Но когда мысли от винных паров в голове путаются, ничегошеньки у леди не выйдет…
А молодая баронесса блаженствовала. Развалившись в набросанных на бархатный диванчик подушках и совсем не по-благородному положив босые (!!!) ноги на один из сундуков, она расплывающимся взором всматривалась в засаленный, потемневший от времени свиток. Рядом на столе громоздилась куча словарей и справочников по стигийской семантике. Да возле кресла на песчаном полу поблескивала целая батарея пустых и полных бутылок, численностью запросто поспорившая бы с вооружением хорошего фрегата.
— Маменька, клянусь своей девичьей честью — бархатный херес прошлогоднего урожая ничуть не хуже того розового муската, что с южных склонов холмов на этой стороне реки. Да и голова от него не болит потом, — лукаво усмехнувшись, девица подняла взгляд на вошедших.
Баронесса в отчаянии подняла глаза к потолку. О боги, да у дочери лексикончик и повадки бывалого драгуна! Совсем как у покойного барона, сложившего голову в страшной рубке с орочьими ухорезами…
— Дочь моя — что за манеры? — и все же леди ничуть не повысила голоса. Даже наоборот — в нем прорезалось ледяное спокойствие промерзших насквозь равнин полуночи. — И хватит перед моими гостями голыми ножками красоваться.
С очаровательной непосредственностью молодая баронесса приподняла подол по самое некуда и с удовольствием осмотрела свои весьма аппетитных пропорций нижние конечности.
— И что тебе в них не нравится, мам? Барон, а что вы скажете?
От таких слов и действий дочери баронесса с трудом удержалась от резкой тирады, но Valle, мельком взглянув в сторону проказницы, с удовольствием оценил достоинства и прелести, улыбнулся и заметил:
— Во всяком случае не хуже, чем у маркизы де Лани.
Как от такого неприкрытого бесстыдства нынешней молодежи почтенная леди не шлепнулась в обморок, известно только богам. Во всяком случае, она даже не сообразила — покраснеть ей от стыда или же побледнеть от гнева, но сравнение молодого чернокнижника не в пользу одной из первых красавиц Империи ей в глубине души понравилось. И все же, стены и свод подвала уже поплыли было перед ее глазами, но тут дочь привела себя в относительный порядок и не без сарказма заметила:
— Да кое-кто все равно не ведется. Хоть бы для приличия поприставал, злодей, — и, с детской очаровательностью показав озадаченному Valle язык, вновь уткнулась в свиток.
Почтенная леди едва успела придти в себя, вовремя сев в пустое кресло и тихонько переведя дыхание, но тут дочь снова выкинула фортель. Пробормотав несколько странно звучащих фраз и втихомолку посовещавшись с записывающим перевод бароном, она вновь обратилась к матушке.
— Мам, а нам в хозяйстве пригодится заклинание вызова… умм, не знаю кого? — и не успел никто ничего предпринять, как шалунья звонко и чеканно, повелительным голосом произнесла короткую гортанную фразу.
На пустом месте посреди подземной залы, где лежали обломки давильного пресса, взвился вихрь. Ледяной ветер прошелся по подземным помещениям, заглядывая в каждый уголок и теребя все, что возможно. Правда, Valle успел заметить, что его самого неведомый пришелец обошел стороной, на Джейн полюбопытствовал с опаской, а вот на обеих Лаки глазел с неприкрытым интересом. Зато вжавшаяся в свое кресло пожилая баронесса ощутила, как во всем теле ее пошел звон, а вдоль спины с удалым гиканьем промчалась стая мурашек.
Тем временем стремительно вращающийся маленький смерч песчинок и щепок осыпался, и из него шагнула на свет худощавая невысокая девица с бежевого цвета длинными волосами и слабо светящимися глазами.
— Ой, — только и сказала молодая Лаки. Разом протрезвев, она невесть как оказалась за спиной с интересом приглядывающегося к непонятному для прочих феномену чернокнижника.
Равно как и Джейн, шагнув вперед, закрыла собой почтенную баронессу, и теперь та осторожно выглядывала сбоку.
— А, я знаю! — воскликнула ведьма, приглядевшись к незваной (или все же званой?) гостье. — Это песчаный бес.
— Сама ты ведьм, — сердито огрызнулась девица сварливым голосом и обратилсь несомненно к молодой баронессе. — Что прикажете, повелительница?
При этом она изобразила почти недурной книксен. Правда, весьма и весьма старого образца — баронесса-мать прямо-таки изумилась.
— Ты действительно бес? — младшая Лаки постепенно оправлялась от испуга и язычок ее вновь стал заплетаться.
Гостья эдак неопределенно дернула плечиком и мимоходом заметила. — Лучше называйте бестия. Как-то благороднее звучит.
Вполголоса испросив у дам разрешения, Valle невозмутимо закурил и благодушно взирал на эту сцену. Пыхнув дымком, он заметил:
— По правде говоря, песчаные бесы не отличаются ни заметными боевыми качествами, ни неисчислимыми богатствами подземных кладовых. Приобретеньице, скажем так, сомнительное.
Белобрысая демоница откровенно окрысилась на него, но потом сразу поскучнела.
— Ну да. С ведьмой я бы еще могла потягаться, — она бросила неприязненный взгляд на Джейн. — Но с черным магом воевать увольте — ищите дуру в другом месте. Да и с золотом у нас туго.
Лаки осмелела. Она, чуть пошатываясь, вышла из-за укрытия надежных плеч чернокнижника. Обошла девицу вокруг, осмотрела со всех сторон. Осторожно тронула рукой за одетое в мохнатую шкуру плечо и хихикнула.
— Ты понимаешь наш Общий язык?
Бестия вздохнула и довольно-таки вредным голоском отозвалась.
— Тоже мне, премудрость вселенская!
Пожилая баронесса сидела в своем кресле и не знала, визжать ей с перепуга или все же погодить. Заметив, как ее что-то давит, а в глазах постепенно темнеет, женщина осторожно вдохнула воздуха и задышала свободнее.
— Это очень опасно, Valle?
— Ничуть, — спокойно отозвался тот. — Коль скоро именно ваша дочь первой вызвала это чудо подземного мира, то она впрямь и хозяйка ей. Вас, ваша светлость, не тронет, поскольку вы мать и прямого приказа свернуть вам шею не было. А в остальном будет слушаться младшую леди Лаки.
Баронесса мельком взглянула на него, мимолетно отметив расслабленный и совершенно будничный вид.
— И что же теперь делать?
— Да что хотите, то и делайте, — парировал невозмутимый чернокнижник. — Но розог вашей дочери всыпать — первое дело. Да не скупясь, со всей щедростью.
Он протянул руку, взял со стола позабытый свиток, который они вдвоем только что перевели. Миг-другой смотрел на него, а потом испепелил реликвию в яркой вспышке.
— А ведь это последний был, — бестия явно обрадовалась. — Теперь никто больше наше племя вызывать не сможет. Только я вот… вляпалась.
— Ну, розги у нас не в ходу, — вполголоса размышляла мать. — А вот нерадивых слуг на конюшне вожжами воспитывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
А молодая баронесса блаженствовала. Развалившись в набросанных на бархатный диванчик подушках и совсем не по-благородному положив босые (!!!) ноги на один из сундуков, она расплывающимся взором всматривалась в засаленный, потемневший от времени свиток. Рядом на столе громоздилась куча словарей и справочников по стигийской семантике. Да возле кресла на песчаном полу поблескивала целая батарея пустых и полных бутылок, численностью запросто поспорившая бы с вооружением хорошего фрегата.
— Маменька, клянусь своей девичьей честью — бархатный херес прошлогоднего урожая ничуть не хуже того розового муската, что с южных склонов холмов на этой стороне реки. Да и голова от него не болит потом, — лукаво усмехнувшись, девица подняла взгляд на вошедших.
Баронесса в отчаянии подняла глаза к потолку. О боги, да у дочери лексикончик и повадки бывалого драгуна! Совсем как у покойного барона, сложившего голову в страшной рубке с орочьими ухорезами…
— Дочь моя — что за манеры? — и все же леди ничуть не повысила голоса. Даже наоборот — в нем прорезалось ледяное спокойствие промерзших насквозь равнин полуночи. — И хватит перед моими гостями голыми ножками красоваться.
С очаровательной непосредственностью молодая баронесса приподняла подол по самое некуда и с удовольствием осмотрела свои весьма аппетитных пропорций нижние конечности.
— И что тебе в них не нравится, мам? Барон, а что вы скажете?
От таких слов и действий дочери баронесса с трудом удержалась от резкой тирады, но Valle, мельком взглянув в сторону проказницы, с удовольствием оценил достоинства и прелести, улыбнулся и заметил:
— Во всяком случае не хуже, чем у маркизы де Лани.
Как от такого неприкрытого бесстыдства нынешней молодежи почтенная леди не шлепнулась в обморок, известно только богам. Во всяком случае, она даже не сообразила — покраснеть ей от стыда или же побледнеть от гнева, но сравнение молодого чернокнижника не в пользу одной из первых красавиц Империи ей в глубине души понравилось. И все же, стены и свод подвала уже поплыли было перед ее глазами, но тут дочь привела себя в относительный порядок и не без сарказма заметила:
— Да кое-кто все равно не ведется. Хоть бы для приличия поприставал, злодей, — и, с детской очаровательностью показав озадаченному Valle язык, вновь уткнулась в свиток.
Почтенная леди едва успела придти в себя, вовремя сев в пустое кресло и тихонько переведя дыхание, но тут дочь снова выкинула фортель. Пробормотав несколько странно звучащих фраз и втихомолку посовещавшись с записывающим перевод бароном, она вновь обратилась к матушке.
— Мам, а нам в хозяйстве пригодится заклинание вызова… умм, не знаю кого? — и не успел никто ничего предпринять, как шалунья звонко и чеканно, повелительным голосом произнесла короткую гортанную фразу.
На пустом месте посреди подземной залы, где лежали обломки давильного пресса, взвился вихрь. Ледяной ветер прошелся по подземным помещениям, заглядывая в каждый уголок и теребя все, что возможно. Правда, Valle успел заметить, что его самого неведомый пришелец обошел стороной, на Джейн полюбопытствовал с опаской, а вот на обеих Лаки глазел с неприкрытым интересом. Зато вжавшаяся в свое кресло пожилая баронесса ощутила, как во всем теле ее пошел звон, а вдоль спины с удалым гиканьем промчалась стая мурашек.
Тем временем стремительно вращающийся маленький смерч песчинок и щепок осыпался, и из него шагнула на свет худощавая невысокая девица с бежевого цвета длинными волосами и слабо светящимися глазами.
— Ой, — только и сказала молодая Лаки. Разом протрезвев, она невесть как оказалась за спиной с интересом приглядывающегося к непонятному для прочих феномену чернокнижника.
Равно как и Джейн, шагнув вперед, закрыла собой почтенную баронессу, и теперь та осторожно выглядывала сбоку.
— А, я знаю! — воскликнула ведьма, приглядевшись к незваной (или все же званой?) гостье. — Это песчаный бес.
— Сама ты ведьм, — сердито огрызнулась девица сварливым голосом и обратилсь несомненно к молодой баронессе. — Что прикажете, повелительница?
При этом она изобразила почти недурной книксен. Правда, весьма и весьма старого образца — баронесса-мать прямо-таки изумилась.
— Ты действительно бес? — младшая Лаки постепенно оправлялась от испуга и язычок ее вновь стал заплетаться.
Гостья эдак неопределенно дернула плечиком и мимоходом заметила. — Лучше называйте бестия. Как-то благороднее звучит.
Вполголоса испросив у дам разрешения, Valle невозмутимо закурил и благодушно взирал на эту сцену. Пыхнув дымком, он заметил:
— По правде говоря, песчаные бесы не отличаются ни заметными боевыми качествами, ни неисчислимыми богатствами подземных кладовых. Приобретеньице, скажем так, сомнительное.
Белобрысая демоница откровенно окрысилась на него, но потом сразу поскучнела.
— Ну да. С ведьмой я бы еще могла потягаться, — она бросила неприязненный взгляд на Джейн. — Но с черным магом воевать увольте — ищите дуру в другом месте. Да и с золотом у нас туго.
Лаки осмелела. Она, чуть пошатываясь, вышла из-за укрытия надежных плеч чернокнижника. Обошла девицу вокруг, осмотрела со всех сторон. Осторожно тронула рукой за одетое в мохнатую шкуру плечо и хихикнула.
— Ты понимаешь наш Общий язык?
Бестия вздохнула и довольно-таки вредным голоском отозвалась.
— Тоже мне, премудрость вселенская!
Пожилая баронесса сидела в своем кресле и не знала, визжать ей с перепуга или все же погодить. Заметив, как ее что-то давит, а в глазах постепенно темнеет, женщина осторожно вдохнула воздуха и задышала свободнее.
— Это очень опасно, Valle?
— Ничуть, — спокойно отозвался тот. — Коль скоро именно ваша дочь первой вызвала это чудо подземного мира, то она впрямь и хозяйка ей. Вас, ваша светлость, не тронет, поскольку вы мать и прямого приказа свернуть вам шею не было. А в остальном будет слушаться младшую леди Лаки.
Баронесса мельком взглянула на него, мимолетно отметив расслабленный и совершенно будничный вид.
— И что же теперь делать?
— Да что хотите, то и делайте, — парировал невозмутимый чернокнижник. — Но розог вашей дочери всыпать — первое дело. Да не скупясь, со всей щедростью.
Он протянул руку, взял со стола позабытый свиток, который они вдвоем только что перевели. Миг-другой смотрел на него, а потом испепелил реликвию в яркой вспышке.
— А ведь это последний был, — бестия явно обрадовалась. — Теперь никто больше наше племя вызывать не сможет. Только я вот… вляпалась.
— Ну, розги у нас не в ходу, — вполголоса размышляла мать. — А вот нерадивых слуг на конюшне вожжами воспитывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102