Рэй топтал его разбухшее тело, лежащее на конском дворе.
– Не знаю, что за причина, наркотик или ловкий наездник, только тут безусловно замешаны эти ребята. Жокей Том Шмидт, тот, что скакал на Сэре Мергатройде, он ничуть не лучше других. Был один случай в Тувумбе. Я слышал – но только слышал. Значит, ты сегодня приехал, Стэн?
– Да, – сказал отец.
Он заерзал в кресле, готовясь что-то сказать, ибо это было необходимо. Но не смог. Слова и обои в этой комнате подавляли его.
– Лили будет рада тебя видеть, – сказал Хорри Бурк. – Я выхожу из скакового дела. Для богача это хобби, а для дурака – разорение. Если подумать, – добавил он, – так с лошадей оно и начинается. Бедные невинные лошадки, они не могут положиться на собственные ноги.
Стэн Паркер не мочился с раннего утра. Сейчас он даже позабыл об этом. Главное – увидеть сына, тогда все разъяснится.
– Я хочу видеть Рэя, – сказал он, и его голос расходился по комнате, пока не заполнил ее целиком.
– Ну да, ну да, – сказал Хорри. – А как же. Лили, это Стэн. Жена слегла от головной боли. Эта история ей дорого далась, как и всем прочим.
– Стэн! – воскликнула Лили Бурк. – Да не может быть! Я часто вспоминаю, как ты разбил тот умывальник в Юраге. Мама опомниться не могла. Ну, добро бы что-нибудь из умывального прибора, но ведь мрамор был такой массивный. А теперь еще эта ужасная история. Ты изменился, Стэн.
Ее лицо поведало ему, как много пережито, – им то есть, а не ею, она и не поверила бы, что в ее жизни возможно нечто подобное. Лилиан охотно сидела бы и рассматривала его лицо со смешанным чувством сожаления и иронии. Но она, как на похоронах, все время помнила, что надо изображать горе.
– Это ужасно, – вздохнула она, – Хорри, конечно, будет полностью оправдан. Никто не сомневается в его честности. Но мы оба страдаем, и ничто и никоим образом, Стэн, не восполнит ущерба, нанесенного нашему здоровью.
Разве ей нужны деньги? Ей нужны мечты.
Напудренная Лилиан, еще в тумане от аспирина, когда-то была девицей с выспренними идеями, но совсем неплохой. Не попадись ей настойчивый жених, она бы никогда не решилась сделать свой выбор и так бы вечно и умащала свои ручки и искоса поглядывала бы в зеркало. Из той девушки вышла столь же нерешительная женщина. У нее была привычка поглядывать на ручные часики – не пора ли чего-нибудь перекусить.
– Ты останешься пить чай, Стэн. Эми в те времена, – сказала она, – была такая худышка. Ключицы прямо выпирали, а уж локти… Говорили, будто эти Фиббенсы питаются одними попугаями и снятым молоком. Но, конечно же, люди вечно все преувеличивают. Нам, девушкам, бывало, только дай пошутить. Бедной Кларе не повезло, ты слышал? Она потеряла мужа и сейчас в очень стесненных обстоятельствах. Элис умерла от неизлечимой болезни. Да, – сказала она, – а сколько мы тогда танцевали! Пока нашим кавалерам не приходило время идти домой и доить коров.
Прошлое с его неугомонной подвижностью и многоцветностью до какой-то степени умиротворило Лилиан, и пожелай ее гость, она и сейчас бы закружилась по комнате, несмотря на абажуры и генуэзский бархат.
Но он поднялся и сказал:
– Я приехал повидаться с Рэем. Где он?
– А, – сказали они. – Ну да, конечно.
Потому что этот удар по их собственному мирку вызвал настоящее столкновение планет.
Тогда Хорри Бурк пощупал свою грыжу и сказал:
– Мы не знаем, где он, Стэн.
– Он исчез, – подтвердила Тельма, перебирая край своей юбки.
Стэн Паркер стоял как вкопанный. Одними руками мало что можно сделать, разве только с деревом и железом, а чужие мысли им не ухватить.
Он может порасспросить, говорили они, но это, пожалуй, безнадежно. Берни Абрахеймс, букмекер, у которого работал Рэй, не очень-то доволен этой историей, и из него ничего не вытянешь. Есть еще тот мальчишка, Курчавый, он приходил сюда за оставленными кедами, но он ничего не знает и знать не хочет о Рэе. Рэй жил над лавкой на какой-то улице, адрес у них записан на бумажке и лежит в каком-то ящике.
– Вот, – сказала Тельма, найдя бумажку, и прочла: – Хайклир-стрит, дом Серри Хиллз.
– Лавку какие-то итальяшки держат, – сказала она. – Он еще говорил про двух сестер, одна совсем девчонка. Роза и Джин, так их зовут.
– Что ж, пойду спрошу, – сказал Стэн Паркер.
Люди в гостиной единодушно согласились, что именно этим и следует ему заняться.
– Рэя уволили, Стэн, – сказал Хорри Бурк.
Словно только что вспомнив. Потому что Рэя уже не было. Осталось лишь здоровье и честь Хорри.
– Ужасно для матери, – вздохнула Лилиан. – Как она перенесла это, Стэн?
Он что-то буркнул, потому что сам не знал, потому что, когда его жена читала письмо, ему надо было пережить каждое слово.
Тельма пошла проводить отца до двери, но ей пришлось вернуться за его забытой на ковре шляпой.
– Ты прости, папа, – сказала она, как бы давая понять, что все это его личное дело, – я бы пошла с тобой, если б знала, что от этого будет толк.
Она поцеловала его, изображая нежную дочь, и это доставило ей удовольствие своей мимолетной новизной. Оказывается, мне совсем незнакомо ощущение его кожи, подумала Тельма.
Стэн Паркер принял ее поцелуй и ушел. Теперь-то он найдет Рэя. Он верил в свои ноги и свою стойкость. Он послушно садился в трамваи, если ему советовали. Он послушно сворачивал в улицы. Некоторые из прохожих объясняли ему дорогу с подробной, муравьиной точностью, словно доверчиво принимая его в свой муравьиный мирок. Другие сердито вскидывали на него глаза и ускоряли шаги по асфальту, стремясь от него отделаться. Какому-то человеку он объяснил, что ищет сына, который живет где-то на Хайклир-стрит, над фруктовой лавкой, но тот только подивился, не сумасшедший ли он, этот незнакомец, так откровенничающий на перекрестках.
И Стэн Паркер продолжал свой путь по асфальту. Один раз ему показалось, что из какого-то окна на него смотрит Рэй, но он, очевидно, ошибся. Молодая женщина, прикалывавшая к груди какую-то ткань, спустила штору. На одной улице сшиблись два автомобиля, покалечив пассажиров. Он пошел дальше, печально думая, что ему не дали броситься им на помощь; на пыльной проселочной дороге было бы по-другому. Теперь он разглядывал уже не людей, а прибитые на углах дощечки с названиями улиц. Он ступал по скользкому гололеду из гниющих овощей, старых газет и противозачаточных средств.
В самой последней улочке, куда еще можно было проникнуть, лежал человек и блевал в канаву. «Хайклир-стрит», прочел Стэн Паркер. Он принялся искать и нашел фруктовую лавку, но дверь была заперта.
Одна из витрин лавки была закрашена зеленой краской, вторая забита досками, и можно было подумать, что лавка не действовала, если бы изнутри не шел запах перезревших фруктов, сладкий густой запах гнили. На двери висел замок, но из окна наверху вскоре выглянула девушка, затем другая, очень на нее похожая, только помоложе, обе в ярких, домашней вязки джемперах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
– Не знаю, что за причина, наркотик или ловкий наездник, только тут безусловно замешаны эти ребята. Жокей Том Шмидт, тот, что скакал на Сэре Мергатройде, он ничуть не лучше других. Был один случай в Тувумбе. Я слышал – но только слышал. Значит, ты сегодня приехал, Стэн?
– Да, – сказал отец.
Он заерзал в кресле, готовясь что-то сказать, ибо это было необходимо. Но не смог. Слова и обои в этой комнате подавляли его.
– Лили будет рада тебя видеть, – сказал Хорри Бурк. – Я выхожу из скакового дела. Для богача это хобби, а для дурака – разорение. Если подумать, – добавил он, – так с лошадей оно и начинается. Бедные невинные лошадки, они не могут положиться на собственные ноги.
Стэн Паркер не мочился с раннего утра. Сейчас он даже позабыл об этом. Главное – увидеть сына, тогда все разъяснится.
– Я хочу видеть Рэя, – сказал он, и его голос расходился по комнате, пока не заполнил ее целиком.
– Ну да, ну да, – сказал Хорри. – А как же. Лили, это Стэн. Жена слегла от головной боли. Эта история ей дорого далась, как и всем прочим.
– Стэн! – воскликнула Лили Бурк. – Да не может быть! Я часто вспоминаю, как ты разбил тот умывальник в Юраге. Мама опомниться не могла. Ну, добро бы что-нибудь из умывального прибора, но ведь мрамор был такой массивный. А теперь еще эта ужасная история. Ты изменился, Стэн.
Ее лицо поведало ему, как много пережито, – им то есть, а не ею, она и не поверила бы, что в ее жизни возможно нечто подобное. Лилиан охотно сидела бы и рассматривала его лицо со смешанным чувством сожаления и иронии. Но она, как на похоронах, все время помнила, что надо изображать горе.
– Это ужасно, – вздохнула она, – Хорри, конечно, будет полностью оправдан. Никто не сомневается в его честности. Но мы оба страдаем, и ничто и никоим образом, Стэн, не восполнит ущерба, нанесенного нашему здоровью.
Разве ей нужны деньги? Ей нужны мечты.
Напудренная Лилиан, еще в тумане от аспирина, когда-то была девицей с выспренними идеями, но совсем неплохой. Не попадись ей настойчивый жених, она бы никогда не решилась сделать свой выбор и так бы вечно и умащала свои ручки и искоса поглядывала бы в зеркало. Из той девушки вышла столь же нерешительная женщина. У нее была привычка поглядывать на ручные часики – не пора ли чего-нибудь перекусить.
– Ты останешься пить чай, Стэн. Эми в те времена, – сказала она, – была такая худышка. Ключицы прямо выпирали, а уж локти… Говорили, будто эти Фиббенсы питаются одними попугаями и снятым молоком. Но, конечно же, люди вечно все преувеличивают. Нам, девушкам, бывало, только дай пошутить. Бедной Кларе не повезло, ты слышал? Она потеряла мужа и сейчас в очень стесненных обстоятельствах. Элис умерла от неизлечимой болезни. Да, – сказала она, – а сколько мы тогда танцевали! Пока нашим кавалерам не приходило время идти домой и доить коров.
Прошлое с его неугомонной подвижностью и многоцветностью до какой-то степени умиротворило Лилиан, и пожелай ее гость, она и сейчас бы закружилась по комнате, несмотря на абажуры и генуэзский бархат.
Но он поднялся и сказал:
– Я приехал повидаться с Рэем. Где он?
– А, – сказали они. – Ну да, конечно.
Потому что этот удар по их собственному мирку вызвал настоящее столкновение планет.
Тогда Хорри Бурк пощупал свою грыжу и сказал:
– Мы не знаем, где он, Стэн.
– Он исчез, – подтвердила Тельма, перебирая край своей юбки.
Стэн Паркер стоял как вкопанный. Одними руками мало что можно сделать, разве только с деревом и железом, а чужие мысли им не ухватить.
Он может порасспросить, говорили они, но это, пожалуй, безнадежно. Берни Абрахеймс, букмекер, у которого работал Рэй, не очень-то доволен этой историей, и из него ничего не вытянешь. Есть еще тот мальчишка, Курчавый, он приходил сюда за оставленными кедами, но он ничего не знает и знать не хочет о Рэе. Рэй жил над лавкой на какой-то улице, адрес у них записан на бумажке и лежит в каком-то ящике.
– Вот, – сказала Тельма, найдя бумажку, и прочла: – Хайклир-стрит, дом Серри Хиллз.
– Лавку какие-то итальяшки держат, – сказала она. – Он еще говорил про двух сестер, одна совсем девчонка. Роза и Джин, так их зовут.
– Что ж, пойду спрошу, – сказал Стэн Паркер.
Люди в гостиной единодушно согласились, что именно этим и следует ему заняться.
– Рэя уволили, Стэн, – сказал Хорри Бурк.
Словно только что вспомнив. Потому что Рэя уже не было. Осталось лишь здоровье и честь Хорри.
– Ужасно для матери, – вздохнула Лилиан. – Как она перенесла это, Стэн?
Он что-то буркнул, потому что сам не знал, потому что, когда его жена читала письмо, ему надо было пережить каждое слово.
Тельма пошла проводить отца до двери, но ей пришлось вернуться за его забытой на ковре шляпой.
– Ты прости, папа, – сказала она, как бы давая понять, что все это его личное дело, – я бы пошла с тобой, если б знала, что от этого будет толк.
Она поцеловала его, изображая нежную дочь, и это доставило ей удовольствие своей мимолетной новизной. Оказывается, мне совсем незнакомо ощущение его кожи, подумала Тельма.
Стэн Паркер принял ее поцелуй и ушел. Теперь-то он найдет Рэя. Он верил в свои ноги и свою стойкость. Он послушно садился в трамваи, если ему советовали. Он послушно сворачивал в улицы. Некоторые из прохожих объясняли ему дорогу с подробной, муравьиной точностью, словно доверчиво принимая его в свой муравьиный мирок. Другие сердито вскидывали на него глаза и ускоряли шаги по асфальту, стремясь от него отделаться. Какому-то человеку он объяснил, что ищет сына, который живет где-то на Хайклир-стрит, над фруктовой лавкой, но тот только подивился, не сумасшедший ли он, этот незнакомец, так откровенничающий на перекрестках.
И Стэн Паркер продолжал свой путь по асфальту. Один раз ему показалось, что из какого-то окна на него смотрит Рэй, но он, очевидно, ошибся. Молодая женщина, прикалывавшая к груди какую-то ткань, спустила штору. На одной улице сшиблись два автомобиля, покалечив пассажиров. Он пошел дальше, печально думая, что ему не дали броситься им на помощь; на пыльной проселочной дороге было бы по-другому. Теперь он разглядывал уже не людей, а прибитые на углах дощечки с названиями улиц. Он ступал по скользкому гололеду из гниющих овощей, старых газет и противозачаточных средств.
В самой последней улочке, куда еще можно было проникнуть, лежал человек и блевал в канаву. «Хайклир-стрит», прочел Стэн Паркер. Он принялся искать и нашел фруктовую лавку, но дверь была заперта.
Одна из витрин лавки была закрашена зеленой краской, вторая забита досками, и можно было подумать, что лавка не действовала, если бы изнутри не шел запах перезревших фруктов, сладкий густой запах гнили. На двери висел замок, но из окна наверху вскоре выглянула девушка, затем другая, очень на нее похожая, только помоложе, обе в ярких, домашней вязки джемперах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173