Но само «летание» было такой диковинкой, что публика непрерывно текла на ипподром с утра до вечера.
Иногда аэропланы садились не на площадку ипподрома, а в отдалении, на окрестные поля, и тогда братья мчались сломя голову к аппарату – посмотреть вблизи, потрогать, быть может, если удастся, и поговорить с пилотом: «Дядя, а вам не страшно? А можно перелететь из Европы в Америку?»
Интересовали их, конечно, и паровозы, и автомобили. Одно время все их тетрадки были изрисованы паровозами. Потом наступила «эра автомобилей». Они так подолгу и увлеченно вычерчивали модели машин, что в конце концов родители стали всерьез подумывать об их конструкторском будущем.
«Нападение амазонок на автомобиль в Буффало!»
«Люся, а что такое амазонки?..»
Как-то ночью братьев разбудила и поразила одна из домашних репетиций отца.
Он стоял в необычной позе и, выкрикивая какие-то проклятия, гневно тыкал фикусной подпоркой сквозь открытое окно в темноту ночи. Затем все в той же непонятной позиции он стал с явным удовольствием носиться по зале, выделывая фикусной палкой замысловатые вензеля.
Босоногие полусонные мальчишки выглядывали из-за двери, и поначалу сцена развеселила их. Но отец так яростно сражался с невидимым противником, что внезапно братья разом ощутили ток фехтовального поединка.
«…Фехтование приучает человека к самостоятельности, руки развивают силу и гибкость, кривые ноги выпрямляются… существо слабое, хилое укрепляется…»
Они, конечно, вообразили себя мушкетерами и, как и положено мушкетерам, вели свои поединки где и когда придется: в комнатах, в мансарде, на лестницах и во дворе.
«…Нет спорта, нет физического упражнения, равного фехтованию по интересу… ни велосипед, ни теннис, ни покер не допускают столько комбинаций и не отводят такой воли воображению и находчивости…»
Окрестные дома грезились им таинственными и неприступными замками, гимназия – королевским дворцом, а ее директор – кардиналом и миледи одновременно.
Теперь они с величайшим интересом выискивают книжки с историями об «искрометных поединках», где виконт «развязывает банты у своих башмаков в знак того, что он не намерен отступить ни на шаг от своей позиции».
Конечно же, они теперь постоянные партнеры в «фехтовальных» репетициях отца. И быть может, и этот также опыт пригодился спустя много лет Виталию Андреевичу в работе в театрах, где он ставил актерам фехтовальные репризы. Это он «устроил» поединок Монтано и Кассио в мхатовском «Отелло», Лаэрта и Гамлета – в вахтанговском «Гамлете», а также массовые сцены войны в «Короле Лире» у Михоэлса…
И все-таки фехтование – это было увлечение в ряду других, в ряду гимнастики и хоккея – зимой они гоняли сначала на «жаксонках», позже увлеклись «фигурками» и, наконец, «докатились» до хоккея, – в ряду ловли всяких чудиков насекомых, цирка…
Но пришло время, и все перекрыл Его Величество Футбол. Когда? Сейчас уже ни Виталий Андреевич, ни Борис Андреевич этого не помнят, просто футбол был всегда…
«…Нет никакого сомнения в том, что эта новая игра в футбол предназначена совершить великое дело.
Теперь, после того, как велосипедный спорт безвременно погиб благодаря профессионалам, его всецело заменит футбол… Разница только в том, что раньше для осуществления мечты требовалось прежде всего согласие родителей и немалая толика денег, теперь ведь можно „кикатъ“ * и без чьего-либо согласия, а денег для приобретения полного набора доспехов требуется раз в 15 меньше, нежели для велосипеда…»
* Kick – удар (англ.).
Еще не стаивал последний снег, как их выносило на улицу вслед за мячом – кто-то выбрасывал его из окна, – и начиналась запойная игра на весь день. Добровольно оторваться от мяча никто не мог – что-то в нем такое было, – и мальчишки носились за ним до темноты, до тех пор, пока взрослые силой не забирали или их, или мяч домой.
Перемены между уроками в гимназии также заполнялись футболом – приготовишки, средне– и старшеклассники все вперемешку «кикали» до изнеможения.
Был в гимназии и «упорядоченный» футбол. С самых первых классов братья ежегодно играли за свою гимназию на первенстве Петербурга среди учебных заведений (гимназий, реальных, коммерческих училищ и даже семинарий).
Футбол захватил их азартом, раздольем и тем, что составляло саму фактуру игры, – возможностью лупить по мячу лихо, точно, сильно. Однако самое большое наслаждение доставляло переигрывание соперника. Нужно было думать, искать, решать – короче, влекла тактическая борьба, весь этот трепет игрового противоборства.
И, взращенные в атмосфере культа «умности», братья и в футболе нашли в буквальном смысле огромное поле для своего соперничества, для этой вечно непрекращающейся «битвы умов». Они всегда и везде играли в одной команде, но, радуясь удачным приемам, успехам друг друга, все же постоянно были начеку – не отстать от брата, – чем и побуждали друг друга к поиску каких-либо новых приемов обыгрыша.
Быть может, слова о новых приемах звучат несколько натянуто в рассказе о десяти-пятнадцатилетних мальчишках, однако дело обстояло именно так: уже тогда они искали…
Власть новой, пришедшей из Англии игры, едва возникнув, была вездесуща и всеобъемлюща.
Отдыхая на даче, «истые футбольщики» организовывались в так называемые дикие команды, и трудно, казалось, было найти дачный поселок, где бы не процветал футбол. Поистине, дачные сражения были в те времена центром российской футбольной жизни. «…Примечание. Судью бить нельзя. Ему и так достается».
Семья Аркадьевых снимала летом дачу в пригороде Петербурга, в Юкках. Живописная местность: леса, холмы, озера… Ватага мальчишек отыщет поляну и «лупит» на воле целый день. А вокруг тихо, бело-голубой холст неба на горизонте очерчен чуть смазанной синевой леса, пахнет травой и сеном, а к осени – мокрым листом, да грибами, да, может быть, еще дымком.
И на всю жизнь впечатается в их сердце ровная, тихая прелесть природы русской. И не затмят ее никакие роскошества – а они перевидели за свою жизнь немало – стран иных.
Ну, а взрослые тем временем стихийными командами неутомимо курсируют по «железке» из одной дачной местности в другую. Летним жарким деньком едет этакая разношерстная компания: гимназисты, студенты, отцы семейства… На футбольный праздник с окрестностей съезжается много публики. Весело переодеваются под сенью березового лесочка игроки, и дамы, рассаживаясь прямо у лицевых линий и у гольфштанг на траве, окружают поле живым белым цветником. Они чувствуют себя героинями дня – почему бы и нет?
«…После перерыва Красково, игравшее в составе 10 человек (оказался подбитым центрфорвард Каширин), сдало. Шереметьевцы, заботливо посыпав у своих ворот опилки и оставив скользкую грязь у красковцев, под непрерывные крики своего капитана начали нападать и, проведя два сухих мяча, выиграли…»
Большинство известных футболистов того времени играли в дачных командах, и у себя в Юкках братья могли вблизи наблюдать игру таких знаменитых игроков олимпийской сборной России 1912 года, как Соколов, Яковлев, центрфорварда Василия Бутусова…
Игры в Стокгольме были первыми, в которых приняли участие русские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Иногда аэропланы садились не на площадку ипподрома, а в отдалении, на окрестные поля, и тогда братья мчались сломя голову к аппарату – посмотреть вблизи, потрогать, быть может, если удастся, и поговорить с пилотом: «Дядя, а вам не страшно? А можно перелететь из Европы в Америку?»
Интересовали их, конечно, и паровозы, и автомобили. Одно время все их тетрадки были изрисованы паровозами. Потом наступила «эра автомобилей». Они так подолгу и увлеченно вычерчивали модели машин, что в конце концов родители стали всерьез подумывать об их конструкторском будущем.
«Нападение амазонок на автомобиль в Буффало!»
«Люся, а что такое амазонки?..»
Как-то ночью братьев разбудила и поразила одна из домашних репетиций отца.
Он стоял в необычной позе и, выкрикивая какие-то проклятия, гневно тыкал фикусной подпоркой сквозь открытое окно в темноту ночи. Затем все в той же непонятной позиции он стал с явным удовольствием носиться по зале, выделывая фикусной палкой замысловатые вензеля.
Босоногие полусонные мальчишки выглядывали из-за двери, и поначалу сцена развеселила их. Но отец так яростно сражался с невидимым противником, что внезапно братья разом ощутили ток фехтовального поединка.
«…Фехтование приучает человека к самостоятельности, руки развивают силу и гибкость, кривые ноги выпрямляются… существо слабое, хилое укрепляется…»
Они, конечно, вообразили себя мушкетерами и, как и положено мушкетерам, вели свои поединки где и когда придется: в комнатах, в мансарде, на лестницах и во дворе.
«…Нет спорта, нет физического упражнения, равного фехтованию по интересу… ни велосипед, ни теннис, ни покер не допускают столько комбинаций и не отводят такой воли воображению и находчивости…»
Окрестные дома грезились им таинственными и неприступными замками, гимназия – королевским дворцом, а ее директор – кардиналом и миледи одновременно.
Теперь они с величайшим интересом выискивают книжки с историями об «искрометных поединках», где виконт «развязывает банты у своих башмаков в знак того, что он не намерен отступить ни на шаг от своей позиции».
Конечно же, они теперь постоянные партнеры в «фехтовальных» репетициях отца. И быть может, и этот также опыт пригодился спустя много лет Виталию Андреевичу в работе в театрах, где он ставил актерам фехтовальные репризы. Это он «устроил» поединок Монтано и Кассио в мхатовском «Отелло», Лаэрта и Гамлета – в вахтанговском «Гамлете», а также массовые сцены войны в «Короле Лире» у Михоэлса…
И все-таки фехтование – это было увлечение в ряду других, в ряду гимнастики и хоккея – зимой они гоняли сначала на «жаксонках», позже увлеклись «фигурками» и, наконец, «докатились» до хоккея, – в ряду ловли всяких чудиков насекомых, цирка…
Но пришло время, и все перекрыл Его Величество Футбол. Когда? Сейчас уже ни Виталий Андреевич, ни Борис Андреевич этого не помнят, просто футбол был всегда…
«…Нет никакого сомнения в том, что эта новая игра в футбол предназначена совершить великое дело.
Теперь, после того, как велосипедный спорт безвременно погиб благодаря профессионалам, его всецело заменит футбол… Разница только в том, что раньше для осуществления мечты требовалось прежде всего согласие родителей и немалая толика денег, теперь ведь можно „кикатъ“ * и без чьего-либо согласия, а денег для приобретения полного набора доспехов требуется раз в 15 меньше, нежели для велосипеда…»
* Kick – удар (англ.).
Еще не стаивал последний снег, как их выносило на улицу вслед за мячом – кто-то выбрасывал его из окна, – и начиналась запойная игра на весь день. Добровольно оторваться от мяча никто не мог – что-то в нем такое было, – и мальчишки носились за ним до темноты, до тех пор, пока взрослые силой не забирали или их, или мяч домой.
Перемены между уроками в гимназии также заполнялись футболом – приготовишки, средне– и старшеклассники все вперемешку «кикали» до изнеможения.
Был в гимназии и «упорядоченный» футбол. С самых первых классов братья ежегодно играли за свою гимназию на первенстве Петербурга среди учебных заведений (гимназий, реальных, коммерческих училищ и даже семинарий).
Футбол захватил их азартом, раздольем и тем, что составляло саму фактуру игры, – возможностью лупить по мячу лихо, точно, сильно. Однако самое большое наслаждение доставляло переигрывание соперника. Нужно было думать, искать, решать – короче, влекла тактическая борьба, весь этот трепет игрового противоборства.
И, взращенные в атмосфере культа «умности», братья и в футболе нашли в буквальном смысле огромное поле для своего соперничества, для этой вечно непрекращающейся «битвы умов». Они всегда и везде играли в одной команде, но, радуясь удачным приемам, успехам друг друга, все же постоянно были начеку – не отстать от брата, – чем и побуждали друг друга к поиску каких-либо новых приемов обыгрыша.
Быть может, слова о новых приемах звучат несколько натянуто в рассказе о десяти-пятнадцатилетних мальчишках, однако дело обстояло именно так: уже тогда они искали…
Власть новой, пришедшей из Англии игры, едва возникнув, была вездесуща и всеобъемлюща.
Отдыхая на даче, «истые футбольщики» организовывались в так называемые дикие команды, и трудно, казалось, было найти дачный поселок, где бы не процветал футбол. Поистине, дачные сражения были в те времена центром российской футбольной жизни. «…Примечание. Судью бить нельзя. Ему и так достается».
Семья Аркадьевых снимала летом дачу в пригороде Петербурга, в Юкках. Живописная местность: леса, холмы, озера… Ватага мальчишек отыщет поляну и «лупит» на воле целый день. А вокруг тихо, бело-голубой холст неба на горизонте очерчен чуть смазанной синевой леса, пахнет травой и сеном, а к осени – мокрым листом, да грибами, да, может быть, еще дымком.
И на всю жизнь впечатается в их сердце ровная, тихая прелесть природы русской. И не затмят ее никакие роскошества – а они перевидели за свою жизнь немало – стран иных.
Ну, а взрослые тем временем стихийными командами неутомимо курсируют по «железке» из одной дачной местности в другую. Летним жарким деньком едет этакая разношерстная компания: гимназисты, студенты, отцы семейства… На футбольный праздник с окрестностей съезжается много публики. Весело переодеваются под сенью березового лесочка игроки, и дамы, рассаживаясь прямо у лицевых линий и у гольфштанг на траве, окружают поле живым белым цветником. Они чувствуют себя героинями дня – почему бы и нет?
«…После перерыва Красково, игравшее в составе 10 человек (оказался подбитым центрфорвард Каширин), сдало. Шереметьевцы, заботливо посыпав у своих ворот опилки и оставив скользкую грязь у красковцев, под непрерывные крики своего капитана начали нападать и, проведя два сухих мяча, выиграли…»
Большинство известных футболистов того времени играли в дачных командах, и у себя в Юкках братья могли вблизи наблюдать игру таких знаменитых игроков олимпийской сборной России 1912 года, как Соколов, Яковлев, центрфорварда Василия Бутусова…
Игры в Стокгольме были первыми, в которых приняли участие русские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58