывно происходящем в нейронах, глии и ликворе (жидкости, омывающей мозг), важную роль играют так называемые индольные соединения, основа которых – индол – служит как бы костяком, остовом, на котором надстраиваются различные соединения мозгового обмена. И одно вещество из этого индольного братства оказалось структурной копией (не абсолютной, но очень похожей) психического яда грибов. Не в подмене ли их кроется причина галлюцинаций? Наверно, химическая цепочка отравления психики гораздо сложней, но причина коренная – возможно, сходство молекул.
Так человечество стремительно приблизилось к обоснованной идее, что безумие – чисто химическая проблема. Обнаруженное сходство с серотонином дарило исследователям необычайно интересное толкование других экспериментов с грибами – псилоцибин принимали разные люди, и психика их (она неповторимо индивидуальна) взрывалась по-разному. Искажались лица, двигались и кривились предметы, вокруг плясала мозаика цветовых пятен, раздваивалось сознание (один из исследователей увидел себя актером, играющим в комедии, второй «он» сидел в партере и все это наблюдал), возникали идеи преследования или чрезмерное внутреннее спокойствие, неожиданно пробуждалась необъяснимая, неестественная откровенность. Так, писатель Мишо говорил о себе вещи, которые раньше стыдился бы сообщить даже близким. (Это не было чувство общения с вагонными попутчиками, которые сойдут и навсегда исчезнут из жизни – всем знакомы такие поездные откровения. Нет. Мишо, придя в себя, объяснял самовыворачивание полным безразличием к будущему.) Но вот странная и простая слуховая галлюцинация: испытуемый долго и отчетливо слышал знакомую музыку. Гендель и Моцарт. Галлюцинаторное воспроизведение архивов памяти! Ясно было и раньше, что галлюцинации не возникают из ничего, что это калейдоскопическое смешение наших знаний и впечатлений. Но так прямо и без искажений? Это сделал псилоцибин, где-то в тайных глубинах, возможно, подменивший серотонин в замочной скважине к хранилищам памяти.
Существуют и вещества, прямо влияющие на сферу чувств. В старой Скандинавии были отряды воинов, которых называли берсерками (от слова, означающего незащищенную грудь – берсерки сражались без щитов). Перед боем они ели ядовитые грибы (или пили их настой), после чего лица их краснели и распухали, они впадали в неописуемую слепую ярость, взвывали, как дикие звери, кусали края своих уже ненужных щитов и бросались в битву, рубя налево и направо, не разбирая своих и чужих, кроша мечами людей, изгороди и скот. Это вызывалось затемнением сознания с приступами звериной злобы. Напитки берсерков были запрещены.
Интересно бы узнать, что за грибы, какие психические яды употребляли воины. Очень вероятно, что мы так и не узнаем этого – даже если отыщутся грибы. Психиатры говорят, что вещества, вызывавшие у предков ярость и гнев, у сегодняшнего человека пробуждают лишь страх и тоску – наша психика изменилась, века подавлений и организованных насилий над личностью исказили реакцию на события внешнего мира, а значит, изменилась и химия наших эмоций. А возможно, те же вещества, которые содержатся в этих грибах, вырабатывает искаженная цепочка химических превращений в мозгу легко возбуждающихся гневливых психопатов или неудержимо буйствующих жестоких эпилептиков. Мозг Нерона или Калигулы очень пригодился бы биохимикам. (Здесь только важно не потерять верного понимания работы нашего мозга. Мы ведь – помните? – говорили о том, что психопатии и неврозы – во многом продукт социальных взаимоотношений. Так, потенциальному, наследственному психопату Нерону понадобилось почти десять лет низкого раболепия и трусливого попустительства окружающих, чтобы тлеющее в нем безумие вспыхнуло огнем звериной жестокости и необузданных, слепых вспышек ярости. Социальные истоки этого бесспорны. Но ведь все наше знание о мире, отношение к событиям, людям и нормы поведения – все это зашифровывается в мозгу кодом химических связей, а ход обмена вещества и сложных химических превращений вновь претворяет эту связь в поступки, чувства и мысли. Так что мозговая химия маниакального убийцы, может быть, чем-то отличается от обмена веществ в мозгу шизофреника, считающего себя ромашкой. Может быть, эту химию у обоих можно исправить? Психохимики сегодня утвердительно отвечают на такой вопрос, честно сознаваясь при этом, что конкретный рецепт – пока еще дело будущего.)
В этом перечислении издавна известных взрывателей нормальной психики я оставил напоследок мескалин, наркотик наиболее изученный, подаривший исследователям несколько перспективных идей о мозговых превращениях веществ. Биография этого яда полностью аналогична предыдущим, а проявления не столько сильнее и ярче, сколько своеобразней и намного существенней для исследователей, часть которых даже утверждает, что в мескалиновом психозе они явно различают микрокопии настоящих психических болезней, модели безумий – модели, о которых так мечтают психиатры и химики, ибо любая модель – лучшее средство изучения прототипа – оригинала.
В сухих и бесплодных районах Мексики среди скал и песка растет небольшой кактус, лишь немного поднимающийся над землей. Его мясистые верхушки вполне съедобны, и туземцы, возможно от недостатка пищи, уже много веков назад впервые попробовали их есть. Обнаруженные свойства кактуса привели их к обожествлению растения. Пришедшие сюда испанцы среди прочих языческих богов узнали и еще одного – кактус считался телом бога Пейотля. Его собирали в октябре. Перед сбором индейцы молились, постились, принимали публичное покаяние, размахивали копьями, чтобы отогнать от посевов злого духа. Нарубленные и высушенные кусочки пейотля получили впоследствии название мескалиновых пуговиц. Католические священники, присланные бороться с употреблением пейотля, начинали пить его сами. А индейцы устраивали тайные религиозные службы. Собравшись в тесный круг, стоя на коленях, они молились, склонив головы, и пели песни под ритмичные удары в барабан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78