А иногда нет затылка или остался лишь лоб, все остальное утеряно безвозвратно.
Эти идеи отрицания порой тесно смыкаются в расстроенном сознании с мыслями о собственной вине, своей греховности и преступности – все пороки мира сосредоточены в больном, это некий бред величия, только отрицательного.
А собственно бред величия – он куда разнообразней, чем все человеческие мечты, самые дерзкие устремления, самые неосуществимые надежды.
Пациентка одного психиатра утверждала: она одновременно – Швейцария, стая легендарных журавлей, владелица всего мира и семиэтажной фабрики ассигнаций, она же политехническое училище и заместительница Сократа.
Другой – великий певец и в то же время полководец. Он преобразователь мира, написал книгу «Капитал», у него миллиарды рублей, сотни жен, он построил мост на Луну, владелец тысячи самолетов. Кроме того, в ближайшее время его назначат завхозом больницы.
Бред, без сомнения, – явление творческого корня, содержание часто роднит его с сюжетами книг и фильмов, системами философов, измышлениями талантливых лжецов и яркими сновидениями. Только нет в нем внутренней логичности, присущей в творчестве человеческому мышлению, а скачка идей, сюжетов, масштабов и времени выдает безумие с головой.
Вот больной рассказывает, что он партизан, что многократно награжден и совершал головокружительные подвиги. Рассказ связен, внушает доверие, механизм бреда ничем себя не определяет (если не знать заранее, что все это – плод воображения). Вдруг – эпизод, и сразу ясно, с чем имеешь дело. Оказывается, Он в то же время много путешествовал в Донских степях, а там есть такое место – ставка, где живут зембы – это род змей-великанов. Ими управляет змей-гигант, по имени Зевс. Больной приезжал к ним с поручением военного характера. У верховного земба есть охрана, дворец в египетском стиле, но из металла. Зембы действуют на врагов током и поэтому непобедимы.
Он вполне контактен, говорит связно и осмысленно. Какие-то чисто творческие механизмы взломали и отменили контроль сознания – и то, что раньше стало бы сном или фантастическим рассказом, превратилось в биографию, которой сам больной всецело доверяет.
Разубедить невозможно.
Человек возится с цветными стеклами, собирает их, раскладывает, сортирует. Он делает аппарат, называемый им витаминным рефлектором. Он говорит: я предотвращу близкую гибель человечества. Дело в том, что в солнечном спектре содержатся витамин-лучи, они несут жизненную силу. Сейчас это излучение Солнца несколько ослабло. Фрукты, овощи, ягоды потеряли пользу. Звери, дичь и рыба исчезают. Урожаи ниже. А раков уже нет совсем. Люди стали слабее, меньше ростом, жизнь их стала короче. Я помогу им!
Разговор этот происходит в палате. Цветными осколками ничего не выловишь из солнечного спектра. Бред. Хотя насколько, согласитесь, симпатичней и человечней бреда о национальном и расовом превосходстве – осуществленного на деле бреда уничтожения других людей (а ведь мы называли это не бредом помешанных, а мировоззрением, системой взглядов и т. д.).
Но вот что интересно. Бред, говорите вы про измышления изобретателя витамин-рефлектора. Бред. Опять же какая-то жизненная сила.
Но позвольте! Сравнительно недавно гипотеза об особой «жизненной силе» была научной концепцией. А мифическое «вещество горения» – флогистон? А «сила химического сродства» – выдумка, которой объясняли взаимодействие веществ, вступающих в реакцию? А «самозарождение живого из неживого» – когда приводили пример, что черви «сами» появляются в тухлом мясе?
Эта похожесть бреда на давние домыслы, в разное время служившие вполне научным мировоззрением, очень наглядна. Психиатрам приходится иметь дело с тончайшим механизмом. Бред – не болезненная «смысловая опухоль», которую можно удалить в одном каком-либо месте, а исказившаяся настройка самой высокой мозговой системы – аппарата творчества. В этом – великая трудность лечения.
Облава на мысль
Глава, в которой не будет ответа ни на один вопрос
Основная ткань исследования – это фантазия, в которую вплетены нити рассуждения, измерения и вычисления.
Сент-Дьёрдьи
Чем выше разум, тем сильнее склонность к сотрудничеству.
Кларк
Еще совсем недавно за отсутствием веских доказательств и точных понятий сам собою заглох шумный спор о перспективах мыслительных способностей машин. Оптимисты опирались на математику и логику (единственно возможная для научного оптимизма основа), скептики привлекали туманные, но убедительные доводы об эмоциях и вдохновении, глубинах и лабиринтах души. В прошлой главе мы уже говорили, что опознание схожести жизненных ситуаций, понимание связи вещей и явлений, людей, предметов и событий, сведение впервые встреченного к знакомой модели – это уже значительная часть мышления. Однако далеко не вся. Так называемое творческое мышление – создание нового знания, нового понимания мира – всегда прекрасный и внезапный скачок мысли через пропасть, отделявший прежнюю сумму знаний от нового понимания. Такая пропасть никогда не перекрывается цепочкой логических рассуждений, а как разум совершает этот прыжок, пока еще никому не известно. Мозг постоянно справляется с задачами, к решению которых нет строгих правил. Но в зависимости от размеров преодоленной пропасти мы то называем человека гением и талантом, то даже не замечаем, что в повседневной работе огромного количества людей встречаются крохотные, но качественно такие же прыжки к новому. Никто из творцов никогда еще не объяснил, как он сделал открытие. Говорили об озарении, интуиции, прозрении, счастливом случае. Словом, о яблоке Ньютона в разных вариантах.
Кстати, было ли яблоко? Может, яблока-то и не было? Тогда совесть исследователя мышления может оставаться спокойной: Ньютон долго решал чисто математические задачи и постепенно вывел формулу притяжения предметов друг к другу (ньютоновский закон тяготения ныне знают все школьники). А про яблоко наскоро придумал, чтобы отвязались любопытные.
Нет, яблоко было! Правда, в рукописях Ньютона не сохранилось о нем никакого упоминания. Зато есть другое – записи о долгих бесплодных попытках установить законы тяготения. Астрономы того времени давали не совсем правильные цифры наблюдений за движением планет, и у всех предположений Ньютона не сходились концы с концами. А потом наблюдения уточнились, цифры были подправлены, и одна из гипотез точно обобщила все известные факты. Момент, когда она родилась, и был, возможно, связан с падением яблока.
Сто лет назад химик Кекуле бился над неизвестной формулой одного из сложных соединений – бензола. Как упакованы атомы в его молекуле? В известное и самое распространенное соединение – цепочкой – не укладывались известные данные о химическом «характере» составляющих молекулу атомов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Эти идеи отрицания порой тесно смыкаются в расстроенном сознании с мыслями о собственной вине, своей греховности и преступности – все пороки мира сосредоточены в больном, это некий бред величия, только отрицательного.
А собственно бред величия – он куда разнообразней, чем все человеческие мечты, самые дерзкие устремления, самые неосуществимые надежды.
Пациентка одного психиатра утверждала: она одновременно – Швейцария, стая легендарных журавлей, владелица всего мира и семиэтажной фабрики ассигнаций, она же политехническое училище и заместительница Сократа.
Другой – великий певец и в то же время полководец. Он преобразователь мира, написал книгу «Капитал», у него миллиарды рублей, сотни жен, он построил мост на Луну, владелец тысячи самолетов. Кроме того, в ближайшее время его назначат завхозом больницы.
Бред, без сомнения, – явление творческого корня, содержание часто роднит его с сюжетами книг и фильмов, системами философов, измышлениями талантливых лжецов и яркими сновидениями. Только нет в нем внутренней логичности, присущей в творчестве человеческому мышлению, а скачка идей, сюжетов, масштабов и времени выдает безумие с головой.
Вот больной рассказывает, что он партизан, что многократно награжден и совершал головокружительные подвиги. Рассказ связен, внушает доверие, механизм бреда ничем себя не определяет (если не знать заранее, что все это – плод воображения). Вдруг – эпизод, и сразу ясно, с чем имеешь дело. Оказывается, Он в то же время много путешествовал в Донских степях, а там есть такое место – ставка, где живут зембы – это род змей-великанов. Ими управляет змей-гигант, по имени Зевс. Больной приезжал к ним с поручением военного характера. У верховного земба есть охрана, дворец в египетском стиле, но из металла. Зембы действуют на врагов током и поэтому непобедимы.
Он вполне контактен, говорит связно и осмысленно. Какие-то чисто творческие механизмы взломали и отменили контроль сознания – и то, что раньше стало бы сном или фантастическим рассказом, превратилось в биографию, которой сам больной всецело доверяет.
Разубедить невозможно.
Человек возится с цветными стеклами, собирает их, раскладывает, сортирует. Он делает аппарат, называемый им витаминным рефлектором. Он говорит: я предотвращу близкую гибель человечества. Дело в том, что в солнечном спектре содержатся витамин-лучи, они несут жизненную силу. Сейчас это излучение Солнца несколько ослабло. Фрукты, овощи, ягоды потеряли пользу. Звери, дичь и рыба исчезают. Урожаи ниже. А раков уже нет совсем. Люди стали слабее, меньше ростом, жизнь их стала короче. Я помогу им!
Разговор этот происходит в палате. Цветными осколками ничего не выловишь из солнечного спектра. Бред. Хотя насколько, согласитесь, симпатичней и человечней бреда о национальном и расовом превосходстве – осуществленного на деле бреда уничтожения других людей (а ведь мы называли это не бредом помешанных, а мировоззрением, системой взглядов и т. д.).
Но вот что интересно. Бред, говорите вы про измышления изобретателя витамин-рефлектора. Бред. Опять же какая-то жизненная сила.
Но позвольте! Сравнительно недавно гипотеза об особой «жизненной силе» была научной концепцией. А мифическое «вещество горения» – флогистон? А «сила химического сродства» – выдумка, которой объясняли взаимодействие веществ, вступающих в реакцию? А «самозарождение живого из неживого» – когда приводили пример, что черви «сами» появляются в тухлом мясе?
Эта похожесть бреда на давние домыслы, в разное время служившие вполне научным мировоззрением, очень наглядна. Психиатрам приходится иметь дело с тончайшим механизмом. Бред – не болезненная «смысловая опухоль», которую можно удалить в одном каком-либо месте, а исказившаяся настройка самой высокой мозговой системы – аппарата творчества. В этом – великая трудность лечения.
Облава на мысль
Глава, в которой не будет ответа ни на один вопрос
Основная ткань исследования – это фантазия, в которую вплетены нити рассуждения, измерения и вычисления.
Сент-Дьёрдьи
Чем выше разум, тем сильнее склонность к сотрудничеству.
Кларк
Еще совсем недавно за отсутствием веских доказательств и точных понятий сам собою заглох шумный спор о перспективах мыслительных способностей машин. Оптимисты опирались на математику и логику (единственно возможная для научного оптимизма основа), скептики привлекали туманные, но убедительные доводы об эмоциях и вдохновении, глубинах и лабиринтах души. В прошлой главе мы уже говорили, что опознание схожести жизненных ситуаций, понимание связи вещей и явлений, людей, предметов и событий, сведение впервые встреченного к знакомой модели – это уже значительная часть мышления. Однако далеко не вся. Так называемое творческое мышление – создание нового знания, нового понимания мира – всегда прекрасный и внезапный скачок мысли через пропасть, отделявший прежнюю сумму знаний от нового понимания. Такая пропасть никогда не перекрывается цепочкой логических рассуждений, а как разум совершает этот прыжок, пока еще никому не известно. Мозг постоянно справляется с задачами, к решению которых нет строгих правил. Но в зависимости от размеров преодоленной пропасти мы то называем человека гением и талантом, то даже не замечаем, что в повседневной работе огромного количества людей встречаются крохотные, но качественно такие же прыжки к новому. Никто из творцов никогда еще не объяснил, как он сделал открытие. Говорили об озарении, интуиции, прозрении, счастливом случае. Словом, о яблоке Ньютона в разных вариантах.
Кстати, было ли яблоко? Может, яблока-то и не было? Тогда совесть исследователя мышления может оставаться спокойной: Ньютон долго решал чисто математические задачи и постепенно вывел формулу притяжения предметов друг к другу (ньютоновский закон тяготения ныне знают все школьники). А про яблоко наскоро придумал, чтобы отвязались любопытные.
Нет, яблоко было! Правда, в рукописях Ньютона не сохранилось о нем никакого упоминания. Зато есть другое – записи о долгих бесплодных попытках установить законы тяготения. Астрономы того времени давали не совсем правильные цифры наблюдений за движением планет, и у всех предположений Ньютона не сходились концы с концами. А потом наблюдения уточнились, цифры были подправлены, и одна из гипотез точно обобщила все известные факты. Момент, когда она родилась, и был, возможно, связан с падением яблока.
Сто лет назад химик Кекуле бился над неизвестной формулой одного из сложных соединений – бензола. Как упакованы атомы в его молекуле? В известное и самое распространенное соединение – цепочкой – не укладывались известные данные о химическом «характере» составляющих молекулу атомов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78