Ведь если бы Ласкьяри не была влюблена, она вряд ли стала бы откровенничать с Даниилом Петровичем. А так…
А Ольшес, наблюдая за Елисеевым и без особого труда угадывая его мысли, прикидывал, что сказал бы консул, узнай он о том, что Ольшес научил девушку стрелять из бластера…
Сначала, как водится, развлекались светской болтовней на общие темы, но довольно скоро Ласкьяри ни к селу ни к городу произнесла странную фразу:
– Неужели вам недостаточно вашей силы? Сидящие за столом замолчали, дружно уставясь на девушку. Первым задал встречный вопрос Ольшес.
– Вы о чем, Ласкьяри?
– О дарейтах.
– Любопытно. Но непонятно.
– В самом деле?
– Клянусь, мы действительно ничего не понимаем. Может быть… ну, поскольку вы сами заговорили на эту тему… может быть, вы все-таки расскажете нам, в каких черных замыслах нас подозревают? Намеков мы слышали массу, но никакой конкретной мысли у нас эти намеки не породили.
Ласкьяри обвела землян задумчивым взглядом, остановилась на Елисееве… Подумала, потом спросила:
– Адриан Станиславович, вы можете дать мне честное слово, что вы действительно не понимаете, о чем идет речь?
– Могу. Мы не знаем, почему вы связываете наше прибытие на Ауяну с дарейтами. Мы не знаем, каким образом от общения с дарейтами может увеличиться наша сила. Мы даже не понимаем, почему нас полгода не выпускали в город, а теперь вдруг разрешили прогулки. Даю вам честное слово.
– Вам я верю… Ну что ж. Где наша не пропадала, – усмехнулась дочь первого министра. – Расскажу, извольте. Но я, со своей стороны, клянусь вам – у нас все уверены, что вы просто скрываете свои истинные намерения. Так вот. Конспективно вся эта история выглядит следующим образом. Достаточно давно, когда на территории нынешнего Тофета не было ничего, кроме степей, по которым кочевали разные племена, нередко вступавшие в схватки между собой, одно из племен по каким-то причинам задержалось на побережье, возле Желтого залива. На этот счет нет точных сведений, потому что все эти племена прекрасно обходились без писаной истории. Но легенд на эту тему множество. Однако главное тут то, что именно тогда и произошла первая встреча людей и дарейтов. Но даже в те давние времена далеко не каждый человек мог общаться с дарейтами, и со временем таких людей – их теперь называют дублатами – становилось меньше. У нас многие считают, что с уходом простоты мы потеряли и какие-то необходимые для взаимопонимания качества. Но вообще-то эта способность передается по наследству, только, к сожалению, не всем потомкам… Тогда же началось и формирование современных границ государства, и вообще история собственно Тофета. Но сразу возникли и осложнения. Во-первых, только часть кочевых племен перешла к оседлому образу жизни, некоторые и по сей день живут в степях, вы это знаете… и сохраняют прежнюю непосредственность в отношениях с дарейтами. Во-вторых – все меньше и меньше людей из тех, кто ушел от первобытности, могли общаться с жителями моря. И эта способность постепенно стала идентифицироваться с правом на власть. Эта способность проявляется в разном возрасте – иногда в три-четыре года, а иногда сразу после тридцати. Мой отец,например, стал дублатом, когда ему было уже почти тридцать два года.
– А вы, Ласкьяри, понимаете их? – спросил Ольшес.
– Нет.
– Но у вас еще есть надежда?
– Вряд ли. Скорее она будет у моих детей или внуков. Но у кого-нибудь эта способность проявится обязательно. Так что, в общем, право на власть в итоге принадлежит семье, пусть не в каждом поколении. Но шансы заметно увеличиваются, если в семью берут женщину из степных племен.
– Но все-таки не совсем ясно, при чем тут уровень развития вашего государства, – сказал Елисеев. – Дарейты оказывают вам какую-то помощь? Какую? И как именно?
– Нет, – улыбнулась девушка, – дело не в помощи. Просто человек, услышавший море, одновременно приобретает ряд других качеств. А может быть, просто начинает активно развиваться то, что было заложено в нем с самого начала.
– То есть?
– Если в двух словах – такой человек становится умнее.
– И что же, разница между… э-э… этими состояниями так заметна?
– Разница колоссальна. Меняется скорость мыслительных процессов, резко обостряются творческие способности, аналитические… и так далее. Эти люди становятся политиками, учеными, занимаются искусством. Им всегда предоставляются руководящие посты в избранной ими области.
– А не бывает так, чтобы человек вдруг утратил столь необычное дарование?
– Нет, не бывает. Это пожизненно.
– А в других странах ничего подобного не наблюдается?
– Дарейты выходят на берег только в одном месте – у Желтого залива. А Желтый залив, как вам известно, находится на нашей территории.
– И для того чтобы говорить с ними, нужно приходить на берег?
– Нет… не обязательно. Здесь все несколько сложнее, и мы, собственно, не знаем, в чем тут дело. Видите ли, иногда первый всплеск понимания наблюдается у человека, вообще находящегося далеко от побережья, в глубинных районах страны. Иногда – но тоже очень редко – у тех, кто находится в непосредственной близости к морю, в любом месте. Кстати, те люди, которых вы видели на набережных… ну, те, что сидят часами, глядя на воду… они надеются когда-нибудь услышать зов моря и стать великими. Но чаще всего…
Ласкьяри внезапно замолчала.
– Так что же – чаще всего? – настороженно спросил Ольшес.
Вместо ответа, девушка встала и произнесла торжественно и серьезно:
– Вы должны покинуть нас немедленно!
– То есть как – покинуть? – удивился Елисеев.
– Вы должны улететь с нашей планеты. В ближайшие дни. Или, по крайней мере, перебраться в какую-то другую страну.
– Но помилуйте, Ласкьяри, с чего бы вдруг? Ласкьяри снова села – вернее, почти упала в кресло, схватилась руками за голову и закричала:
– Уходите, уходите, уходите от нас! Так нужно! Уходите скорее! Как можно скорее! И навсегда!
Ольшес быстро встал, подошел к ней, взял за плечи и основательно встряхнул.
– Успокойтесь!
Ласкьяри замолчала, обвела всех растерянным взглядом – и расплакалась.
– Ох, девочка…
Земляне засуетились. Хедден побежал за валерьянкой, Росинский бросился на кухню за льдом…
Наконец девушку удалось успокоить. – Каждому из землян хотелось задать ей один и тот же вопрос – но никто не мог решиться, опасаясь нового взрыва чувств. Однако Ласкьяри заговорила сама.
– Вы должны уйти от нас, потому что иначе… В общем, в день Великого Праздника вас хотят схватить…
– Но, Ласкьяри, – осторожно перебил Елисеев, – мы ведь и сейчас не в крепости сидим, нас можно схватить в любой момент. Зачем ждать праздника?
– Затем, чтобы все это выглядело так, словно ваши черные мысли почувствовали дикие люди – они придут в этот день в Столицу, и они часто нападают на кого-то… Видите ли, правительству выгодно поддерживать легенду, и, хотя кочевники на самом деле никакие не кочевники и совсем не такие дикие, как думает большинство людей, они с удовольствием играют в эту игру – получая, естественно, неплохие деньги за все это и многие другие выгоды… но об этом знают только имеющие власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
А Ольшес, наблюдая за Елисеевым и без особого труда угадывая его мысли, прикидывал, что сказал бы консул, узнай он о том, что Ольшес научил девушку стрелять из бластера…
Сначала, как водится, развлекались светской болтовней на общие темы, но довольно скоро Ласкьяри ни к селу ни к городу произнесла странную фразу:
– Неужели вам недостаточно вашей силы? Сидящие за столом замолчали, дружно уставясь на девушку. Первым задал встречный вопрос Ольшес.
– Вы о чем, Ласкьяри?
– О дарейтах.
– Любопытно. Но непонятно.
– В самом деле?
– Клянусь, мы действительно ничего не понимаем. Может быть… ну, поскольку вы сами заговорили на эту тему… может быть, вы все-таки расскажете нам, в каких черных замыслах нас подозревают? Намеков мы слышали массу, но никакой конкретной мысли у нас эти намеки не породили.
Ласкьяри обвела землян задумчивым взглядом, остановилась на Елисееве… Подумала, потом спросила:
– Адриан Станиславович, вы можете дать мне честное слово, что вы действительно не понимаете, о чем идет речь?
– Могу. Мы не знаем, почему вы связываете наше прибытие на Ауяну с дарейтами. Мы не знаем, каким образом от общения с дарейтами может увеличиться наша сила. Мы даже не понимаем, почему нас полгода не выпускали в город, а теперь вдруг разрешили прогулки. Даю вам честное слово.
– Вам я верю… Ну что ж. Где наша не пропадала, – усмехнулась дочь первого министра. – Расскажу, извольте. Но я, со своей стороны, клянусь вам – у нас все уверены, что вы просто скрываете свои истинные намерения. Так вот. Конспективно вся эта история выглядит следующим образом. Достаточно давно, когда на территории нынешнего Тофета не было ничего, кроме степей, по которым кочевали разные племена, нередко вступавшие в схватки между собой, одно из племен по каким-то причинам задержалось на побережье, возле Желтого залива. На этот счет нет точных сведений, потому что все эти племена прекрасно обходились без писаной истории. Но легенд на эту тему множество. Однако главное тут то, что именно тогда и произошла первая встреча людей и дарейтов. Но даже в те давние времена далеко не каждый человек мог общаться с дарейтами, и со временем таких людей – их теперь называют дублатами – становилось меньше. У нас многие считают, что с уходом простоты мы потеряли и какие-то необходимые для взаимопонимания качества. Но вообще-то эта способность передается по наследству, только, к сожалению, не всем потомкам… Тогда же началось и формирование современных границ государства, и вообще история собственно Тофета. Но сразу возникли и осложнения. Во-первых, только часть кочевых племен перешла к оседлому образу жизни, некоторые и по сей день живут в степях, вы это знаете… и сохраняют прежнюю непосредственность в отношениях с дарейтами. Во-вторых – все меньше и меньше людей из тех, кто ушел от первобытности, могли общаться с жителями моря. И эта способность постепенно стала идентифицироваться с правом на власть. Эта способность проявляется в разном возрасте – иногда в три-четыре года, а иногда сразу после тридцати. Мой отец,например, стал дублатом, когда ему было уже почти тридцать два года.
– А вы, Ласкьяри, понимаете их? – спросил Ольшес.
– Нет.
– Но у вас еще есть надежда?
– Вряд ли. Скорее она будет у моих детей или внуков. Но у кого-нибудь эта способность проявится обязательно. Так что, в общем, право на власть в итоге принадлежит семье, пусть не в каждом поколении. Но шансы заметно увеличиваются, если в семью берут женщину из степных племен.
– Но все-таки не совсем ясно, при чем тут уровень развития вашего государства, – сказал Елисеев. – Дарейты оказывают вам какую-то помощь? Какую? И как именно?
– Нет, – улыбнулась девушка, – дело не в помощи. Просто человек, услышавший море, одновременно приобретает ряд других качеств. А может быть, просто начинает активно развиваться то, что было заложено в нем с самого начала.
– То есть?
– Если в двух словах – такой человек становится умнее.
– И что же, разница между… э-э… этими состояниями так заметна?
– Разница колоссальна. Меняется скорость мыслительных процессов, резко обостряются творческие способности, аналитические… и так далее. Эти люди становятся политиками, учеными, занимаются искусством. Им всегда предоставляются руководящие посты в избранной ими области.
– А не бывает так, чтобы человек вдруг утратил столь необычное дарование?
– Нет, не бывает. Это пожизненно.
– А в других странах ничего подобного не наблюдается?
– Дарейты выходят на берег только в одном месте – у Желтого залива. А Желтый залив, как вам известно, находится на нашей территории.
– И для того чтобы говорить с ними, нужно приходить на берег?
– Нет… не обязательно. Здесь все несколько сложнее, и мы, собственно, не знаем, в чем тут дело. Видите ли, иногда первый всплеск понимания наблюдается у человека, вообще находящегося далеко от побережья, в глубинных районах страны. Иногда – но тоже очень редко – у тех, кто находится в непосредственной близости к морю, в любом месте. Кстати, те люди, которых вы видели на набережных… ну, те, что сидят часами, глядя на воду… они надеются когда-нибудь услышать зов моря и стать великими. Но чаще всего…
Ласкьяри внезапно замолчала.
– Так что же – чаще всего? – настороженно спросил Ольшес.
Вместо ответа, девушка встала и произнесла торжественно и серьезно:
– Вы должны покинуть нас немедленно!
– То есть как – покинуть? – удивился Елисеев.
– Вы должны улететь с нашей планеты. В ближайшие дни. Или, по крайней мере, перебраться в какую-то другую страну.
– Но помилуйте, Ласкьяри, с чего бы вдруг? Ласкьяри снова села – вернее, почти упала в кресло, схватилась руками за голову и закричала:
– Уходите, уходите, уходите от нас! Так нужно! Уходите скорее! Как можно скорее! И навсегда!
Ольшес быстро встал, подошел к ней, взял за плечи и основательно встряхнул.
– Успокойтесь!
Ласкьяри замолчала, обвела всех растерянным взглядом – и расплакалась.
– Ох, девочка…
Земляне засуетились. Хедден побежал за валерьянкой, Росинский бросился на кухню за льдом…
Наконец девушку удалось успокоить. – Каждому из землян хотелось задать ей один и тот же вопрос – но никто не мог решиться, опасаясь нового взрыва чувств. Однако Ласкьяри заговорила сама.
– Вы должны уйти от нас, потому что иначе… В общем, в день Великого Праздника вас хотят схватить…
– Но, Ласкьяри, – осторожно перебил Елисеев, – мы ведь и сейчас не в крепости сидим, нас можно схватить в любой момент. Зачем ждать праздника?
– Затем, чтобы все это выглядело так, словно ваши черные мысли почувствовали дикие люди – они придут в этот день в Столицу, и они часто нападают на кого-то… Видите ли, правительству выгодно поддерживать легенду, и, хотя кочевники на самом деле никакие не кочевники и совсем не такие дикие, как думает большинство людей, они с удовольствием играют в эту игру – получая, естественно, неплохие деньги за все это и многие другие выгоды… но об этом знают только имеющие власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75