Он принял огорченный вид и с сочувствием сказал:
– Решительно, вы оказались не на высоте. Мне очень хочется уехать первым же поездом и сказать моим начальникам, что это задание лишено интереса. Вы просто мальчики из хора. Не понимаю, кто вас учил специальности.
Он, пятясь, шел к двери. Ни один из трех противников не казался расположенным что-либо говорить. Юбер продолжал насмехаться:
– Я делаю вам новое, совершенно честное предложение: возвращайтесь в школу, на сколько нужно, ну, скажем, на годик, а когда будете готовы, давайте мне знать.
Юбер сунул «маузер» в карман, чтобы освободить левую руку, прислонился к стене и открыл дверь, которую Мазель после прихода своих «сотрудников» забыл запереть на ключ. Он широко распахнул ее и любезно посоветовал:
– И главное: не изображайте из себя героев. Если попытаетесь помешать мне выйти, я взорву эту халупу. Насколько я успел заметить, вы не нуждаетесь в рекламе...
Он одним прыжком перескочил порог и бросился к лестнице, по которой сбежал боком, прижимаясь спиной к стене. Он беспрепятственно спустился вниз, убрал в карман свой «люгер», прежде чем открыть дверь, ведущую в агентство, любезно улыбнулся обернувшимся на него служащим, извинился перед старой дамой, оказавшейся у него на пути, и вышел на улицу.
Низкое небо было красивого фиолетового цвета. Холодный воздух показался Юберу бальзамом. Мимо проехало свободное такси, но он предпочитал возвратиться на автобусе. Он прошел сотню метров, и тут мускулы его спины напряглись. Юбер резко обернулся, не желая по-глупому погибнуть на улице. Сзади стояли двое полицейских в своей красивой форме; один из них наставил на него пистолет.
– Господин де Бессанкур? У нас есть ордер на ваш арест. Прошу без сопротивления следовать за нами в полицейский участок...
Юбер расслабился, вежливо поклонился и ответил:
– С удовольствием, господа.
И, не обращая внимания на ошеломленные физиономии полицейских, отдал им «люгер» и «маузер».
6
Молчание затягивалось. Оно успокаивающе действовало на Юбера, неподвижно сидевшего на стуле. Его глаза привыкли к ослепляющему свету направленной ему в лицо лампы. Он четко видел невысокую фигуру, сидящую по другую сторону полированного стола, – полковника Эриха Мольде, начальника шведской службы контрразведки. В кресле справа небрежно развалился помощник Мольде капитан Ларс Викен, задумчиво смотревший на Юбера. С другой стороны от стола, за особым столиком, сержант-стенографист сидел наготове, занеся карандаш над блокнотом.
Кабинет был просторным, и в нем царило приятное тепло. Проведя несколько часов в крайне неудобной камере, Юбер оценил его по достоинству. Он не спешил и не испытывал желания ни брать слово первым, ни торопить события.
Наконец, полковник Эрих Мольде пошевелился и стал набивать трубку из резного дерева, которую затем тщательно раскурил. Несмотря на ослепляющий свет, направленный в глаза, Юбер мог следить за жестами полковника, стараясь понять по ним характер человека, с которым, по всей вероятности, ему придется очень много общаться в ближайшие часы.
Капитан Ларс Викен по-прежнему оставался неподвижным и не сводил с Юбера свой задумчивый взгляд, как будто старался загипнотизировать его или проникнуть в его мысли.
Гортанный голос полковника Эриха Мольде внезапно разорвал тишину, к которой все уже начали привыкать.
– Насколько мне известно, – сказал он, – вы бегло говорите на нашем языке.
Юбер принял скромный вид.
– Скажем так: я его хорошо понимаю и говорю достаточно правильно, чтобы быть понятым.
Полковник Мольде посмотрел на капитана Ларса Викена, который ответил ему хитрой улыбкой. Мольде заговорил вновь, обращаясь к Юберу:
– Вы приехали в Швецию под именем Юбера де Бессанкура, французского журналиста. В день вашего приезда работники спального вагона заметили, что одна из полок в вашем купе пробита пулями. Получив информацию об этом, мы направили на место нашего офицера – специалиста по баллистике. По его заключению, стреляли снаружи. Мы полагаем, что те пули предназначались вам...
Полковник замолчал, ожидая ответа. Юбер неопределенно махнул рукой и заявил с непринужденным видом:
– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Сплю я очень крепко, в купе был один. Если кто-то развлекался, паля в одну из трех полок, то доказательством того, что он стрелял по пустой, является мое присутствие здесь. В любом случае, я ничего не слышал... Это явно какая-то ошибка. Последнее время я жил очень спокойно и, уезжая из Парижа, не оставил там ни одного разъяренного рогоносца. И, наконец, я не понимаю, как факт покушения на меня оправдывает мой арест на стокгольмской улице и мое присутствие перед вами.
Капитан Ларс Викен впервые вышел из своей невозмутимой неподвижности и рассмеялся. В его смехе не было даже намека на насмешку, и Юбер не разозлился. Полковник Мольде продолжил без малейшего раздражения:
– Сойдя с поезда в шесть часов на центральном вокзале, вы прождали там более получаса, скорее всего кого-то, кто должен был вас встретить... Этот кто-то не приехал. Вы сели в такси, а десять минут спустя сотрудник полиции, возвращавшийся домой с ночного дежурства, увидел, как вы ожесточенно деретесь с шофером того такси. Этот человек до сих пор не найден, и мы вполне можем предъявить вам обвинение в убийстве.
Юбер засмеялся.
– Предъявляйте, если можете, – ответил он. – Однако, замечу вам, что я предъявил документы без возражений, тогда как у моего противника их не оказалось. Если хотите знать мое мнение, я считаю, что это такси ему не принадлежало.
– Так! Так! – сказал Мольде. – И как вы это объясните?
Юбер неопределенно махнул рукой:
– Никак. Я думаю, что какая-нибудь мафия приняла меня за другого... Такое случается. К сожалению, я не смогу написать об этом в моем репортаже... Мне никто не захочет поверить... Меня сочтут трепачом.
Ларс Викен вступил в разговор, убежденно заявив:
– Здесь вас никто не считает трепачом, господин де Бессанкур. Мы уже составили себе представление о том, кто вы такой. Думаю, вы сейчас пошли по ложному пути. Будьте уверены, мы не испытываем к вам никакой враждебности, но наша служба, руководимая присутствующим здесь полковником Мольде, призвана защищать внутреннюю безопасность Швеции.
Постарайтесь понять нас правильно. Если вы будете продолжать отрицать очевидное, мы будем вынуждены рассматривать вас как преступника. И напротив, если вы подтвердите правду, уже известную нам, самой большой неприятностью, ожидающей вас, станет предложение в кратчайший срок покинуть Швецию. Из двух зол надо выбирать меньшее.
Юбер ангельски улыбнулся.
– Вы рассуждаете, как Христос, – сказал он, – но я не люблю проповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33